МИР ОТЧУЖДЕНИЯ (Рассказы разных авторов)

"Verdandy
"Просто ей не надо слов""

Посвящается Стерху.

Сидорович орал, как потерпевший. Подумаешь, стащил колбасу с бутерброда, на ней что, Зона клином сошлась? Сам вон какой откормленный, а поделится жалко. Я смотрел на него из-под табурета, оценивая ситуацию. Может, улизнуть по-тихому? Хлопнула дверь – это на крики барыги прибежал охранник. Сидорович сказал что-то резко, показывая на меня толстым, как сосиска пальцем. Следующее, что я увидел, – ухмыляющаяся физиономия Клима. Страшное, скажу вам, зрелище. Но Сидорович с веником еще страшнее, а потому я позволил схватить себя за шкирку и вытащить на свет божий.
– Иди сюда, маленький проказник, – Клим подхватил меня и, особо не церемонясь, понес в сторону выхода.
– Черте что, – недовольно буркнул Сидорович. – Развели тут зоопарк. В следующий раз...
Дослушать угрозу я не успел – Клим затрусил вверх по лестнице и вышел из бункера. Опасность миновала, теперь можно и на свободу. Я извернулся, пытаясь вырваться, но не тут-то было. Клим только хохотнул, тряхнул меня, прижимая крепче. Он все дальше уходил от бункера в сторону домов. Наконец остановился возле деревянного забора и наклонился, бережно опуская меня в траву.
– А ты еще легко отделался, – усмехнулся он. – Но больше не попадайся, а то дядя Сидорович опять веником отлупит.
Он потрепал меня по голове. Хороший все-таки человек, Клим, руки у него грубые, больше привыкшие гладить цевье автомата, но сердце доброе. Никогда меня не обижает.
Запах еды щекотал ноздри, звал за собой туда, где сталкеры что-то жарили на костре, я собрался было направиться к ним, но вдруг вспомнил, что возвращаться домой еще не время. Сегодня есть дела поважнее. Ночь медленно вступала в свои права. И почему ее здесь так не любят? Прекрасное время суток, для приключений – самое то. Я давно заметил, что если отойти от деревни, все меняется. Пропадает чувство защищенности, нюх обостряется, становясь более восприимчивым к запахам, которые приносит ветер. Большинство из них были незнакомы. А те, которые я знал, вселяли тревогу. Запах пороха, крови... и еще чего-то гнилостно-сладкого, как подпорченная груша. Я шел, прислушиваясь к своим ощущениям, ориентируясь скорее по ним. Там, словно на карте, был проложен уже давно изученный маршрут.
Услышав рык, я припал к земле. Но мысль, которую я почуял острее любого звука, была хорошей.
«Не бойся».
Легко сказать, когда ты – огромный, уверенный в собственных силах, зверь.
Она вышла из тьмы, позволяя себя увидеть. Черная, гибкая, словно кошка. Настоящая хищница. Когда открываешь ей свои мысли, возникает странное чувство, будто тебя затягивает в холодную, липкую трясину. К этому невозможно привыкнуть. Можно только поверить на слово.
«Не бойся. Я тебя не трону»
Как и в первый раз, как и каждый раз – дрожь, пробирающая до кончика хвоста. Страх перед мощью и порочной вседозволенностью. Восхищение. Она прекрасна.
«Ну здравствуй»
Она склонилась так низко, что ее глаза оказались на одном уровне с моими. От нее знакомо пахло полынью и утренней росой. Я не выдержал, лизнул ее в нос.
«Я тоже соскучилась, малыш»
«Ну что, пойдем?»
Молчаливое согласие – и вот мы уже бок о бок, она идет, грациозно переставляя лапы, а я – бегу трусцой. Иначе не поспеть. Времени на поиски и так мало. А надежды на успех – еще меньше. Она ищет своего ребенка. Я – свою маму. Нас объединяет только это.
Вдвоем ведь искать веселее.

На следующее утро я принес Сидоровичу дохлую мышь. Пусть порадуется.
– Не пойму я, Крест, зачем он тебе? – Драго поднял вилку с наколотым на нее кусочком тушенки, заставляя меня встать на задние лапы. – Только гадит, жрет и спит. Бесполезный комок шерсти.
Мы сидели в баре. Точнее, это сталкеры сидели, а я заглядывал в глаза Драго, клянча обворожительно пахнущее мясо. Тот ухмыльнулся и отправил тушенку в рот. Я проводил вилку завистливым взглядом и отвернулся. Ни стыда не совести.
– Не, брат, ты не прав, – Гречка подтолкнул его локтем. – Он у нас еще и мышелов оказывается.
Сталкеры заржали. Я удивленно посмотрел на них и принялся вылизывать жестяную банку. Бесполезное занятие – только язык поранил об острые края. Обиженно фыркнув, я попытался спрыгнуть со стола, но Хозяин вовремя выставил ладонь. Я ткнулся в нее, ласкаясь.
«Ну же, обрати на меня внимание».
Это всегда срабатывает. Хозяин погладил меня за ухом, провел пальцами по шерстке, и я благодарно замурлыкал, выгибая спину.
– Ага, видели бы вы физиономию Сидора, – рассмеялся он.
– А ты молодец, кот, ничего не скажешь, – Драго утер проступившую слезу.
И снова меня все тискают. С чего они вообще взяли, что мне это нравится? Я упал на спину, чтобы было легче отбиваться, поднял вверх лапы, выпустил коготки. Но рук было слишком много. Я царапался и кусался, понимая, как жалко сейчас выгляжу. Хозяин улыбался. В такие моменты я замечал что-то странное в его глазах. Будто растаявшие льдинки блестели на солнце. То же самое я замечал, когда он гладил меня и говорил ласково: «Кот». Не знаю я, как люди это называют, но мне нравится такой его взгляд.
Я сделал то, чего он от меня ожидал, – куснул за большой палец. Но легонько так, игриво. Он смотрел и улыбался, а я понимал, ради чего все это. Ради улыбки Хозяина. Что может быть важнее?

Я догадывался, что все это бесполезно. Но с наступлением ночи меня неудержимо тянуло в Зону. Бродить по невидимым тропам, беззвучно кричать в темноту. Только бы не сидеть на месте. И я выскальзывал из объятий Хозяина, из тепла его рук – навстречу враждебному ветру и неизбежности.
Она находила меня сама. Направляла мыслью, вселяла надежду. Ее присутствие волновало и одновременно давало чувство защищенности. Мутанты Зоны не смели приближаться, когда мы бродили вместе по ночной Зоне, я видел их только мельком. И совсем не боялся.
В ту ночь она впервые подошла к деревне так близко. Я ощутил ее присутствие сразу, но холод и беспорядочность хлынувших в душу мыслей сбивали с толку, не позволяя опомнится. Что-то случилось. И она была в отчаянье. Я подбежал к двери, поскреб ее, привлекая внимание Хозяина.
– Опять на прогулку? – он отложил рюкзак и встал с кровати.
Подошел, но выпускать меня не спешил. Я поднял голову, беспокойно завертелся.
«Ну пожалуйста, это очень важно»
– Не в этот раз, – Хозяин присел на корточки, попытался взять меня на руки, но я лишь жалобно мяукнул.
– Что, сильно приспичило? Ну ладно, – он выпрямился. – Только погоди, я с тобо...
Едва дверь открылась, я бросился бежать. Он окликнул меня, но я не остановился.
Нельзя, чтобы ее кто-то увидел.
Я проскользнул в щель между досками забора и побежал наугад, чувствуя, как стремительно сокращается расстояние между нами. Она вышла навстречу из ближайших зарослей. Замерла, не решаясь подойти ближе.
«В чем дело?»
«Люди», – бросила она, раздраженно махнув хвостом.
И столько ненависти было в этой мысли, что я невольное поежился. Образ, возникший перед глазами, разительно отличался от моего собственного восприятия людей – в нем воплотилось нечто, напоминающее сгусток мрака, вроде бы такого понятного и объяснимого, но вместе с тем и смертельно опасного, коварного, безжалостного. Я удивился.
«Он совсем другие»
И попытался передать ей образ своего Хозяина, но она была слишком взволнована, чтобы понять его правильно.
«Я ухожу», – заявила вдруг она.
«А как же наши поиски?»
«Это бесполезно»
«Тогда зачем ты пришла?»
«Идем со мной»
Мольба, с которой она это сказала, потрясла меня, унося на мгновение в прошлое.
Пять рыжих комочков и ускользающий образ. Кошка оборачивается, смотрит.
«Идем», – торопит она меня.
У нее глаза цвета неба. Как и у меня.
«Ты согласен?»
Я не успел ответить. Позади вспыхнул свет фонарика и раздалось знакомое «кис-кис-кис». Я испугался, но лишь на миг. Наконец-то я познакомлю ее с Хозяином! Тогда она увидит, какие люди хорошие, и не станет убегать.
Я призывно пискнул и тут же испуганно сжался, когда она страшно взревела в ответ на зов моего Хозяина и прыгнула вперед.
«Человек!»
«Постой, он тебя не обидит!» – крикнул я.
Но она уже неслась к Хозяину. Автомат в его руках – та самая безобидная игрушка, ремнем которой я еще с утра играл – ожил, выплюнул огонь и трескучий, режущий слух звук. Я не понимал, что происходит, ужас человека, зверя и мой собственный слились воедино, сплелись узлом, больно ударяя, путая мысли. И все же одной удалось вырваться из клубка сцепившихся чувств, окрепнуть, взлететь, как занесенный для смертельного удара нож.
«Умри!»
«Нет!»
Я бросился к Хозяину, растянувшемуся на земле, загородил его собой. Занесенная лапа так и не опустилась, замерла.
«Не мешай!» – услышал я раздраженный рык.
Хозяин стремительно слабел – я почувствовал, что жизнь покидает его, мысли блекнут, растворяются в боли. И вдруг понял, что он важнее всего. Важнее даже прошлого, которого я и не помнил толком. Он – настоящее. И я нужен ему. Здесь. Сейчас.
«Уходи»
«Это твой ответ?»
Теперь ей тоже стало больно. Гораздо больнее, чем от пуль, прошедших навылет сквозь тело. Ранения заживут. Все, кроме одного – того, что задело сердце гораздо раньше. Гораздо глубже.
«Его не вернуть»
Она и сама уже это поняла. Попятилась, а потом развернулась и бросилась бежать.
«Прощай»
Она не ответила, а через минуту я и вовсе перестал ощущать ее присутствие.
Ушла. Я подошел к Хозяину. Его мысли успокоились, сжались в тугой комок. И больше не двигались. Я забрался под его руку, улегся, прижимаясь. Положил голову на сложенные лапы, зажмурился.
Я вспоминал тот день, когда я впервые увидел его. Было пасмурно, и целый день лил дождь, я сидел у забора, который казался мне границей этого недружелюбного серого мира, жался к нему, пытаясь согреться. Но доски были холодными, а трава сырой, и я дрожал всем телом. Потом из сплошной стены дождя показалась тень. Такая же серая, под стать Зоне. Испугаться не успел. Руки подхватили меня, оторвали от земли. Человек прижал меня к себе так бережно, что я сразу понял – не обидит. И стало так уютно, будто накрыли с головой одеялом.
Теперь же я лежал рядом с Хозяином, пытаясь отдать, вернуть назад все то спасительное тепло, которым он когда-то поделился со мной. Если получится – пусть даже мне опять станет так же пусто и одиноко на душе, как тогда, – только бы он жил. Ведь без него и моя жизнь потеряет смысл.
Я вдруг услышал хруст ветки. Кто-то шел...
«Помогите!» – крикнул я, поднимая голову.
И меня услышали.

Я замер на пороге, прислушиваясь. Если заметят – мне несдобровать, здесь лазарет, а Медик, похоже, совсем двинулся, не любит он животных, точно знаю. Говорит, что они людей постоянно калечат. Врет он все.
– Хорошо, что кровь успели вовремя остановить, – сказал этот блюститель чистоты. – Ранение серьезное, пролежи он там еще минуту, и был бы уже не жилец.
– Мы вовремя подоспели, – ответил Драго. – Я как раз патрулировал ночью, а тут слышу – рев и стрельба. Как вы думаете, что это было?
– Кровосос, – пожал плечами Медик. – Матерый и в край обнаглевший кровосос. Это ж надо, раньше на Кордоне безопасно было, а теперь кровососы пожаловали.
– Крест утверждает, что это была химера. Когда мы его нашли...
– Бред, – отмахнулся Медик. – В кровососа я еще могу поверить, но чтоб химера.
– Вот и я говорю, бред, – Драго задумчиво поскреб подбородок и добавил тихо. – Будь там химера, она бы его сразу и прикончила.
Медик согласно кивнул. Воспользовавшись моментом, я проскользнул в маленькую комнатку справа. Здесь пахло какой-то лекарственной дрянью. Я подбежал к кровати и запрыгнул на нее. Хозяин спал. Я устроился у него на груди – буду охранять покой, но он вдруг открыл глаза.
– Кот, – шепнул Хозяин еле слышно.
Я ткнулся лбом в его раскрытую ладонь. Он гладил меня, приговаривая:
– Кот, котейка... бесполезный ты мой комок меха.
И целовал в нос.
Я так и не понял, что значит «бесполезный». Но наверняка что-то очень хорошее, потому что, произнося эти слова, Хозяин каждый раз улыбается. Ладно, буду «бесполезным». Ведь главное – его улыбка.
«Люблю тебя, Хозяин...»
Он не может это услышать. Но я знаю – он чувствует. И когда он шепчет что-то мне прямо в ухо, я не понимаю. Но его ласковые прикосновения, его тепло и забота – вот вся та любовь, которую не выразить словами.
Просто ей не нужно слов.

Первый рассказ мне понравился...краткий...но интересный.

"BоBSоN"

Бар "100 рентген". 7 часов утра. Один из обычных дней в Зоне.

