Глухой хлопок взрыва не успел утихнуть, метаясь в замкнутом пространстве
тёмного подвала, как со скрипом, медленно приподнялась крышка люка.
- Ну, шо - ещё не сдохли, колорады? - хриплым голосом поинтересовался незванный
гость, даже не попытавшийся выглянуть в проём.
В ответ, я с трудом поднял ствол автомата и не раздумывая выстрелил в сторону
единственного выхода.
- Живучие, твари! - после матерной тирады прошипел всё тот-же голос. - Ничего,
не долго вам осталось! Если через пять минут не постучитесь в дверку и не крикните,
что сдаётесь - хана вам, ватники. Живьём сожгу!
Крышка с лязгом хлопнула на предусмотрительно подложенный арматурный прут.
Опасаются, гады, что в этот раз сможем успеть закрыть люк изнутри.
Вернее сказать - смогу. Не в домёк правосеку, что я тут один остался. Из живых, один...
Я отложил автомат, ставший теперь бесполезным. Последний патрон, который берёг
для себя, не нашёл свою цель.
Осторожно, чтобы не потревожить раненную ногу, я поудобнее устроился у стены и
нащупав в нагрудном кармане мятую пачку, достал папиросу.
Дрожащее пламя зажигалки, едва осветило небольшое пространство передо мной.
- Колорады, говоришь? - прошептал я, рассматривая тело в камуфляжной форме, из под
которого растекалась лужа тёмной крови.
Выдохнув табачный дым, я вспомнил, как впервые увидел этого паренька. К нам в
палату занесли носилки. С них девчонки переложили на койку - худого, грязного
солдата, с шевроном украинской армии на рукаве обгоревшей куртки. Голова забинтована
так, что не видно лица. Михалыч, сосед по палате, заикнулся было, что негоже врага к
нам подселять. Но стоило медсестричке глянуть на него, Михалыч тут же притих.
Все любили и уважали Алёнку, хрупкую, стройную девчонку, таскавшую на своих
плечах раненых, спасшую много жизней, рискуя своей...
Воспоминания о девчонке болью отозвались в душе. Она погибла, когда пыталась
вывезти из осаждённого города своих близких - бабушку и мать.
Когда пленный солдат пришёл в себя и смог самостоятельно передвигаться,
ему провели небольшую экскурсию по разрушенному бомбардировками и
артобстрелом городу. Показали, как армия "защищает" свой народ. А когда подвели
к могиле Алёнки и рассказали, что это она его спасла, вытащив из горящей
машины, паренёк упал на колени и молча плакал...
Его звали Олег. Простой Киевский студент, призванный в армию в это смутное,
страшное время и брошенный в жернова гражданской войны.
Когда каратели обнаружили наш подвал и встретили отпор, они кинули сюда гранату.
Олег не раздумывая упал на неё и заслонил всех своим телом.
Я сделал очередную затяжку и достал чудом сохранившийся фонарик. Нажав кнопку,
направил лучик света на подножие лестницы ведущей наверх. Там лежал Пётр Алексеевич,
Ветеран Великой Отечественной войны. Дедушке было девяносто три года. Всё мечтал
дожить до ста лет. Не дали...
Внук хитростью попытался вывезти деда из обстреливаемого города, но дальше
кольца окружения уехать не получилось. Машину остановили каратели из батальона
"Айдар" и увидев на груди Алексеича ордена и медали, потребовали их снять. Иначе
грозились расстрелять на месте, как пособников террористов. Дед обматерил их и
показал в окно кукиш. И быть бы беде уже тогда, если бы неожиданно не началась
стрельба со стороны лесопосадки. Это отвлекло карателей. Внук резко развернул
машину и дав по газам, вернулся в родной город. Сейчас воюет в ополчении, а дед
вот остался лежать здесь...
Когда грохнул взрыв под Олегом, Пётр Алексеевич в порыве гнева бросился к
открытому люку с проклятиями, я не успел его перехватить, а догнать не позволила
раненная нога. Сверху раздалась короткая автоматная очередь и ветеран рухнул, как
подкошенный, истекая кровью.
Я сделал последнюю затяжку и потушил окурок об холодный пол. Перевёл луч фонарика
на матрас в дальнем углу. На глаза невольно навернулись слёзы, а к горлу подкатил горький
ком и я до боли сжал зубы, чтобы не закричать от бессилия. Там лежал Алёшка.
Семиклассник поседевший в тринадцать лет.
С трудом поднявшись, не обращая внимание на боль в левой ноге, я медленно
приблизился к неподвижно лежащему мальчишке и опустился перед ним на колени.
Провёл ладонью по седому ёжику волос. Лоб и грудь пацана были наспех перебинтованы...