В баре было почти пусто и царил полумрак. Около входа, за столиком, сидели трое новичков-отмычек, выпивали, не смотря на ранний для этого занятия час и трещали без умолку ни о чём. Видно было, что у них нет абсолютно никаких неотложных дел и полно времени, как сказал бы Пятачёк (из известного советского мультика) - "до пятницы я совершенно свободен". Возможно они недавно вернулись из вылазки и расслаблялись, в отсутствии своего сталкера-ведущего или наоборот - только ждали предложения на вылазку от кого-нибудь из сталкеров. По заведённому в баре обычаю, новички сидели около входной двери, в глубине бара (там, где по-тише и менее суетно) обычно располагались ветераны - именно там и сидел ещё один посетитель бара. Один из отмычек слышал краем уха, что ночью в бар пришёл тяжеловооружённый сталкер (по всему видно - ветеран), да видимо там и заночевал. Похоже тот сталкер был в отличных отношениях с барменом, раз ночевал в задней комнате бара, куда доступ простому бродяге был запрещён. Никто не видел, чтобы из бара кто-нибудь утром уходил, и новичёк был уверен, что сидящий в глубине бара - и есть тот самый сталкер. Интерес новичка к незнакомцу подогревался диссонансом между описанием вчерашнего гостя и увиденным сейчас - никакой тяжёлой снаряги или вооружения, среднего роста, с короткой стрижкой, одет в чёрный кожаный плащ (с капюшоном), из под которого виднелся Стечкин в кобуре и пара подсумков.
Рядом, на скамейке рюкзак, средних размеров. Сталкер сидел, привалившись спиной к стене, не реагировал на вспышки смеха новичков или через чур громкие фразы, казалось он чего-то ждёт, стараясь ни о чём не думать и полностью расслабиться... Лишь раз он кажется начал прислушиваться, когда один из новичков достал гитару и запел:

Если долго из Припяти топать на юг
не считая костры и потери…
Есть такая легенда - Большая земля.
Новички в нее кажется верят...

Кто и когда написал эту песню - неизвестно, но она удивительным образом сразу разошлась по всей Зоне, одновременно по всем её локациям. Правда пели её везде на разный мотив, что подсказывало - автор писал стихи, а не песню, но сталкерам стихи пришлись по душе и они соединили их с музыкой, превратив в песню.
Первому из новичков всё не давало покоя любопытство - украдкой, боясь быть замеченным, он разглядывал ветерана. Более пристальное проявление внимания могло быть расценено не только как проявление "дурного тона" - за него можно было поплатиться - в баре, как и во всей Зоне не любят через чур любопытных. Убедившись, что сталкер не меняет позу и не открывает глаза, новичёк, тихонько перевёл камеру КПК в режим ночной съёмки (без вспышки) и осторожно, из под стола сфотографировал незнакомца, надеясь по снимку узнать что-нибудь о сталкере, через базу данных Зоны.
Неподвижную отрешённость незнакомца прервал бармен, подойдя к нему и положив руку на плечо, бармен наклонился и что-то сказал шёпотом сталкеру. Тот открыл глаза, тряхнул головой, словно разгоняя тяжкие мысли, встал и крепко пожал руку бармену. Запахнул плащ, забросил рюкзак на плечо, окинул бар взглядом, задержавшись на бармене улыбнулся ему, одел на голову капюшон и двинулся к выходу. Пройдя мимо новисов, сталкер дошёл до выхода, потянул дверь - в ответ она жалобно заскрипела на петлях. Незнакомец поморщился как от зубной боли и полез в подсумок под плащём, порывшись в нём достал оружейную маслёнку и смазал дверные петли. Попробовал открыть-закрыть - тишина. Шагнул за порог и как-то особенно бережно и беззвучно (как дверь родного дома) закрыл за её собой...
Новичёк, сгорая от нетерпения, копался в КПК, вводя снимок в поиск по базе данных. Ответ пришёл неожиданно быстро, в нём была всего одна строка - "Информация о сталкере и его местоположении отсутствует или заблокированна".

48-мью часами раньше. Где-то в районе Болот.

- Жаль, что ты не можешь помочь ему.
Сказал Тёмный, обращаясь к Болотному доктору и глядя вслед, уходящему сталкеру.
- Я-доктор, а не волшебник. Походы к центру Зоны ни для кого не проходят даром, сталкер как электроприбор - может рано или поздно сгореть от перегрузки. Это можно назвать "синдромом перегрузки Зоной", есть два варианта - либо синдром пройдёт со временем, либо - нет... Ты выполнишь его просьбу - помочь "обнулить" КПК через двое суток?
Задумчиво ответил и одновременно переспросил доктор, глядя в ту же сторону что и Тёмный.
- Я связался с Хозяевами Зоны, но заменил в просьбе слово "обнулить" на "временно заблокировать", что-то мне подсказывает - он ещё вернётся...

7-ю часами раньше. Бар "100 рентген".

Бармен, округлив глаза, смотрел на открытый контейнер для артефактов.
- Тут хватит, на то, чтоб купить вертушку целиком, вместе с пилотами, а не только на место в ней - до Большой земли! Сделаем так - отдохни в задней комнате, выспись, а я за ночь свяжусь с Сидором - мы на пару обеспечим тебе проход через заставы Долга в Баре, на Свалке и через вояк на Кордоне. Сидор решит вопрос с местом в вертушке - он с вояками хорошо контачит. К утру всё решим, расчёт с Сидором за услуги, я обеспечу "безналом", свои люди - сочьтёмся! Раз решил идти "налегке" - снарягу оставь здесь, всё сохраню - вдруг вернуться надумаешь...

Кордон. Тот же день. 23.00.

Уже знакомый нам персонаж, сидел на синем ящике, который испокон века лежал рядом с костром в Деревне Новичков. Он, вместе со всеми, сидящими вокруг костра, слушал, уже знакомую нам песню, исполнявшуюся под гитару:

Но пока тишина и тепло от костра,
фляжку спирта отправим по кругу.
Есть такая легенда - Большая земля -
про нее мы расскажем друг другу...

Слушал и что-то писал в блокноте, подсвечивая себе фонариком...

Вместе с первыми лучами солнца Деревню Новичков разбудил грохот пролетевшей вертушки. Зона, от самых дальних своих "предбанников" до центра - Саркофага на ЧАЭС, просыпалась от сна. Начинался ещё один, обычный день в Зоне.
На синем ящике лежал блокнот, совсем новый, с одной исписанной страницей...

Много в Зоне легенд и одну для себя -
каждый сам выбирает по нраву.
Много в Зоне чудес, но приносят они
нам не только богатство и славу.

Новичёк свято верит, что Зона щедра -
есть для каждого место в легенде,
исключая возможность, что вспомнят его,
безимянного - в общем молебне.

Мы легендою жили - нас влёк Монолит,
пробиваясь сквозь стах и страданья,
к центру Зоны спешили - легендою стать,
отыскав "Исполнитель Желания".

Нам казалось всё ясно - быстрее дойти,
не взирая на жуткие Зоны уловки
и никто не подумал из нас про одно -
"сыр" бесплатный, всегда - в мышеловке!

Зона знает сама - кто и что заслужил,
не надейся, что ты - исключенье!
Упаси нас от доли Семецкого - страшной и злой,
ведь не будет финала его "приключенью"...

"Разарядил" Монолит (словно "Жарку" болтом),
загадал, не обдумав, поспешно желанье...
Он, Легенда - для Зоны, фантом - для людей,
за наивность ему - вечный рейд в наказанье!

Собираясь в поход, не мечтай про хабар,
не надейся на случай коль выпадет драться
умереть (как родиться) даётся лишь раз,
важно только одно - КЕМ в легенде остаться.

Есть у Зоны легенда - Большая Земля,
хоть не ближе её Андромеды туманность,
верь в легенду простую - Большая Земля -
ТАМ мечты для людей обретают реальность!

Мама Зона первый рассказ интересный, другие щас начну читать

Как уверяют классики отечественной литературы, бесшумных засад не бывает. Интересно, кто-нибудь из них хоть раз попадал в настоящую засаду, чтобы высказываться так категорично. Вряд ли, иначе они остереглись бы рубить с плеча. Чиж засаду не услышал и не увидел, хотя несколько минут разглядывал серую громаду заброшенной стройки, пред тем как выбраться из кустов и попытаться проскочить открытое пространство заасфальтированной площадки. Ах как жаль, что нельзя было обойти этот отлично простреливаемый с трёх сторон пяточёк. Слева к площадке примыкал бетонный забор, через который просто так не перемахнёшь да ещё с гружёным рюкзаком за спиной и автоматом в руках, а справа, стоило только сунуться в полуразвалившуюся кирпичную коробку недостроенного дома, и счётчик радиации начинал заходиться забористыми трелями, будто сверчок обкуренный. Делать нечего, придётся рискнуть, решил Чиж, заканчивая осмотр не застеклённых оконных провалов двухэтажки, стоящей по ту сторону проклятой площадки и убирая старенький, перемотанный изолентой, ПСО в нагрудный карман куртки. Он поправил лямки рюкзака, крепко прижал к плечу деревянный приклад АКМа и медленно выдохнул через нос.
«Вперёд, тряпка!» - мысленно напутствовал себя Чиж, глубоко вдохнул, как будто готовился нырнуть, и бросился вперёд, низко пригнувшись к поверхности потрескавшегося асфальта.
Те, кто устроил на него засаду, своё дело знали. И место выбрали удачно и сработали грамотно. Чиж был точно посредине открытой площадки, когда что-то ударило его в левое плечо, отбрасывая назад. Острая боль полыхнула перед глазами вспышкой чистого белого света, а земля ушла из-под ног. Уже упав на асфальт, он услышал отрывисто хлёсткий одиночный выстрел.
«Снайпер, мать его за ногу!» - понял Чиж, корчась и рыча сквозь зубы. Зажмурив глаза, он ждал второго выстрела, отползать было бессмысленно, стрелок сейчас видел его посреди асфальтовой площадки, как раздавленного комара на собственной ладони. Но вместо выстрела раненный услышал смазанный расстоянием хриплый окрик, потом ещё один. Открыв глаза, Чиж чуть приподнялся и увидел пару фигур промелькнувших в кустарнике между площадкой и двухэтажкой, мародёры подбирались к нему, охватывая полукольцом.
«Живьём хотите взять» - криво усмехнулся он, - «Ну-ну, мальчики, дядя Чиж сейчас вам объяснит, ху из ху. Мы с вами ещё повоюем…»
Изогнувшись всем телом, он выдернул из бокового кармана рюкзака приплюснутую шайбу дымовой шашки, бросил перед собой, коленкой придавил к земле и правой рукой выдернул ременную петлю тёрочного запала. Низкий шелестящий свист начал набирать громкость, а из боковых отверстий по всей окружности шашки повалил густой серо-белый дым. Чиж ногой оттолкнул шашку от себя и, неуклюже барахтаясь, принялся отползать в сторону. Как оказалось, очень вовремя, снайпер, поняв, что добыча ускользает от него, всё-таки решился на второй выстрел. Пуля злобно ударила в асфальт, там, где лишь несколько секунд назад лежал раненный. Приближающиеся мародёры снова перекинулись отрывистыми репликами, поторапливая друг друга.
Чиж попытался подняться на четвереньки, не вышло. Рюкзак оттягивал плечи, а АКМ болтавшийся на груди мешал перевернуться. Так ему не уйти, нужно что-то бросить. Но что? Автомат или рюкзак? Что бросить?
Шипя от боли, Чиж сдёрнул с шеи ремень АКМа и откинул ствол в сторону, потом неуклюже перевалился на грудь, придерживая простреленное плечо, здоровой рукой, подтянул ноги под себя и всё-таки сумел подняться. Снайпер выстрелил ещё раз, пуля прошла где-то совсем рядом, отрывисто прожужжав над ухом. Едкий дым резал глаза, заставляя их слезиться. Зажав рану ладонью правой руки, Чиж в слепую бросился в ту сторону, где, как он помнил, должны были быть кусты, из которых он вылез всего несколько секунд назад.
Пошатываясь и вихляя он вломился в заросли и, не останавливаясь, побежал дальше, с треском продираясь сквозь колючие ветки. Над головой прогрохотала короткая очередь.
- Стой, козлина! – преследователи уже миновали дымовой заслон и теперь прекрасно видели его в низкорослом кустарнике.
«Ага, щас! Хотите живьём взять – придётся побегать!» - свалившись на бок, Чиж скатился в песчаный овраг, скрепя зубами заставил себя снова встать на ноги и опять побежал.
Несколько метров по извилистому песочному коридору и вот он уже выскочил на площадку, где стояли проржавевшие остатки автомобилей. Перевёрнутый на бок УАЗ-буханака, пара гниющих автобусов, лежащий на брюхе безколёсный КамАЗ, и ещё какой-то насквозь проржавевший остов, в котором и машину то уже узнать нельзя было. Чиж юркнул за один из автобусов, привалился рюкзаком к борту, несколько секунд пытался восстановить дыхание, а потом сорвал с пояса единственную уцелевшую у него после рейда гранату, и зубами выдернул кольцо, крепко зажав предохранительную скобу.
«Мы ещё повоюем…» - он выглянул из-за автобуса. Преследователи бежали почти не таясь, всего их было четверо, двое вооружённые короткими АКС-У шли по дну оврага, ещё один с М-16 бежал по кустарнику, а последний со своим Хеклер-Кохом сильно поотстал. На них были добротные армейские комбезы и разгрузники, кто бы они не были, но экипированы ребята были неплохо.
Чиж отпустил предохранитель, скоба со звоном отлетела в сторону, выждал секунду и только после этого швырнул мародёрам свой подарочек, а потом шарахнулся обратно под прикрытие полусгнившего автобуса.
- Граната!!! – отчаянный крик потонул в грохоте взрыва. Не дав преследователям опомниться, Чиж выдернул из нагрудной кобуры ПМ, щёлкнул предохранителем и бросился к бесколёсному Камазу. Трижды выстрелив на ходу, больше для страху, чем на поражение, раненный рухнул под прикрытие грузовика.
И тем не менее он успел заметить, что граната легла не слишком удачно, всего один исковерканный труп на песке рядом с дымящейся воронкой. А уже в следующую секунду старенький КамАЗ отозвался надсадным гулом, получив очередь в проржавевший бок.
Однако, огрызающийся беглец заставил мародёров вспомнить об осторожности, они залегли и приникли к прицелам, выискивая жертву меж железных остовов брошенной техники.
- Дуля, обходи его слева! Ну!!! – скомандовал кто-то из преследователей.
«Слева, значит, обходи», - подумал Чиж, тяжело скребя землю каблуками армейских ботинок, он прополз под днище второго автобуса, - «Зря вы это, ребятишки, точно вам говорю». Слева его теперь не обойти, это он хорошо знал.
Выбравшись из-под автобуса, он, превозмогая боль, всё-таки стянул с плеч лямки рюкзака, перехватил его подмышку. На четвереньках Чиж подобрался поближе к насквозь проржавевшему остову, приоткрыл жалостливо скрипнувшую крышку капота. Днище у автомобиля безнадёжно сгнило, и мотор давно уже провалился вниз, оставив вместо себя вполне достаточно пустого пространства для тайника. Избавившись от рюкзака, Чиж снова заполз под автобус, устроившись возле заднего колеса. Поменял обойму в ПМе, сунув недобитую за ремень.
Мародёр появился справа, осторожно ступая по гравию, прижав к плечу АКС-У, он шарил внимательным взглядом по ржавым остовам вокруг себя. Чиж прикрыл левый глаз, ловя ублюдка на мушку, чуть смесил ствол и – надо же было так облажаться! – зацепил ногой какую-то из железок на днище автобуса. Грохот ржавого металла заставил мародёра шарахнуться назад за перевёрнутый УАЗик, Чиж дважды выстрелил ему в след, но не попал. И тут злобный осипший голос окликнул его со спины.
- А ну вылезай, козлина! Бросай валыну и вылезай, мать твою! – опустившись на колено, ещё один мародёр направил ствол Хеклер-Коха точно в спину раненому.
«Тот самый Дуля, который обходил слева», - сообразил Чиж, неуклюже выбираясь из-под ржавого автомобиля, - «Как же ты сумел там пробраться, гнида? Впрочем, кажется, ещё не всё потерянно…»
- Я сдаюсь! – хрипло объявил он и поднялся на колени, внимательно следя за движениями мародёра.
- Да ну на фиг! – хохотнул тот, вставая на ноги, - Моя бы воля, я бы тя прямо здесь уложил, козлина!
«Пару шагов, всего пару шагов, дружище» - мысленно обратился к нему Чиж.
- Ну и заставил ты нас побегать, мразь, - продолжал ухмыляться этот, в общем-то, ещё молодой парень, но уже успевший обзавестись глубокими ветвистыми морщинами по всему лицу. В Зоне человек быстро стареет, слишком быстро… Он начал приближаться, шаг, другой, третий и вот наглое самодовольное выражение на его лице сменилось гримасой ужаса. Неведомая сила оторвала его ноги от земли, заставив тело противоестественно изогнуться, под давлением. Мародёр отчаянно закричал, чувствуя, как его поднимает всё выше, одновременно раскручивая в воздухе. Крутясь всё быстрее и быстрее, парень конвульсивно надавил на спуск дав длинную отчаянную очередь вокруг себя, а потом чудовищная центрифуга разорвала его тело в клочья, раскидав кровавые ошмётки на несколько метров в стороны…
«С птичьей каруселью шутки плохи», - теперь для Чижа пришёл черед усмехнуться, - «Если уж попал в эту дуру, то тебе даже гроб не понадобиться». Он потянулся за Хеклер-Кохом, так кстати оброненным погибшим мародёром, когда услышал за спиной торопливые шаги, а потом на затылок ему обрушился удар прикладом. Земля скакнула на него, вдруг оказавшись перед самым носом, в глазах потемнело, а сознание угасло, полыхнув напоследок лишь одной короткой вспышкой.
«Попался…»

- Очнулся, гнида, - едва разлепив веки он увидел перед собой озлобленную, давно небритую физиономию, светло голубые выцветшие глаза смотрели на него с явным призрением, - Крыса радиационная!
Лицо поплыло вверх, Чиж попытался проследить за ним взглядом и тут же получил кулаком в зубы, а, дёрнув головой назад, гулко ударился затылком о проржавевший борт автобуса.
- Да я за Дулю тебя на куски порву, сволочь, - откуда-то сверху произнёс обладатель бледно голубых глаз и добавил пленнику ногой по рёбрам.
- Отвали от него, Митяй – послышался со стороны другой голос, - Иначе я тебе сам стоматологию поправлю!
Чиж чуть повернул голову к говорящему. Это оказался худощавый смуглый мужчина с коротко остриженными чёрными волосами, глаза которого закрывали круглые окуляры солнцезащитных очков. В отличие от остальных мародёров на нём не было разгрузки, а поверх армейского комбеза он носил короткую кожаную куртку нараспашку. Новенькую, совершенно не потрепанную СВУшку, он по-пижонски держал стволом вверх, согнув правую руку в локте.
- Мля, Гоха, да этот урод, он же Чёрного гранатой угробил, а Дулю так вообще в Мясоробку заманил, - не унимался голубоглазый Митяй.
- Глохни, я сказал! - коротко рыкнул в его сторону очкастый, а потом продолжил уже более мягким тоном, - Сами виноваты, не хрен было лезть на рожон. А Дуля твой, так вовсе дебил – аномалку перед собственным носом не разглядел.
Он присел перед Чижом на корточки, аккуратно опустив СВУ прикладом на землю.
- Ну, здравствуй, Чиж, - ухмыльнулся он, - Ты ведь Чиж, правильно?
Пленник молча кивнул, сплюнув кровь с разбитых губ.
- А я Гоша. Курить будешь? – чернявый протянул собеседнику полупустую пачку сигарет. Чиж не отказался, Гоша чиркнул зажигалкой, прикуривая ему, потом закурил сам.
- Чижик-пыжик, где ж ты был… - коротко хохотнул мародёр, выдохнув в лицо пленнику струю табачного дыма, снял очки, заглянул ему в лицо карими озорно прищуренными глазами и продолжил, - Мы тебя тут давно ждали. Интересные вещи про тебя рассказывают, Чижик. Говорят, будто ты на яйцеголовых учённых пашешь, будто ходишь в ЗОНУ так далеко, куда ещё никто не забирался. А ещё говорят, что ты оттуда кучу разных диковинных арефаков притащил для умников лабораторных. Таких диковинных, что до тебя их никто и не находил. Что ты мне на всё это скажешь, дружище? Так всё было?
- Может так, а может и нет, - небрежно откликнулся Чиж, затягиваясь сигаретой, - Тебе то в этом какой интерес, Гоша?
- А я тебе скажу, - широко улыбнулся тот, - Мой интерес сугубо меркантильный. За новые артефаки дадут хорошую цену. А у меня, как раз, есть покупатель на примете. Так что очень я интересуюсь, где и как ты добываешь свои диковинки? Но это, так сказать, глобальный вопрос, а если по мелочи. То расскажи-ка нам, дружище, куда ты заныкал свой рюкзак? И что там было, такого особенного, если ты свой ствол бросил, а рюкзак всё-таки упёр?
Чиж не торопился отвечать, смакуя сигарету, наверняка, последнюю в своей жизни.
- Только давай ты не будешь последнего партизана из себя корчить. В конце концов, чтобы там ни было, разве это стоит того, чтобы за него умирать, долго и мучительно? – Гоша снова улыбнулся, он вообще очень много улыбался, видать, весёлый мужик оказался.
Пленник докурил сигарету, аккуратно затушил её об землю, чтоб не осталось ни единого тлеющего уголька, а потом снова взглянул на мародёра.
- Да пошёл ты! – без пафоса и даже как-то немного устало ответил он.
- Ну да, ну да, - с прежней ухмылкой кивнул ему Гоша, как будто и не ожидал другого ответа, и коротко бросил топтавшемуся рядом Митяю, - Держи его.
Голубоглазый мародёр всем телом навалился на пленника, уперев локоть ему поперёк горла, черноглазый же перехватил левую руку Чижа и придавил её коленкой к земле.
Видит бог, я этого не хотел, - ухмыльнулся он, извлекая из-под куртки длинный армейский нож с рифлёной рукояткой а-ля Джон Рембо. Уперев лезвие в чужую плоть, второй рукой он с силой ударил по обратной не заточенной стороне клинка.
Чиж огласил округу отчаянным хриплым криком, сквозь пережатую гортань.
- У тебя осталось всего девятнадцать пальцев, Чижик, так что не в твоих интересах затягивать нашу с тобой беседу, - как ни в чём не бывало улыбнулся ему Гоша, наглядно демонстрируя отрубленный мизинец.
- Ублюдок, - выдохнул пленник.
- Это точно, - согласился с ним мародёр, - Ещё какой.
- Эй, Шустрик?! – обратился он к третьему из нападавших.
- Ну?
- Что там у него в наладоннике?
- Да ни хрена, - откликнулся тот, возясь с ПДА пленного, - Даже карт никаких нету, голяк, короче.
- Старый волк-одиночка, - Гоша снова повернулся к своей жертве, - Никому и нечему не доверяет, кроме собственной памяти. Ну что, дружище, покажешь нам где твой рюкзак?
Чиж молчал, громко со свистом гоняя воздух сквозь зубы.
- Нет? Всё-таки жаль, что у нас не вышло конструктивного диалога. Митяй!
- Стой! – выкрикнул пленник.
- Что такое? – притворно испугался чернявый.
- Я покажу, - ответил Чиж. «Лучше уж так, чем позволить этим уродам изрезать себя на куски…»

- И что это за хабар?! Что ты нам за лажу впариваешь?! – Гоша рылся в недрах извлечённого из проржавевшей развалюхи рюкзака, - Мясо, Колючка, Медуза… Что за фигня?! Где уникумы? О!!! А это что?
Он вытащил на свет бумажный свёрток, развернул и обнаружил довольно странную штуковину, от которой счётчик радиации, лежавший рядом тут же зашёлся истошным треском. Со стороны это больше всего напоминало банку тушёнки, которую кто-то грубо вскрыл огромным ножом, а потом вставил крышку на место. Снаружи банка обросла какой-то бурой дрянью тёплой на ощупь и сочащуюся темно-красной липкой жижей, а изнутри она чуть светилась, будто там тлел десяток окурков.
- Тяжёлая, мля… - он осторожно поставил находку на землю, прямо перед собой, - Что эта за хрень, Чижик-Пыжик? Давай рассказывай, пока я тебе опять пальцы рубить не начал!
- Рассказать не могу, сам не знаю, - угрюмо ответил пленник, - Могу показать, как работает, если хочешь конечно?
- Ха-ха! – ухмыльнувшись, Гоша недоверчиво взглянул на него поверх очков, - Показать, значит! Ну-ка пацаны, возьмите его на мушку.
Оба мародера, стоявшие шагах в пяти позади от Чижа, прицелились ему в голову. Чернявый главарь поднялся, отряхнул коленки, демонстративно отошёл на несколько метров в сторону и только потом распорядился.
- Давай-показывай, дружище!
Чиж тяжело опустился на колени перед артефактом, поморщился, вытер пот, повисший каплями на бровях. Правой, здоровой рукой он подцепил край крышки и откинул её в сторону, красный свет внутри консервной банки заметно усилился. Раненный подался всем телом вперёд, низко наклонившись над странным предметом, и тут Гоша увидел, как из банки вырвалось несколько ярко красных огоньков. Кружась, будто светлячки, и потрескивая на лету, они устремились к лицу Чижа. Главарь мародёров не мог бы поручиться сколько всего было этих огоньков, но он точно видел, как три из них скользнули пленнику в рот, один в глаз, пара в уши, куда подевались остальные, он не знал, но уже через секунду их не было вовсе. Чиж сдавленно зарычал сквозь зубы, тело его выгнулось дугой, лицо его исказилась гримасой невероятной муки. «Стрелять, нужно стрелять!» - пронеслось в голове у Гоши, но он так и не отдал приказ, не в силах оторваться от этого шокирующего зрелища. Глаза Чижа стремительно набухли кровью, белки исчезли вовсе, а радужка и зрачки как-то затерялись на фоне густой сетки ярко красных прожилков. Продолжая рычать, пленник завалился на спину, скорчился от судороги, прошедшей через всё его тело и, наконец, затих. Лицо его так и осталось искривлено гримасой и теперь больше напоминало морду диковинного зверя, лишь отдалёно напоминая человеческое, а красные, налитые кровью глаза, только усиливали это впечатление.
- И что теперь? – пугливо нарушил затянувшуюся тишину голубоглазый Митяй.
- Застрелите его, - зло буркнул Гоша, - Дурак ты всё-таки Чижик-Пыжик!
- Так он вроде и так, нежилец, - высказался Шустрик.
- Вроде не вроде, я сказал застрелите его!!!
Двое мародёров медленно приблизились к изувеченному телу. Митяй упёр АКС-У в плечо, положил палец на спусковой крючок, рядом с ним Шустрик сделал тоже самое. Однако стрелять ни один из них не спешил.
- Ну!!! – поторопил их главарь.
- Гоха, я не могу, - хрипло откликнулся голубоглазый мародёр.
- Что?!
- Палец не двигается, - Миятй испуганно выпучил глаза. В это время Шустрик, на лице которого застыло выражение настоящей паники начал медленно и неуклюже поворачиваться к напарнику, держа М-16 на изготовке.
- Что за хрень вы устроили! – Гоша хотел вскинуть СВУ и сам пристрелить уже мёртвого пленника, но вдруг понял, что может даже моргнуть из-за сковавшего всё тело паралича. Перед глазами всё плыло, окружающие предметы то внезапно увеличивались в размерах, то становились совсем крошечными, будто улетая от него в какую-то трубу, хотя он по прежнему стоял неподвижно. В ушах нарастал противный нудный звон, буквально вкручиваясь в мозг. И тем не менее Гоша видел, как оба его подручных округлив от ужаса глаза, направили друг на друга стволы и синхронно нажали на спуск. Две очереди слились в одну, мародёры разлетелись в разные стороны уже безжизненными телами. А потом исковерканное тело Чижа вдруг село, без всякой помощи рук, лицо обезображенное гримасой повернулось к главарю, а красные, налитые кровью глаза заглянули куда-то в самую душу.
- Нет! Не надо. Не надо, пожалуйста, - со слезами умолял его Гоша и тем не менее помимо собственной воли вставил срез ствола СВУ себе в рот, а правой рукой потянулся к спусковому крючку. Рука не дотягивалась, Гоша засунул ствол ещё глубже, чувствуя, как сам себе разрывает гортань…
Отрывисто хлёсткий одиночный выстрел гулко разнёсся над заброшенной много лет назад стройкой…

Контроллер не помнил, кто он, как его зовут. Налитые кровью глаза давно уже не могли взглянуть на окружающий его мир, но он в этом и не нуждался. Обострившиеся до предела чувства беспрестанно шарили по округе в поиске человеческих аур, ярких, чистых. Ему нужно было найти их и подчинить своей воле. И только дурацкая строчка крутилась в голове:
«Чижик-Пыжик, где ж ты был… Чижик-Пыжик где ж ты был… Чижик-Пыжик… Как же заканчивается эта проклятая песня?»