Всего месяц назад он осиротел, возращаясь из магазина домой. Разорвавшийся позади
снаряд посёк осколками мать и младшую сестрёнку. Алёшку спасло только то, что он нёс
пакеты с продуктами впереди их. А отец погиб в шахте пару лет назад.
После похорон мальчишка пришёл к ополченцам и хотел вступить в их ряды. Но возраст
стал помехой и Лёшка направился в больницу, чтобы помогать раненым.
Он когда-то мечтал съездить в Диснейлэнд, но в последнее время очень хотел
обзавестись настоящим пистолетом и защищать родной город от карателей.
Когда больницу стали эвакуировать, Алёшка до последнего не хотел уходить и всерьёз
готовился стать подпольщиком или партизаном. Но очередной взрыв снаряда уничтожил
грузовик с раненными бойцами ополчения. А пацан получил смертельные ранения. Я на
руках отнёс его в подвал, так как в город входила нацгвардия и каратели правого сектора.
Следом за мной спустился Олег, тащивший сопротивляющегося Петра Алексеевича,
рвущегося с кирпичом встретить "освободителей"...
Ветеран подсвечивал фонариком, пряча от нас слёзы, ручьём тёкшие из глаз, а мы с
Олегом острожно перевязали смелого паренька.
- Шурави, подари пистолет, - прошептал Алёшка едва слышно.
Я достал ПМ и вложил в ладонь юного героя. Он улыбнулся и умер.
... А теперь я стоял перед ним на коленях и не решался забрать подарок, в котором ещё
оставалось несколько патронов.
Спасибо сказали: TabOO,
Достаточно интересная история
Отлично написано! Почаще бы...
Немного замечаний можно, хотя тут уже статья, будет не в кассу наверное.
А сам рассказ - класс.
Что тут может быть интересного. Скорее печаль))
Нет, Анатолий, к тебе нет претензий. Читал и представлял картинку...злоба кипела, зубы скрипели.
Да не на того, кто гранату в подвал кинул...
Не на того, кто поручил город занять...
Не на того, кто войска в Донецк послал...
Не на того, кто привёл к власти фашистский режим...
Не на того, кто настроил некогда братский украинский народ против русских (москалей)...
И даже не на Америку, привыкшую жить не по средствам. Погрязшую в огромных долгах и теперь решающей свои проблемы за счёт мирового хаоса.
Злоба на своих...на всех сразу и на каждого в отдельности))
Джагур, - замечания нужны и лучше поздно, чем никогда. Так что жду!
Война это не убить. Война это скорее психология.
Расскажу одну предвзятую историю. Идёт группа и её зажимает пулемётная точка. Грамотно расположенная. Оттаскиваем ползком "трехсотого". Одного, хвала Хранителю. А пулемёт, причём крупнокалиберный, скорее КПВТ, работает...
Я люблю бананы, но только не когда они над моей башкой летают.
Всё... Группу зажали.
Пулемёт отработал и затих. Однако стоило Кузе, а тот был из первых, приподнять голову, как снова заработал.
Вот скотина.
- Эй..., - ору я.
- Чего? - в ответ.
Хорошее начало.
- Ты это, не стреляй...
- А чой та?
- Да мы тебе зла не желаем.
- Ага, рассказывай.
И снова очередь, но уже "тревожащая", в никуда.
В смысле чтобы мы уже не тревожились.
- дОмой хочешь? - Ору я.
- Хочу.
- Давай ты уползаешь к своим, а мы тебя не убиваем.
Ответом снова очередь в никуда.
- А ты меня возьми.
- Я тебя всё равно возьму, - обещаю я ему. - Но тогда ты скорее будешь немножко мёртвый.
Пауза.
- Не верю, - и снова очередь по верхам.
Трое ребят у меня настоящие оторвы. Показываю им. Перекатились, дали по выстрелу из подствольников и залегли.
Пулемётчик сработал, но слишком поздно и слишком коротко.
- А у меня ещё таких рота, - на синем глазу ору я. - Пойми, их подствольники это только статистика. В смысле рано или поздно всё равно прилетит нежданцик.
Пауза.
- А какие у меня гарантии?
Умён, сукин сын.
- Ну если тебе интересно, то тебя тупо отправят домой на автобусе.
- Точно?
- Зуб даю, - ну это уже прикалываюсь.
Опять пауза. А у меня время убегает.
- Ладно, не стреляйте, я выхожу...
Наш канал в телеграмме - Подписывайся!!! - t.me/stalkeruz_com
Наш чат в телеграмме - Велкам!!! - t.me/joinchat/AhAXYUa0wa1dXbp760kauA