"Verdandy
Я всегда буду рядом"

Тишина. Такая же убаюкивающая, коварная, словно поверхность омута. Ты погружаешься в нее с головой, тонешь, идешь на дно, туда, где холод и мрак. Единственным звуком остается только биение сердца. Удар, удар, удар… мягкие толчки в грудной клетке. Я даже дыхание затаил, вслуши-ваясь. Здесь тишина была особенная – как едва уловимый звон разбившегося об кафель хрустального бокала, как эхо, навсегда заточенное в четырех стенах. Не уверен... может, показалось. Но именно это я слышу в Припяти.
Однако, ну и холодина. Поежившись, я достал из пачки сигарету. С удивлением обнаружил, что она последняя. Мелькнула безотчетная мысль приберечь ее для особого случая. Так многие делают. Но я не верю в особые случаи. Это только в кино герой, прежде чем помереть, успевает и покурить, и на жизнь посетовать. А я не герой. И умирать в ближайшее время не собираюсь. Хотя кто знает, кто знает…
Чиркнула зажигалка, и я с удовольствием затянулся, выпуская вверх струйку дыма. Прижался затылком к откосу, на миг закрыл глаза. Как хорошо… Я курил и любовался городом. Напротив оконного проема, в котором я сидел, высилась такая же панельная многоэтажка. Я посчитал этажи подо мной. Шесть. Я на седьмом. Семь – хорошее число. Мое любимое, между прочим.
Я проводил взглядом окурок, летящий вниз. И снова положил руку на цевье автомата. До рас-света оставались считанные минуты. Я терпеливо ждал, хотя сидеть в одной позе становилось все мучительнее. Но так хотелось увидеть солнце. Оно не заставило себя ждать. Первые лучи зажгли небо и достигли земли, приводя в движение тени, которые поспешно съеживались, разбегались по углам, являя взору город в его истинном обличье. По правде говоря, выглядел он сейчас куда лучше, чем обычно. Снегу не под силу было затянуть старые раны. Но он скрыл их под белым покрывалом, которое сейчас заискрилось на солнце, вызывая невольный вздох восхищения. Казалось, город спит. Отдыхает от войн, от лая псов и вечных перестрелок. И хотя это спокойствие было лишь иллюзией, я улыбнулся.
Солнце тем временем поднялось над крышами домов. Равнодушное, зимнее, но все также ослепительно-прекрасное. Казалось, до него рукой можно было достать. Я протянул ладонь. Тщетно. Лучи совсем не греют. Они словно ненастоящие. Только красивая фальшивка, как и все красивое, что было здесь. Настоящие лишь пустые дома, разбитые окна, уныние и тоска. Я сжал израненные пальцы в кулак, унимая дрожь, и спрыгнул с подоконника.
Пора возвращаться домой. Спускаясь вниз по лестнице, я в очередной раз подумал, что зря все это затеял. Только вымотался, замерз и патроны истратил. Но, отправляясь путь, я уже тогда был готов к провалу. И, тем не менее, пошел. Потому как не мог сидеть на месте, зная, что она возможно жива и что ей нужна помощь. Ведь я обещал, что всегда буду рядом. «Врешь» – вспомнились мне ее слова. Сказанные так просто, без упрека, без надежды на то, что я стану убеждать ее в обратном. Я и не стал. Знал, что вру. Просто не хотел в это верить.
Я вдруг замер. Сердце екнуло, отзываясь на короткий сигнал ПДА. Один человек. Причем со-всем рядом. На крыльце. Стоит, не двигаясь. Я немного успокоился. Скорее всего, это зомби. Я снова начал спускаться, но теперь уже намного тише. Дверь в подъезд была прикрыта. Я осторожно приблизился и затаил дыхание, вслушиваясь. С противоположной стороны доносилось невнятное бормотание, от которого у меня всегда холодело в груди. Никто не знал, что это за существа – действительно живые трупы или все те же люди, пораженные неведомой болезнью, которая отнимала у них человеческий облик и разум. Однако я всегда был убежден, что они так или иначе страдают. И потому, встретив зомби, стрелял на поражение.
Щелкнул предохранитель, и я ударом ноги распахнул дверь. Зомби стоял совсем рядом. Настолько близко, что я успел различить цвет его глаз, прежде чем голова мертвяка разорвалась на куски от выстрела. Тело с глухим стуком упало назад. Я обошел его, даже не глянув. Свой маршрут я продумал еще накануне вечером. И, если взять нужный темп, то по моим расчетам я выберусь из города уже к полудню.

* * *
Сначала я не поверил своим глазам. Она сидела на капоте брошенного ЗИЛа, подперев голову руками. Лица, скрытого спутанными волосами, не было видно. Но я не мог ошибиться.
– Рита… – сказал я, делая шаг вперед, но автомат не опустил. Она была бы первой, кто презрительно бросил бы мне, что доверять нельзя никому, даже собственной тени.
Я боялся. Не за себя, нет. Боялся, что я опоздал. Шаг вперед. Еще один. Как пешка, которая двигается по клеткам к противоположному краю доски. В себя меня привел странный звук. Треск, счетчик Гейгера… Я все понял. И остановился. От ЗИЛа фонило так, что ни один нормальный человек не приблизился бы к нему и на десять метров.
Хотелось развернуться и побежать. Но я стоял на месте, забыв обо всем на свете. Рука с авто-матом плетью повисла вдоль тела и АК-47, выскользнув из онемевших пальцев, ударился об асфальт. Я даже не заметил. Ноги подкосились. Я упал на колени. От боли в груди перехватило дыхание. Было такое чувство, что мне заехали тяжелым ботинком по ребрам. Я согнулся, судорожно хватая ртом воздух. Все вдруг потеряло смысл. Мне больше незачем было жить. Ведь то, чем я дорожил больше жизни, я уже потерял. Так зачем, зачем…
– Зачем? – заорал я.
И тут же умолк, потому что девушка вдруг сползла с капота и нетвердой походкой направилась в мою сторону. Я потянул было за ремень автомат, но так и не взял его в руки. Как бы там ни было, я не смогу ее застрелить. Снова вспыхнула надежда, что она меня узнала, что сейчас подойдет, прикрикнет своим властным голосом, отвесит оплеуху за неосторожность. И все будет как прежде. Но девушка даже не остановилась. Я не выдержал, схватил ее за рукав. Она замерла. Страх исчез, уступая место безысходности. Поднимаясь с колен, я знал, что сейчас увижу.
Осунувшееся лицо без какого-либо выражения, синяки под глазами, опущенные уголки губ – она выглядела измученной и смертельно уставшей. Я коснулся ее лица, ссадины на скуле. Она смотрела не мигая. Глаза у нее были, словно у куклы. Такие же красивые, синие, с длинными ресницами. Но не живые, блеклые. Равнодушные.
– Прости, – сказал я. – Прости... я не успел.
Я достал гранату и завертел головой в поисках укрытия. Совсем рядом было общежитие и рас-пахнутая дверь подъезда. Если сделать все быстро, меня не заденет. Эта мысль обожгла, как раска-ленное железо. Какой же я эгоист… Но я не мог просто бросить ее здесь. Ведь такая жизнь хуже смерти.
Дрожащими руками я вложил в ее ладонь гранату и выдернул чеку. Развернулся, готовясь бе-жать. И замер. Ее рука перехватила мое запястье, крепко сжала. Я без труда мог бы вырваться, но вместо этого шагнул к ней и обнял, рывком прижав к себе. По щекам хлынули слезы.
Мне вспомнилась наша комната в баре, наши разговоры ни о чем и глупые обещания. Я часто говорил, что всегда буду рядом, а ты отвечала: «Не верю». Наверное, просто чтобы позлить меня. А, может, и правда не верила?
Взрыва я не услышал…

"Dasty"

Глава 1

Сидорович ел.. Нет, наверное не так.. Жрал! Именно жрал.. Да. Все признаки чревоугодия были налицо - громкий хруст, чавканье, шумное сопение, облизывание жирных пальцев..
"А почему я назвал его Сидоровичем? Откуда я его знаю? И этот бункер - ну не был я тут, но все так знакомо.. И этот человек за стойкой.. Именно Сидорович.. Чушь какая-то" - человек нервно огляделся вокруг. От запаха еды его живот вдруг предательски забурчал. Человек громко сглотнул слюну и посмотрел на Сидоровича. Тот, не прерываясь, двинул к нему по стойке какой-то заляпанный жиром листок. Человек машинально взглянул на него, удивленно вскинул брови и вытаращил глаза на Сидоровича.
- У меня обед. - с трудом прошамкал Сидорович и потыкал грязным пальцем в листок, читай, мол... Человек пожал плечами и уставился в текст:

1. Меченый, я с тобой долго разговаривать не буду. Вот выполнишь для меня пару заданий - и мы в расчете. С тобой как разговаривать:
а) Как с опытным.
б) Как с новичком.

- А кто такой Меченый? - робко спросил человек. Сидорович выпучил глаза, крякнул и ткнул в него пальцем.
- Я? - Человек оторопел, но удивился не особо. Меченый.. Какие-то смутные ассоциации.. Обрывки в памяти.. Ну, пусть так..- Если честно, я вообще ничего не понимаю. Как я тут..
Сидорович не слушал. Он достал из стола пачку листков, сшитых суровой ниткой, и бросил ее на стойку. Меченый подвинул их к себе. Листы были явно отсканированы, а текст при этом был еще и рукописный. На первой странице было написано:

ПДА.
Руководство пользователя.
Основные способы работы.
Руководство администратора.
Технические проблемы и неисправности.

Машинально пролистнув несколько страниц, Меченый увидел какие-то графики и самодельные карты местности.
- С собой не дам. Читай здесь. - и Сидорович подтянул к себе тарелку. Меченый сел на какой-то ящик в углу и покорно углубился в чтение.
- Я там не все понял, да и почерк.. - сказал он, дочитав.
- По ходу разберешься. - Сидорович отрыгнул, и снова показал на первый листок бумаги.
Так.. как с опытным.. с новичком.. а, вот:

Я - Мой человек попал к бандитам на АТП, а он мне нес флешку с... в общем, не твое дело, с чем. Мне нужна именно флешка. Иди в деревню, поговори с Волком. Все, проваливай, я спать хочу.
Ты - Хорошо, я сделаю.

Меченый опять посмотрел на Сидоровича, но тот уже не обращал на него никакого внимания. Пожав плечами, Меченый повернулся к двери.
В деревне было тихо. И люди вокруг были какие-то неприятные. Злые были люди. Неразговорчивые. Только один крепкий мужик поглядел на него и призывно махнул рукой.
- Вы Волк? Меня Сидорович..
- Волк. Не выкать. - Волк ловко настучал грубыми пальцами по кнопкам ПДА - Вот координаты. Там мои люди. Пойдешь туда, там по обстоятельствам. Да, вот еще.. - Волк протянул Меченому пистолет и пачку патронов.
- Спасибо. А вы.. То есть, ты не скажешь..
- Нет! - С неожиданной злостью ответил Волк - Достал ты уже.. всех..
Вдруг, по дороге за деревней, взлетая вверх метров на тридцать, проскакал какой-то человек.
- Кто это был??? И как это он??? - Меченый ошарашенно смотрел в то место, где только-что был прыгун. А в стороне, куда тот ускакал, вдруг раздались автоматные очереди и взрывы. Потом все как-то стихло.
- Кто это был, говоришь... Ты. Ты был. Стоп.. А ну-ка подпрыгни.
- Что? Зачем это? Что с тобой? - Меченый не договорил, Волк неожиданно сдернул с плеча автомат и влепил короткую очередь прямо ему под ноги. Испугавшись, Меченый неловко отпрыгнул назад и неуклюже упал на спину.
- Ну вроде нормально - Волк протянул руку и помог ему встать.
- Да, а если вот так.. - почти без замаха Волк врезал своим кулачищем Меченному в скулу. Очнулся Меченый минуты через три. Голова дико гудела. Он со страхом поглядел на Волка.
- Не злись.. Просто проверил. Ну, знаешь, от тебя всего ожидать можно - уже успокоившийся Волк лениво закурил и посмотрел куда-то за Меченого. - И вообще, иди уже. Не создавай тут очередь.
Меченый обернулся в ту сторону - недалеко от входа в бункер Сидоровича, стоял какой-то очень знакомый человек и удивленно глядел на него. Меченый машинально шагнул к нему, но тот тут-же сделал шаг назад.
- Нет. Уходи. - Волк схватил Меченого за плечо и толкнул его к выходу из деревни. - Уходи, быстро.
Собака была живучей. Серьезно ранить ее удалось только последними выстрелами. Меченый задумчиво посмотрел на пистолет. Идти куда-то без патронов не хотелось, а где их... Еще две псины молча брсились на него и повалили на землю..

Паренек с сожалением выключил комп. "Не.. наманая игруха.. Хрясик не зря ее хвалил. Тока завтра надо пораньше засесть, а то маманька совсем запилит.." - подумал он.
- Да иду уже, иду - крикнул он и погасил в комнате свет.

Глава 2

- ...или как с новичком?
- Не тарахти, старый. Я в курсе. Флешка будет. - Меченый пошел к выходу. Сидорович фыркнул и отвернулся.
В деревне все смотрели на него, как на чумного. Но на это ему было наплевать, как и на людишек, впрочем. Он сразу прошел к Волку и протянул руку:
- Давай ствол, не парься.
Волк протянул ему пистолет. Меченый презрительно откинул его к костру, к сидящим:
- Пользуйтесь, кому надо.
Меченый поправил новенький 900-зарядный "Гаусс" и жужжа серводвигателями блестящего экзоскелета легко пошел в сторону АТП. Волк презрительно плюнул ему вслед.
Военных на мосту он срезал одной очередью и быстро двинулся в сторону ЧАЭС. Что-то попыталось ударить его сзади. Равнодушно убивая псевдогиганта, Меченый огляделся и увидел какой-то сияющий артефакт. Он прошел к нему, не обращая внимания на "электру" под ногами и обнаружив всего-навсего "каплю" разочарованно вздохнул. Отстреливая Монолитовцев, Меченый спокойно шел к своей цели. Кажется, в него кто-то стрелял. Кажется, в него попадали пули. Кажется, он выбирался из надоевших аномалий. Все было как-то нереально. Цель была, но цель была не нужна. И что его толкало к ней - Меченый уже не понимал, да и не хотел понимать. Он просто безразличон шел, сея вокруг смерть.

Худенький мальчик в очках быстро включил редактор и стал что-то лихорадочно править в скриптах. Сохранившись, он выключил комп и, схватив куртку, выскочил из комнаты.

Глава 3

Компьютер, тихо шурша, грузился. Седой, небритый человек открыл форточку и закурил. Город уже спал. А его сон только приближался. Вернее грузился. Там, за спиной..

"Сука.. И единственную аптечку отдал Толику.. Хотя толку с нее.. Иллюзия спасения и все.. Как же больно-то.. Рана в боку была сквозной и, кажется - неопасной. Меченый просто заткнул ее с обоих сторон обрывками майки. Руку и грудь задело по касательной, а вот нога.. Меченый разрезал окровавленную штанину и с отвращением посмотрел на глубокую, рваную рану.. На жилы.. Молочно-белую кость.. Выхода не было, он достал иголку с ниткой и стиснув пальцами края раны сделал первый стежок. Потом он блевал. Прямо на куртку. Нога горела и перед глазами плавали какие-то пятна. С трудом подтянув к себе рюкзак, он вытащил бутылку водки. Кашляя и брызгая слюной пополам с водкой, Меченный все-таки сделал несколько глотков.
Огонь взорвался в его желудке, но в голове немного прояснилось, да и боль стала казаться терпимей. Примерившись, он плеснул водкой на рану и зашипел. Кричать сил уже просто не было. Нет, действительно полегчало. Кое как обмотав обрывками майки рану, он допил водку и привалился к стене. Время шло. На ПДА обещали скорый выброс. Встаем.. Встаем.. Вот так, потихонечку..
Рядом, у выхода с АТП, в луже крови, сучил ногами бандит. Тот самый, кстати. Меченый невольно потрогал бок - если бы чуть выше и правее.. Бандит хрипел и молча смотрел ему в глаза. В них не было боли, не было страха, не было просьбы. Была только тоска и понимание чего-то очень важного.. Меченый тоже долго смотрел в глаза бандита, пытаясь понять - что же такое важное было тому дано.. Но понимания не было, и вытащив нож, Меченый резко воткнул его бандиту под ухо. Вытаскивать его он уже не стал. Пусть остается там.. Вместе с чем-то важным.. Подобрав какую-то штакетину, Меченый тяжело оперся на нее и сделал первый шаг.

"Один среди Всех"
"OXARA (lena_antoniva)"

Приближается гроза, лишь бы не было выброса.
Ещё немного и я буду на месте.
Сзади всё кажется рычания снорка . Хотелось пить и есть.
Аномалии на каждом шагу, прибегу ли я на помощь живым, под вопросом.
Зона, зачем я приехал? в такие минуты уже не понимаешь этого, хочется домой, но дом так далеко. А умереть я могу сейчас…
Вот за поворотом знакомая дорога. А там лагерь охотников.
Можно передохнуть, послушать у костра истории новичков.
Завидую их оптимизму. Для них всё интересно и ново.
Я же просто устал, устал от зоны её тихой красоты и опасности.
А сейчас нужно спешить, если не я то- кто.
Прошу одного дай мне добраться живым и невредимым, сейчас многое зависит от меня.
Лишь бы успеть, только успеть.
И я спешу, один среди тумана и новых неизвестных дорог.

"Грань"
"Nimf"

На первый взгляд задание не показалось Вороху — командиру группы «Свободы» — сложным. Типичная работенка: сопроводить ученых до той или иной точи, обеспечив прикрытие. Этим клан «Свобода» занимался практически каждый день. Умники платили достаточно, чтобы нельзя было отказать им, поэтому и в этот раз сталкеры не побрезговали шансом. Нужно было просто провести ученых с «Затона» на «Холм Вахов», подождать пока они сделают какие-то замеры и испробуют новый прибор, а потом в таком же ритме доставить обратно. Фактически ничего сложного.
Конечно, бойцы «Долга» обеспечили бы лучшую защиту, но в силу их чрезмерной жесткой идеологии, главный из группы ученых профессор Мельников выбрал именно клан «Свобода», так как цель миссии заключалась в испытании прибора, способного воздействовать на подсознание мутантов, и по возможности приручить их. А с «долговцами» невозможно будет не то что испробовать разработку, даже подпустить мутанта поближе; опять же, идеология клана даст о себе знать.
К вечеру четверо «свбодовцев» и трое ученых вышли на тропу, именуемой «Тропинка мира». То есть на ее территории был оговорен нейтралитет, и любые группировки не имели право выяснять отношения в пределах нескольких километров. Мир был оговорен, потому что именно по этому пути в Зону доставляли продукты и медикаменты, которые потом расходились по всем барам, — поэтому территория считалась нейтральной. И это только сыграло на руку, ведь кроме монстров на пути могут повстречаться и куда более опасные твари — люди. А рисковать жизнью и нападать на группу на этом участке не рискнут даже «долговцы».
Они двигались всю ночь; все порядком измотались, и идея о привале пришла сама собой. Остановились неподалеку от асфальтированной дороги в небольшом одноэтажном кирпичном здании с прохудившейся крышей. «Свободовцы» помогли ученым разжечь огонь, и принялись разогревать воду в большом котелке. Ворох не стал ждать, пока приготовится гречневая каша, и достал из вещмешка саморазогревающийся обед. Когда вдоволь насытился, кинул жестяную банку в ближайший «пресс», который подхватив инородное тело, втянул его в себя и расплющил до размеров листа бумаги. Потом встал и направился к Мельникову, который сидел на полу в своем рыжем костюме химической защиты и смотрел на небольшой круглый прибор, который проецировал в воздух голограмму в виде нескольких светящихся колец. «Бубликов», как назвал их про себя Ворох. Что именно это за прибор ему объяснили еще на «Затоне», но в основную суть он так и не вник.
— Все готово? — спросил Ворох.
— Последние штрихи, — ответил Мельников и подсунул к себе стоявший рядом ноутбук. Что-то в нем напечатал, а потом нажал кнопочку на приборе, и голограмма исчезла. — Скоро выдвигаемся.
— Так что все-таки мы должны сделать?
— Вы — обеспечить охрану. Мы — испытать устройство.
— На «Затоне» сказали, что с помощью этой штуки можно приручить мутанта. Это правда?
— Теоретически…
— Теоритически… — Усмехнулся Ворох, не скрывая сарказма. — Тогда зачем идти так далеко? Вон в округе множество нечестии бегает. Выбирай любую.
Мельников выключил ноутбук, положил его в сумку, а сам прибор взял в руки.
— Нужно проверить: каков радиус действия. В радиусе пяти километров от «Горы Вахов» мутанты не водятся. Если какой-нибудь монстр прибежит — значит: эксперимент прошел не зря.
— Может быть, сначала проверим на одной особи? — недоверчиво спросил Ворох. Идея действовать по принципу была не была его не впечатлила и заставила волноваться.
Солнце уже взошло над горизонтом. Красивое, даже немного неестественное для Зоны, безоблачное небо осветилось лучами. Золотая корона возвышалась над горизонтом и расплывалась где-то высоко. Тень от большого сухого дерева спала и застелила собой единственный проход в здание, бывшее ранее гастрономом. Странно, что из всей деревушки сохранился только он. Мельников посмотрел в проем и увидел неподалеку одинокого припять-кабана. Потом встал и ответил:
— Думаю: ты прав. Возьми двух человек со стволами и идите со мной.
Мельников вышел на улицу, достал бинокль и посмотрел в сторону кабана. Мутант медленно бродил туда-сюда, постепенно приближаясь к асфальтированной дороге. От нынешней позиции их разделили сотня метров и несколько аномалий разных мастей.
— Град, Криг! За мной! — приказал Ворох двум своим бойцам. — Коба, охраняй ученых.
Сталкеры Град и Криг вышли из дома вслед за Ворохом и подошли к ученому, который, не переставая, высматривал мутанта в бинокль. Кабан неторопливо двигался к асфальтированной дороге, но пока что не проявлял агрессии и попыток нападения, но это только пока…
Люди подошли к дороге, от которой до мутанта оставалось метров пятьдесят, и остановились. Мельников включил прибор и поставил его на землю. Голограмма снова высветила два голубых кольца, а само устройство тихонько зажужжало.
— Привлеки его внимание, — спокойно сказал ученый, нажав на небольшую синюю кнопку.
Ворох без лишних вопросов вскинул автомат и дал в воздух короткую очередь. Мутант сорвался с места и побежал в сторону людей, набирая скорость и выкорчевывая своими клыками дерн и корни кустарников.
Пока мутант огибал аномалии, у сталкеров появилось время перегруппироваться, чтобы в случае неудачной работы прибора можно было без проблем разделаться с монстром. Град отошел на десять метров левее, Криг — правее, а Ворох — остался рядом с ученым.
Мельников нажал очередную кнопку и как всегда спокойно сказал:
— Работаем. Ставлю минимальную мощность.
Сталкеры вскинули оружие и нацелились на кабана. Прошла минута, пока монстр сократил расстояние и вышел на прямую дистанцию, которую мог сократить за десяток секунд. Люди не стреляли, хотя в другом случае уже давно бы вжали спусковые крючки, — ждали, но ничего не происходило. Монстр продолжал стремительно сокращать расстояние. Даже железные нервы Вороха начали сдавать, что уж говорить о двух автоматчиках, обливающихся потом от волнения.
— Мельник? — неуверенно спросил Ворох, прижав приклад автомата еще сильнее; ладони вспотели и становилось все труднее побороть желание выстрелить.
— Ждать! — Ученый склонился над прибором, открыл прозрачную крышку и поставил большой палец на красную кнопку.
Мутант подбегал все ближе, расстояние стремительно сокращалось, а нервы накалялись все сильнее, даже стало трудно дышать. Не каждый ведь день играешь со смертью. Хотя, взяв за основу жизнь среднестатистического сталкера, то, наверное, каждый.
— Чего ты ждешь?! — Нервы Вороха окончательно сдали, и он нажал на курок, но выстрела не последовало.
Мельников нажал на красную кнопку, и писк заложил уши.
И на старуху бывает проруха. Опытный ветеран Ворох совершил ошибку отмычки: забыл снять оружие с предохранителя. Сталкер даже не успел испугаться, ведь будто по волшебству припять-кабан появился прямо перед глазами. От неожиданности «свободовец» упал и выставил руку вперед, надеясь хоть как-то защититься.
Секунда, другая, третья… Ничего не происходило. И только когда Ворох понял, что он еще жив, осмелился открыть глаза. То, что в следующий момент предстало взору, захватило дух. Впервые в жизни он смотрел мутанту прямо в глаза на таком расстоянии. Еще немного, и они столкнулись бы лбами. Метр отделял человека от кабана, но даже на этой дистанции отчетливо ощущалось зловонное дыхание монстра.
Кабан стоял на месте и смотрел на человека, медленно поднимающегося с земли с вытянутыми для защиты руками. Ворох медленно поднялся с колен и отошел на несколько метров; не хотелось испытывать судьбу.
— Твою ж мать! — протянул он, глядя ошарашенным взглядом на припять-кабана перед собой. Сталкер почесал затылок, даже прикусил губу, чтобы удостовериться в правдоподобности происходящего, но все рано не мог поверить. — Сработало?
— Еще бы не сработало… — с усмешкой сказал Мельников и подошел к кабану вплотную — похоже, не боялся ничего; доверял технологии. Ученый посмотрел кабану в глаза. На удивление, гнева в них он не увидел, даже, скорее, узрел непонятный испуг, будто не было минуту назад это существо опасным мутантом. — Убедился?
— Более чем, — ответил командир «свободовцев», снимая автомат с предохранителя. Любой здравомыслящий человек не стал бы полностью доверять техническому прогрессу, ведь, как говорится, лучше подстраховаться.
— Ну и отлично. — Мельников поднял с земли прибор и медленным шагом пошел в сторону гастронома, откуда за происходящим через дверной проем любопытно наблюдали двое ученых и Коба, сбежавшиеся на звуки выстрелов. — А сейчас собирайтесь, нам к вечеру нужно добраться до «Холма Вахов». Ах да… — Мельников повернулся и пальцем указал на припять-кабана. — И убейте эту тварь. Незачем, чтобы она тащилась за нами. — И ушел.
Град и Криг передернули затворы и посмотрели на Вороха, ожидая приказа. Тот махнул рукой в знак согласия, и под звук выстрелов направился обратно к месту привала, чтобы собрать все вещи, передохнуть и с новыми силами двинуться дальше.

До «Холма Вахов» добрались под вечер, когда солнце почти опустилось за горизонт, чтобы скрыться от мира сего, собраться с силами, и следующим утром снова явить себя человечеству. Небо затянулось хмурыми тучами, но кое-где оставались просветы, сквозь которые виднелись звезды, кажущиеся на фоне окружающего мрака спасительным светом в конце тоннеля. Под светом последних лучей светила далеко на горизонте тучи окрасились в красно-фиолетовые тона. И постепенно теряли свой окрас по мере удаления солнца.
Лагерь устроили на вершине холма, хоть и невысокого, но и этого было достаточно, чтобы осмотреть ближайшие окрестности. Далеко справа виднелись верхушки хвойного леса, почему-то, до сих пор сохранившего привычную для большой земли фауну. Чуть левее у горизонта простиралась дорога и расположилась заброшенная деревенька. А позади — широкое водохранилище, которое группа Вороха миновала вплавь на плотах.
Поблизости не было ни одной аномалии, даже счетчик Гейгера молчал, и детектор жизненных форм не показывал никого, кроме семи человек. Само это место, «Холм Вахов», было очень странным: ни одной ловушки в радиусе километра, а монстры и вовсе обходят его стороной. Что-то их отпугивает, может быть, атмосфера, царящая тут? Здесь частенько люди видят призраков людей и животных, которых в сталкерских кругах называют Вахами. От того, что призраки частенько тормошат в этих местах, холм и получил свое название. Откуда столько приведений, было непонятно, но ходили слухи, что во время первого взрыва на ЧАЭС сюда тайно вывозили трупы животных и людей, а сам холм — это и есть одна большая братская могила. Так или иначе, никто проверять, что там под землей, не стал.
Пока остальные «свободовцы» ставили палатки на ночлег, а двое ученых проводили замеры, Ворох подошел к Мельникову, сидевшему на корточках, и изучающему свой прибор, от которого не отходил ни на шаг и берег как зеницу ока. Он снова нажимал какие-то кнопки и проверял индикаторы батарей. Судя по ним, заряда должно было хватить как минимум на сутки при максимальной мощности работы.
— Скоро начинаем? — спокойно спросил Ворох.
— Что же тебе так неймется? — протянул ученый. — Скоро. Нужно только сделать все необходимые замеры. К утру будет виден результат. Эй! — крикнул он в сторону двух коллег. — Как там с замерами?
— Уровень альфа, бета и гамма излучения допустимый! — ответил первый.
— Магнитное поле и пси-поле тоже в норме! — сказал второй.
— Отлично, — ответил ученый. — Ворох, прикажи своим бойцам патрулировать лагерь. Смена поста каждые три часа. Как только будут первые результаты, пусть сразу сообщают нам. Все понятно?
— Ясно, — ответил «свободовец».
— Тогда я включаю устройство на максимальную мощность. — Мельников нажал на красную кнопку и двумя длинными колышками прибил ножки прибора к земле. Писк снова заложил уши, но потом быстро стих. — Советую хорошенько выспаться. Если эксперимент удастся, придется пострелять.
Другого Ворох и не ждал. В конце концов, это его работа, и грех жаловаться, когда платят огромные деньги, по сути, ни за что. Нужно было дождаться следующего утра, и тогда в кармане окажется солидная сумма.
Мельников вошел в свою палатку и закрыл занавес, чтобы комары и прочие букашки не мешали наслаждаться сном, ведь в пути люди пробыли почти сутки. Ворох направился к своей палатке, но перед тем как войти в нее и улечься на спальный мешок, проинформировал бойцов о дежурствах. Первым на пост должен был заступать Коба.

Из сна Вороха вывел крик одного из бойцов. Голос Крига командир узнал сразу. И раз уж именно тот должен был заступать на пост последним, то сейчас примерно шесть тридцать утра.
— Ворох! — кричал молодой «свободовец». — Вставай!
— Что случилось? — Рывком в холодном поту подскочил Ворох.
— Некогда объяснять! Тебе нужно это видеть! Скорее! Я уже разбудил остальных!
То, что в экстренной ситуации, — судя по взволнованному голосу Крига обстоятельство было как раз таки таковым, — сталкер разбудил командира в последнюю очередь, было странным. Но с другой стороны правильно, ведь кто, как не Мельников знает лучше, что делать в случившейся ситуации?
Ворох на ходу нацепил берцы, подобрал лежащий рядом автомат и выскочил на улицу, где его ждал настоящий шок. Конечно, Мельников не сомневался, что эксперимент увенчается успехом, но чтобы он имел такие масштабы, невозможно было и предположить. Со всех сторон к холму приближались черные точки, постепенно перерастающие в силуэты кровососов, бюреров, снорков, псевдогигантов, зомби и прочей нечисти. Сотни мутантов двигались ровной, правильной шеренгой, и огибали основание холма, замыкая круг в метрах пятидесяти от стоянки сталкеров. Казалось, количеству мутантов не было конца, ведь они появлялись из-за горизонта и двигались прямиком к людям.
— Твою мать! — ошарашено глядя на происходящее, сказал Ворох. — Мельник, это что еще за фигня? Я на такое не подписывался!
— Все в порядке и под контролем, — сказал ученый, глядя на результаты своего детища с улыбкой.
— Ты что, с ума сошел?! — чуть не прокричал командир «свободовцев». — Посмотри: это же катастрофа! Как мы их всех перебьем?! Да тут не то что «Свобода», весь клан «Долг» раком станет!
— Спокойно! — Зло посмотрел на Вороха Мельников, а потом добавил: — Я все продумал.
Тем временем мутанты подошли к лагерю людей и остановились. Зловонное дыхание сотен морд ощущалось даже на расстоянии пятнадцати метров, которые ни один человек не посмел сократить. Ворох посмотрел на полчища мутантов — похоже, что действие прибора действует на огромнейшем расстоянии. Взгляд остановился на химере, которую ему довелось видеть впервые. Две головы разного размера и страшные как у дьявола глаза настолько испугали его, что он больше не смог сделать ни шагу и что-нибудь сказать.
Мельников медленно, радостно и вприпрыжку направился к проецируемой в воздухе голограмме. Прибор тихонько жужжал. Работал он, как уже было доказано, безупречно. Эксперимент удался, и теперь ученый по праву мог называть себя хозяином Зоны. Ведь, если приручишь низы, со временем поглотишь и верхушку правления, ведь все держится на основании.
Он подошел к изобретению и склонился, чтобы нажать несколько кнопок, которые приведут в действие специальные ЭМИ-заряды, отпугивающие мутантов. Благодаря этим катушкам монстры должны были сломя голову бежать на другой край Зоны. И только Мельников хотел привести свой план в действие, как взгляд остановился на мигающей красной лампочке. Вот тут-то ему и стало по-настоящему страшно. Индикатор заряда показывал, что энергия почти кончилась. Похоже, прибор слишком быстро исчерпал энергию. Но самый ужас заключался в том, что запасной батареи у ученого не было. А без нее прибор отключится, и тогда…
Лампочка погасла, заглох и мотор прибора. В ту же секунду в воздухе завис оглушающий рев. Голоса кровососов смешивались с криком зомби и рычанием химер. Псевдогиганты били огромными лапами по земле, сотрясая ее, отчего казалось, будто горизонт ходит ходуном. За спиной послышались безобразные выстрелы, панические вопли людей, резко стихающие спустя мгновения.
Ученый не мог поверить в такой провал. Все было просчитано, и получилось, но одна несущественная мелочь свела на нет год кропотливой работы. Мельников понимал, что это конец, и смерть неизбежна, но больше его волновала досада, засевшая внутри, нежели желание жить.
Доли секунды он смотрел на свое изобретение, и только потом в голову пришло осознание того, что ему хочется жить. Но было уже поздно. Ученый повернулся на душераздирающий рык, послышавшийся за спиной, и тут же тело обмякло, в глазах потемнело, а на душе обосновалась необычайная легкость. Он даже не понял: что его убило…

"Кабан Отчуждения"
"Хэш (AlexHSH)"

- Сидорович, купи щенка! - в бункер влетел запыхавшийся Сталкер Иван.
Торговец крякнул от неожиданности и уронил куриную лапку на важные документы.
- Какого еще, мать твою, щенка!? - Сидорович судорожно попытался оттереть жир от документов, но еще больше размазал пятна по страницам.
- Да эта... Тут вот чо, - Иван нервно потеребил висевший в руке мешок - В общем, эта, шел сейчас со стороны Блокпоста вояк, слышу, пищит кто-то, подошел поближе, а там вот, -Сталкер открыл мешок и оттуда показалась счастливая, хрюкающая морда.
- Боец! Ты совсем охренел? Это же кабан! - у торговца перехватило дыхание, - Выкинь эту заразу отсюда, пока за ним не пришли его мама, папа, бабушка с дедушкой и стадо дальних родственников. А лучше отдай вон парням в Деревне Новичков, они хороший шашлык сделают, мясо молодое, еще не успело всякой гадости радиоактивной нажраться.
Сталкер неуверенно переминался с ноги на ногу:
- Да как можно, Сидор, это же ребенок совсем, щенок.
- Совсем с катушек съехал? Какой ребенок? Какой щенок? Это монстр, понимаешь, монстр, - Сидорович начал злиться.
- Нет, Сидор, не отдам я его на шашлык, да и отпускать не буду, его быстро Слепые Псы пожрут. Оставлю я кабанчика себе, учить его буду всякому, патроны приносить, лапу давать, голос, туда-сюда, на охоту его брать буду! - радостно подытожил Иван
- Круто ты придумал, мужик, брать дичь на охоту, - Сидорович заржал удачной шутке, - или ты кабана в комнате закроешь и его же хлопнешь из берданки?
- Ладно, делай с ним что хочешь, но убери это хрюкающее недоразумение отсюда, мне теперь из-за вас, свиней, документы оттирать, - Сидорович вздохнул и уселся на стул, - Валите отсюда, обои.

Так и прижился кабанчик на Кордоне. Свин оказался на удивление умным, сообразительным и веселым. Целыми днями он носился по деревне, всюду лез своим рылом, а вечером ложился со всеми возле костра, жрал хлеб с тушенкой и счастливо попукивал, за что и получил ласковую кличку Бздыщ.

Со временем Бздыщ вырос, возмужал, раскабанел и уже не боялся покидать территорию деревни. Иван сначала очень боялся и переживал за свина, а вдруг что, но кабан или был заговоренный или просто фартовый, но всегда возвращался в лагерь.
Еще более удивительным было то, что к лагерю перестали приближаться дикие кабаны, путь от Блокпоста до моста можно было пройти без проблем. Видать авторитетом давил всех кабан Бздыщ, не иначе.

Бывало, посмеивались над Ваней с кабаном. «Свиноматкой» называли обидно, а после шутки Сидоровича стали называть «Свинопапкой». Чего только не наслушался Бздыщ, от глупых «Котлета» и «Окорок» до обидных «Сало пердящее» и «Свинозомби». Но кабан не обижался, ему вообще все было до лампочки.

Когда Ваня с Бздыщем в первый раз пришел к воякам на Блокпост, те его сначала чуть не застрелили, молодой солдат настолько испугался, что начал орать в матюгальник на всю Зону Отчуждения:
- Приказываю остановиться! Не приближаться! Открываю огонь на поражение! Эй ты, псих со свиньей, руки вверх! Кхм... Ты - руки вверх, свинья может стоять так!
Ивану пришлось полчаса доказывать что тут все свои, кабан с ним, не кусается, все прививки сделаны и все такое. Поверили, пропустили, осторожно приблизились, и правда, не кусается. Солдаты как дети малые радостно собрались вокруг кабана, по очереди трепали его по холке, угощали булкой с кашей. Бздыщ кайфовал, блаженно похрюкивал, тихонько повизгивал, а потом выпустил газы с такой силой, что все вздрогнули, подумали растяжка перед базой сработала.

И вот однажды кабан Бздыщ не вернулся с прогулки, просто не пришел как всегда вечером. Неделю ходил Иван по округе, других Сталкеров расспрашивал, но кабан как сквозь землю провалился.

Прошел месяц и снится Ивану его кабан, стоит Бздыщ возле ЧАЭС и смотрит прямо в глаза, внимательно так и проникновенно, будто душу вытягивая. Потом подошел кабан к Ивану, рыло в руку сунул, постоял так немного и пошел в сторону станции. Посмотрел Ваня на руку, а там записка, а в записке всего два слова:
«Убей Стрелка».
- Бздыыыыыщ! – закричал Иван и проснулся. Рассвет начинался над Зоной Отчуждения.

Когда Иван рассказал про свой сон Сидоровичу, тот сначала молча смотрел, потом полез в тумбочку, достал оттуда водку, два стакана, разлил и подвинул стакан Ивану:
- Слушай, Иван, это все очень серьезно, твой сон означает только одно, - Сидорович выдохнул, залпом выпил и сделал трагическое лицо, - пей давай.
Иван выпил и выжидающе уставился на Сидоровича.
- Так вот, - продолжил торговец, - друг у меня есть, на Янтаре, доктор Сахаров, ты бы сходил к нему, проверился, вдруг у тебя крыша поехала! – заржал Сидорович.
-Да ну тебя, - Иван разозлился, постоял немного, махнул рукой и вышел.

Крепко засел сон в голове у Ивана, решил он до ЧАЭС добраться. Как ни отговаривали его на Кордоне, как ни смеялись - ничего на Ивана не действовало.
Выгреб заначку, продал артефакты Сидоровичу, кое-что обменял на патроны, тушенку и антирад. Достал из сундука броню, которую снял в прошлом году с трупа вояки, загрызенного Слепыми Псами. Собрался, экипировался, всем ручкой помахал и пошел искать кабана Бздыща.

Долго добирался Иван до ЧАЭС, побывал в крутых передрягах, спасался от выброса вместе с бандитами, прятался от Кровососа на чердаке старого дома, зарядил КПК от аномалии Электра, остался должен Долгу и стал свободным у Свободы.
Даже к Сахарову зашел, привет от Сидоровича передал, про сон рассказал, попросил проверить свое психическое здоровье и самочувствие. Когда Сахаров полез в тумбочку за водкой, Ваня не выдержал и разразился такой гневной и матерной цитатой, что у зомби на Ростоке заболели зубы.

И вот, на исходе второго месяца вышел Иван к ЧАЭС. Смотрит, навстречу ему идет кабан, его кабан.
- Бздыщииик! – закричал Ваня, бросился к кабану, но внезапно сознание Ивана помутилось, земля полетела навстречу лицу и с глухим стуком приняла на себя удар головой.

Приходил в себя Иван долго и мучительно, а когда очнулся, то увидел стоящего над ним кабана Бздыща.
- Встань на колени, Человек, - человеческим голосом сказал Бздыщ и сознание Ивана опять попыталось осуществить приземление лица.
- Не бойся, это не галлюцинации и в тумбочку я за водкой не полезу, - попытался успокоить Ивана говорящий кабан, - потому что тут нет тумбочки, - захрюкал радостно Бздыщ.

Иван тихо шизел, пытался ущипнуть себя через костюм, часто хлопал глазами и очень сильно хотел писать.
- Ладно, теперь по делу, - с серьезным видом сказал кабан, - зачем ты меня искал?
- Эээ, офигеть, говорящая свинья! Бздыщичик, ты заговорил! – умилился Иван и полез обниматься, но тут же был остановлен копытом кабана.
- Так, слушай меня внимательно, - озираясь по сторонам прошипел кабан, - за такое имечко вас надо было давно проткнуть клыками.
- Но… Да кто же знал что ты, эээ, говоришь и понимаешь? – растерянно попытался отмазаться Иван.
- Неожиданно, правда? – грустно сказал Бздыщ, - вы, люди, много чего не понимаете.

Иван присел на траву, достал фляжку с водкой, выпил и протянул флягу Бздыщу:
- Будешь?
- Нет, кабаны не пьют, да и бутылку копытами держать неудобно, - издевательски прохрюкал Бздыщ.
- Ладно, я вижу у тебя есть вопросы, задавай, - кабан внимательно посмотрел в глаза Ивану.
- Ты кто? – только и смог выдавить из себя Иван.
- Кабан в шерстяном пальто! – Бздыщ ухмыльнулся и уселся рядом.
- Я родился в лаборатории О-сознания, там проводились чудовищные опыты, как над животными, так и над людьми. Ученые достигли огромных успехов в зомбировании живых организмов, тем самым изменив их природу. Можно собрать огромную армию из мутантов и зомбированых Сталкеров, заставив их выполнять то, что надо.
- Кому надо? – Иван судорожно сглотнул.
- Кому, кому… Да кому угодно! Мне например! – высокомерно сказал Бздыщ, - да не бзди, шучу я.
- И вот однажды, - продолжил кабан, - мне удалось сбежать из лаборатории, там какой-то шухер поднялся, перестрелка была, какого-то Стрелка ловили.
- Точно, Стрелок, «Убей стрелка», - перебил кабана Иван, - мне сон приснился, будто стоишь ты возле ЧАЭС.
- И машешь, машешь, красными труселями, - истерично захрюкал Бздыщ.
- Да не, погоди ты, - отмахнулся Иван, - ты мне записку передал, а там надпись «Убей Стрелка», это к чему?
Маленькие глазки Бздыща выкатились из орбит, придав ему сходство с героем детской передачи «Спокойной ночи, малыши».
- Я? Записку передал? Слушай, ты тут постой, а я схожу тумбочку поищу, может там водка есть, - начал было кабан, но осекся, увидев взгляд Ивана.
- Ладно, ладно, шучу. Не знаю я ничего про твои сны, и про записку не знаю, у вас, у людей, вообще сон разума рождает чудовищ, пить меньше надо. Так, на чем я там остановился? А, сбежал я из лаборатории и на второй день скитаний попал под Выброс. Скрутило так, что чуть в фарш не перемололо. Жар был такой, что чуть в колбасу «Докторская» не превратился. Про жареное сало и прочие копчености даже говорить не буду. Изменил меня тот выброс, навесил проклятье, теперь у меня всего одна миссия – дойти до ЧАЭС, пробраться к Монолиту и загадать желание. Я дохожу, загадываю желание и рождаюсь заново, потом вырастаю и опять иду на зов. И так по кругу.
- Нифига себе, - ошалело сказал Иван, - а какое ты желание загадываешь?

Бздыщ грустно поднялся, подошел к фляжке и попытался выпить. Фляга выскальзывала из копыт и падала на землю.
- Слушай, помоги мне, залей колпачок прямо в глотку, - не поднимая глаз сказал кабан.
Иван налил Бздыщу, выпил сам и стал ждать пока кабан судорожно пытался вдохнуть от крепости спирта.

- Понимаешь, Иван, - отдышавшись продолжил Бздыщ, - я не помню! Я же перерождаюсь, вся память стирается.
- А в этот раз что хочешь загадать?
- Хочу, чтобы все было как раньше! Хочу, чтобы Зона исчезла!
В небе сверкнуло, ЧАЭС озарилась мерцающим, синим цветом, грянул гром и кабан Бздыщ исчез с громким хлопком. Лишь электрические разряды слабо щелкали в клубящемся дыму.

С тех пор в Зоне Отчуждения ходит байка о кабане, идущем к центру Зоны, чтобы загадать свое самое сокровенное желание у Монолита. И если встретите одинокого кабана – не стреляйте, ведь у каждого из нас есть сокровенное желание или мечта.

"КОМАНДИРОВКА В ЗОНУ"
"N.I.V."

Иван Иванович Иванов был обыкновенным российским учёным – физиком, возможно даже неплохим. Группа, в которой он работал, эксплуатировала единственную в России установку по измерению каких-то заумных полей, про которые не было написано в школьном учебнике физики. Установка регулярно выдавала результаты в течение какого-то времени, затем ровно столько же находилась на профилактике. Научные сотрудники писали по результатам экспериментов статьи и ждали, пока придут нужные детали для ремонта и вечно поддатый слесарь не заменит их. Исследования продолжались в этом, уже штатном режиме, и казалось, ничто не может нарушить спокойный, размеренный образ жизни группы и самого Иванова. Стабильность жизни выражалась также и в финансовом плане, и поэтому о новой машине и домике у речки оставалось только мечтать.
Всё изменилось в один день, когда Иванова вызвал к себе в кабинет начальник отдела. В кабинете, кроме начальника, находился человек с внешностью ФСБ-шника – хороший костюм, стальные глаза и незапоминающееся лицо, не выражающее никаких эмоций. Человек сделал Иванову предложение, от которого было невозможно отказаться – работа над практическими аспектами проблем, аналогичные тем, которые решал Иванов в институте, но за существенно больший оклад. Контора, которую представлял этот человек, носила название "Институт прикладной биофизики" и занималась секретными исследованиями в Чернобыльской Зоне Отчуждения. Имелся и небольшой минус – многие исследования возможно было проводить только на территории Зоны, и предполагались длительные командировки.
Итак, Иванову необходимо было принять ключевое решение – оставить всё, как есть, или бросить старую жизнь к чертям и перейти в эту странную организацию "Институт прикладной биофизики". Уже совсем стемнело, на столе стояла кружка остывшего чая, а Иван так и не мог понять, что он чувствует.

Из размышлений его вывел звонок жены:
- Что это ты сегодня задерживаешься? – спросила трубка.
- Да вот, мне новую работу предложили.
- Платят хорошо?
- Вроде да.
- Тогда соглашайся. Пойдёшь домой – хлеба купи, а то совсем кончился, - на этом разговор был окончен.

Новым сотрудникам Института прикладной биофизики пришлось заниматься не только приборами для измерения аномальной активности. Дважды в неделю проводились занятия по физподготовке. Нашлись недовольные, которые начали ворчать: "Зачем это нам надо бегать и отжиматься?", но инструктор лишь сказал: "Попадёте в Зону – поймёте, зачем". Впрочем, нормативы были несложные, и пробежать 3 км за 15 минут вполне устраивало инструктора. Как-то раз учёных даже вывезли в тир, где надо было стрелять из пистолета. Иванов не держал в руках оружия со времён военной кафедры в институте, и ему было приятно ощутить вес пистолета и почувствовать его прохладный металл. Снайперов в группе не оказалось, лучший результат составил 24 очка из 30, а у многих и 18-ти не набралось. Инструктор в тире долго ухмылялся и заявил, для учёных лучшее оружие – голова, а не пистолет. "Впрочем, - добавил он загадочную фразу, - я надеюсь, что никто из вас не промахнётся с трёх метров по ростовой фигуре".
Через месяц Иванова приняли в штат Института. Его ждала работа по 10 часов в сутки, вторая форма допуска секретности и просто сумасшедшая (по меркам прошлой работы) зарплата. Тема исследований Иванова отличалась и новизной и актуальностью и носила название "Изучение динамики развития аномальных участков среды". Давно было замечено, что аномальные участки, или попросту, аномалии, живут в Зоне своей собственной жизнью – появляются, растут и исчезают. Учёные пока ещё не могли предсказать, где и когда возникнет аномалия, сколько она проживёт, и будут ли в ней артефакты. Ходили слухи, что некоторые сталкеры обладают даром предвидения и могут указать место, где скоро возникнет аномалия. Однако, среди тех, кого опрашивали учёные, найти предсказателей не удалось. Поэтому более надёжным казалось обратиться к помощи приборов.
Первой задачей Иванова было доработать чувствительность приборов, определяющих наличие аномалий. Здесь необходимо отметить, что приборы учёных очень сильно отличались от сталкерских детекторов. Детекторы, которыми пользовались большинство сталкеров, были довольно примитивными и определяли наличие аномалий по двум – трём показателям, например, электромагнитному полю и аккустическим колебаниям. Детекторы учёных определяли дополнительно не менее десятка параметров и были на порядок чувствительнее. С таким детектором можно было, в буквальном смысле, найти иголку в стоге сена. После того, как Иванов улучшил чувствительность детектора, ту же самую иголку можно было искать с расстояния 100 метров. В лабораторных условиях детекторы испытывали на образцах артефактов, доставленных из Зоны в Институт. Таким методом был составлен каталог волновых колебаний наиболее часто встречающихся в Зоне артефактов, однако аномалии воссоздать в лабораторных условиях было невозможно. Поэтому откладывать проведение полевых испытаний больше не имело смысла.
Однажды вечером Иванов сообщил жене, что едет на месяц в командировку в Зону. Та почему-то разревелась и начала причитать: "На кого ты меня покидаешь"? Иванов путанно стал объяснять, что командировка является основной частью его работы, из-за которой его здесь держат. "Тебе хотя бы пообещали, что ты вернёшься?" – спросила жена. "Нас застраховали на 5 миллионов рублей на случай смерти." – ответил Иванов, что почему-то не прибавило жене оптимизма.
На следующее утро группа учёных выехала в командировку и через 2 дня прибыла на Кордон. После небольшой подготовки оборудование и вещи были погружены в вертолёт, и к учёным подошёл попрощаться командир блокпоста лейтенант Тарасов:
- Ну, наука, давай не подведи, не теряйтесь там. Возвращайтесь нормально. А ты, Сокол, довези их мягко, - сказал он, обращаясь к пилоту.
- Ох, не нравится мне сегодняшнее утро, - отвечал вертолётчик. "Ну, с богом, пошли что-ли." - сказал он, обращаясь к учёным. И через пару минут винтокрылая машина поднялась в воздух, унося Иванова с коллегами к центру Зоны.

Через полчаса полёта вертолёт вышел к небольшому озеру. Внизу была хорошо заметна посадочная площадка, рядом с ней мобильная лаборатория и несколько жилых и складских модулей. "Левый боевой разворот." - объявил пилот вертолёта, и машина резко начала снижаться. Перед самой землёй падение замедлилось, после чего вертолёт мягко коснулся земли в центре посадочной площадки. "Приехали, можно открывать глаза." -пошутил пилот и выключил двигатель.
К вертолёту потянулись встречающие – двое учёных в халатах и группа людей с военной выправкой в чёрных комбинезонах с красными нашивками. "По-видимому, Долговцы, - подумал Иванов, - интересно, почему именно они охраняют мобильную лабораторию?" Долговцы быстро разгрузили вертолёт, не обращая внимания на возгласы одного из учёных: "Осторожнее с этими ящиками, прошу вас. Это же приборы, а не тушёнка". Потом вертолёт загрузили другими ящиками, промаркированные буквами и цифрами. Перед отлётом пилот попрощался, сказав: "Буду через две недели, привезу жратвы. Бывайте." – и улетел.
Население научного посёлка составляли десяток учёных и десяток Долговцев, прибытие новых людей внесло некоторое оживление в местную жизнь. Началось всё со взаимного знакомства и инструктажа по технике безопасности. Заведующего мобильной лабораторией звали доктор Цукерман. По слухам, он безвылазно провёл в мобильной лаборатории 3 года и отказывался покидать её под любыми предлогами. Цукерман пожал каждому прибывшему руку; заявил, что очень рад будет работать вместе с такими высококлассными специалистами, и что надеется, что каждый прибывший внесёт достойный вклад в развитие фундаментальных и прикладных исследований. "Технику безопасности" до вновь прибывших довёл командир отряда Долга майор Петренко. "Господа учёные, здесь вам – не там. Без моих бойцов из лагеря не выходить. Если сказали вам – собираем манатки и валим – значит заканчивайте ваши опыты, пора уматывать. Ваши измерения не стоят жизней моих бойцов. После заката даже по территории лагеря старайтесь по одному не ходить. И помните – Зона не прощает небрежного отношения к себе." С этими словами Петренко развернулся и пошёл проверять караул.
Началась работа. Необходимо было расставить детекторы около известных аномалий и проследить, как меняются по времени мощность, частота колебаний, излучение и другие параметры аномалий. Три дня Иванов с помощником ползали по окрестностям, сопровождаемые двумя долговцами. Первый же выход чуть не закончился для Иванова трагично. Установив детектор, он уселся передохнуть на поваленное дерево. Мелкий противный дождь стучал по защитному костюму, и хотя костюм был с подогревом и абсолютно непромокаемый, казалось, что дождь проникает до самых костей. Задумавшись, Иванов не сразу понял, что случилось, когда долговцы что-то заорали, бросившись в его сторону, и одновременно вскинули автоматы. Обернувшись, он увидел здорового секача, вылетевшего из кустов и несущегося прямо на него. Ноги включились сами собой, и Иванов рванулся изо всех сил от кабана, но тут же подскользнулся на влажной ветке. Это и спасло ему жизнь – он упал и откатился под уклон, а кабан пролетел мимо. Зазвучали длинные очереди и каждый из долговцев всадил в кабана по пол-обоймы. Кабан остановился, недоумевающее хрюкнул и бросился на них. Автоматы выплюнули остаток свинца и замолчали, а кабан был уже совсем рядом с долговцем. Тот вдруг пружинисто присел, выхватил из-за голенища нож, потом отпрыгнул в сторону, одновременно нанеся удар ножом в бок кабану. Проскочив мимо цели, кабан затормозил и стал разворачиваться. В это время второй долговец успел перезарядить оружие и всадил очередь прямо в голову кабана. Кабан хрюкнул, остановился на месте, его задние лапы подкосились и он сел на них, завизжал, помотал головой и упал на бок. "Повезло тебе, парень, - сказали долговцы Ивану, - удачно ты грохнулся." – и начали вырезать у кабана трофеи – копыта и семенные железы.

Вечером Иванова поздравляли со спасением. Вместе с Долговцами, свободными от караула, он пил разведённый спирт и старался не думать, что могло бы быть в плохом случае. Долговцы оказались неплохими ребятами – они ободряюще хлопали Ивана по плечу, говорили, что теперь ему всё будет нипочём. Потом они вспоминали своих парней, погибших в схватках с мутантами, анархистами и бандитами, и говорили: "Не уйдём отсюда, пока Зону не вычистим. Не дай бог, такое наружу вылезет." – и в этот момент Иванов был полностью согласен с ними.
Проснувшись наутро с гудящей головой, Иван принял таблетку обезболивающего и пошёл к майору Петренко просить оружие. Прижимистый хохол наотрез отказался выдать Ивану автомат и гранаты. Вместо этого он достал из сейфа охотничий нож и Беретту, которую вручил учёному со словами: "Смотри только, моих бойцов не подстрели". Вооружившись, Иван пошёл получать детекторы, которые нужно было расставить около очередных аномалий. Доктор Цукерман неодобрительно покачал головой и сказал: "Похоже, молодой человек, общение с нашей охраной не пошло вам на пользу". Тяжело дыша перегаром, Иван подумал: "Старый козёл, сидишь тут, носа из бункера не высовываешь, ещё и работать мешаешь." – но ничего не сказал, забрал детекторы и ушёл. За работой ему стало легче, группе удалось выполнить задачу и вернуться без происшествий. После возвращения из "поля" Ивана позвали Долговцы: "Что скучаешь? Пойдём, посидим с нами." Посидели неплохо – Долговцы рассказывали о своей жизни в Зоне, шутили и смеялись. С тех пор Иванов частенько проводил вечера в компании Долговцев, пил с ними и слушал рассказы о Зоне.
Работа по изучению аномалий вошла в колею. Иванов с помощником собирал информацию с детекторов и прикидывал, сколько данных нужно получить, чтобы уменьшить погрешность до нужного предела. Часть датчиков расставили в местах возможного появления аномалий и по их показаниям пытались определить, остаются ли поля в стабильном состоянии, или переходят в критическое, ведущее к образованию аномалий. Через неделю Цукерман вызвал Иванова для разговора.
- Вам, несомненно, известен принцип обнаружения артефактов методом засвечивания когерентным импульсом? Полагаю, также, что вы знаете, что при этом с вероятностью около 10 % происходит ликвидация аномалии? В нашем распоряжении есть излучатель, позволяющий проводить облучение пространства импульсами энергии с точно заданными характеристиками. Вам следует экспериментально проверить мою гениальную гипотезу о том, что при воздействии на аномалию пучком с комплементарными характеристиками будет происходит выравнивание тензоров торсионного поля, что, в свою очередь, приведёт к аннигиляции аномальных свойств объекта.
- Профессор, а насколько эффективно будет рассеиваться энергия, выделяемая при аннигиляции?
- Это надо будет проверить экспериментальным путём. Я полагаю, при рассеивании энергии возможно локальное повышение давления и температуры в районе воздействия.
"То есть, может бабахнуть не по-детски." – эту фразу Иван произнёс уже про себя. Но тут уже было никуда не деться. Иванову выдали излучатель, похожий на гранатомёт и чемоданчик с источником питания излучателя. По данным, полученным детекторами, был составлен "портрет" излучения аномалий разного типа. На излучателе выставлялись аналогичные характеристики, но в противофазе, и этим спектром частот учёные воздействовали на аномалию. Довольно быстро выяснилось, что "затушить" можно только "развивающуюся" или "угасающую" аномалию, а на аномалию, обладающую максимальной энергией, излучатель воздействия не оказывает. Возможно, дело было в малой энергии излучателя, но увеличивать его мощность Иванов не хотел. Несколько раз при зачистке аномалий энергия выделялась слишком бурно – взрывной волной отбрасывало исследователей. Иногда, при облучении аномалии, из неё удавалось "вышибить" артефакт. Иванову показалось, что это чаще происходило, когда мощность излучателя поднимали плавно, а частоты излучения немного не совпадали с частотами аномалии. В случае, когда излучение полностью дополняло излучение аномалии и мощность поднимали резко, как правило аномалия исчезала со взрывом.
Через две недели прилетел вертолёт, привёз продукты и комплектующие для исследований. Писем из дома никому не было. Пообещав вернуться ещё через две недели, вертолёт улетел. А ещё через два дня случилось ЧП – погиб Долговец, охранявший одну из исследовательских групп. По рассказам очевидцев он попал во внезапно возникшую аномалию неизвестного типа. Погибшего даже не смогли достать из аномалии – при попытке приблизится, человеку чуть не оторвало руку.

Итак, для Иванова возникла первоочередная задача – исследовать новую аномалию и по возможности достать из неё погибшего. К месту исследования были доставлены детекторы и излучатель. Поколдовав с приборами, Иванов стал ждать результата. Не прошло и часа, как исследователю стало понятно – перед ним новая, ранее не описанная аномалия. "Вот сейчас бы поизучать её недельку." – подумал он. Но рядом стояли Долговцы, которые надеялись, что можно будет похоронить погибшего товарища, а для этого его надо было достать из аномалии. Иванов ввёл параметры в излучатель, потом подумал и немного расфокусировал излучение. Излучатель загудел и стал поливать аномалию невидимыми волнами. Свечение аномалии побледнело, воздух вокруг закрутился вихрем, раздался небольшой хлопок, и аномалия исчезла, а на землю плавно опустился необычный артефакт. Иванов замерил его – радиационной составляющей не было, других вредных излучений - тоже. Странные ощущения наполнили Ивана – вид артефакта внушал спокойствие, успокаивал душу и сердце. Вокруг в молчании столпились Долговцы. "Сколько воюю здесь – ничего подобного не видел." – сказал кто-то. Очнувшись от оцепенения, Иванов убрал неожиданный трофей в контейнер, Долговцы взяли погибшего, и группа выдвинулась на базу.

По возвращении Цукерман первым делом поинтересовался – "Что там с аномалией?" Иванов ответил, что аномалия действительно новая, но ему необходимо обработать данные и провести дополнительные исследования артефакта. Цукерман сказал, что исследование артефакта надо будет провести позднее, запер контейнер с артефактом в сейф и велел не распространяться о новой аномалии и артефакте ни перед учёными, ни перед Долговцами. Чем была вызвана такая подозрительность профессора, Иван не понял, но спорить с ним не стал.
На следующий день Цукерман снова вызвал Иванова к себе.
- Ну что же, молодой человек, аномалии обнаруживать вы уже научились, с аннигиляцией тоже почти всё понятно, да и в поиске артефактов у вас есть определённые успехи. Осталось решить самую серьёзную задачу – научиться синтезировать необходимые артефакты.
- Как это? – не понял Иван.
- Очень просто. Необходимо разработать способ синтеза требуемой аномалии, а затем, путём её облучения, получить артефакт. Всё просто, как курица и яйцо.
Иван не мог поверить своим ушам.
- Но ведь научиться создавать аномалии – это всё равно, что проникнуть в тайну возникновения Зоны, это почти не реально.
- Вы слишком много пьёте спирта с Долговцами, - внезапно рассердился Цукерман. – Настоящий учёный должен стремиться познать непознанное, а не говорить, что мы это не проходили. Попробуйте использовать в качестве затравки для аномалии энерго-информационную матрицу артефактов. Всё, идите и работайте! Или вы рассчитываете просидеть здесь две недели, отдыхая, как на курорте?

Итак, впереди у Иванова было ещё не менее десяти дней в Зоне. Но Зона – весьма капризная дама, и даже Цукерман, никогда не выходивший из лагеря, не был уверен, увидит ли он новый рассвет. Что ждёт Иванова впереди, пока не знает никто.

"НА ОБРАТНОЙ СТОРОНЕ"
"Т1000"

Мы встретились с Дедом на Янове, в баре. Я давненько тут не был, и решил зайти по случаю. Знакомых, кроме Гавайца, никого не было, и я, взяв водки и закусить, уселся за столик в углу. Вот тут, где-то между второй и третьей рюмками и вошёл на станцию Дед. Причину, по которой его когда-то назвали Дедом в его тогдашние тридцать шесть, никто уже не помнит. А может и не осталось уже никого, кто бы сохранил этот «секрет» в памяти. Дед был настоящим старожилом, исходил всю ЗОНУ вдоль и поперёк. Несколько раз и я с ним в команде ходил. В общем, через несколько минут, пообщавшись с Гавайцем и прихватив бутыль и тарелки, Дед оказался за моим столом. За тремя тостами мы поведали друг другу, что с нами происходило, пока не виделись, а налив по четвёртой, он вдруг спросил, понизив голос:
-Помнишь Рембранта?
Рембранта я, конечно, помнил, хотя и не был с ним особо дружен. Рембрант был бородат, полноват, редко стригся и был весьма безалаберным человеком. Рисовал он наверно похуже Остапа Бендера, но за колоритную внешность кто-то из сталкеров назвал его именно так, как известного в прошлом художника. И вот что мне поведал Дед:
-С полгода назад Рембрант подался на Болота. Ты ж знаешь, он дальше Складов никуда не суётся. Да с его раздолбайством и не стоит, удивляюсь, как он до сих пор в «предбанниках» никуда не влетел. Ну и полазил он там, комаров покормил, нашёл пару «бирюлек», и на базе «Чистого Неба» якорь бросил. Он, по разговорам, давно водит с ними дружбу. Продал там «бирюльки», справил комбез новый, водочки попил. А когда уходить на Бар собрался, ему главный ихний и говорит: загляни, мол, по дороге в тоннель, что на Свалке. Наш один вчера сообщение прислал, что хочет залезть туда на предмет хабара, и больше о нём ни слуху, ни духу…
Ну вот, поутру Рембрант и отправился с Болот на Агропром в расчёте, что к вечеру как раз будет в Баре. По Агро прошёл он спокойно, пошерстил там чуток, ну и чего-то задумался, как обычно, затупил, а тут тоннель на пути, ну тот самый, куда ему надо было, только со стороны Агропрома. Рембрант, недолго думая, болты в руки, детектор на максимум, сам знаешь, что там, в тоннеле творится.…И дошёл он почти уже до свободного от аномалий участка, а тут сзади рык, топот.… В общем, обернулся он, а там, на входе «библиотекарь» топчется. И откуда, зараза, взялся? Там их ведь отродясь не встречали. А ведь его, «библиотекаря», ох как трудно свалить. А уж Рембранту с его «калашом» укороченным.…И совсем было наш «художник» духом пал, а как не падёшь-тоннель-то завален наглухо, выход один. Но помогла, мать её, природа этих тварей. «Библиотекарь» чует, конечно, что аномалий на пути, как стволов хреновых у Сидоровича в продаже, но наш Рембрант, весь такой упитанный, вот он-на блюдечке почти. Ну и ломанулся «библиотекарь» напролом.…Куда там, разорвало его сразу к чертям псевдособачьим.…А Рембрант, рассудив здраво, решил всё же дойти до тупика и осмотреться. Вот тут-то и начинается самое интересное. Никакого «чистонебовца» он, понятное дело, не нашёл, зато нашёл нечто другое…
Мы с Дедом налили ещё по одной, закусили.
-Рембрант прям в рубашке родился, - сказал я, - «библиотекарь» здоровый, собака. Наверняка чего-нибудь осталось Сахарову на радость. Привалило «художнику» на пушку хорошую да хлеб с маслом…
-Да ты слушай!- Дед закурил. - Какой там «библиотекарь»… Рембрант тогда сам не свой в Бар пришёл. Сел в дальнем углу, водки сразу полбутыли в себя влил. Сидит, в одну точку смотрит. Морлок к нему подкатил, ну этот, новый подручный Бармена. Думал, видать, что «художник» хапнул хабар немеряный, и решил подсуетиться. Но тот его отшил, допил водку, и ушёл спать. А через два дня нашёл меня Рембрант. Видно, надо было ему выговориться. В общем, такую вещь он рассказал.…В конце того тоннеля, там, где завал, как будто воздух дрожал, искажались контуры окружающего. Как будто аномалия, но детектор молчал, и болты пролетали сквозь это марево без проблем. А в середине как будто было что-то материальное. Рембрант шагнул туда и увидел руку, торчащую из-под завала. Понимаешь, настоящую человеческую руку. Ну, этот чёрт бородатый и взялся за неё, чтобы пульс, значит, пощупать…
Дед налил ещё по одной и продолжил:
-Дальше рассказ его совсем в голове не укладывается. Я сперва подумал, что он травки ядрёной хапнул у «свободовцев», вот и проглючило его неслабо. Но он вроде дурью никогда не баловался, у него и так башка вечно чем-то забита. Ну, так вот как взял он эту руку, так сразу в глазах помутилось, и, говорит, будто душу наизнанку вывернуло. И когда его бренное тело с душой опять соединилось, обнаружил он себя где-то, в общем, хрен знает где. И рядом человек сидит, сталкер. Но только огромный очень, гигант просто, и дышит тяжело, будто совсем ему хреново. И говорит он Рембранту: «ну вот, брат, не дотянул я чуток». А сталкер этот-Шрам. Тот самый…Рембрант жизнью клялся. Он у «художника» на ПДА отобразился, сам в контактах видел…
Я аж привстал:
-Какой Шрам? Он же, говорят, вместе со всей группой Лебедева сгинул на ЧАЭС! Тогда же, говорят, выброс страшенный был, всей ЗОНЕ аукнулось.
Дед задумался:
-Был выброс, ещё как был. Только вот сам Шрам и сказал Рембранту, что в определённых местах при определённых условиях выброс не убивает и не зомбирует человека, а как бы открывает дверь, перебрасывает его в ту реальность, из которой к нам вся эта аномальщина прёт. Точнее, не сразу в реальность, а в некий её «предбанник», пройдя через который, человек меняется, подстраивается под ту среду, которая там, с другой стороны. Рембрант сказал, что там, где он оказался, всё вокруг - деревья, небо, земля, всё начинает перекручиваться, окружающая действительность подобна коридору, который, чем дальше, тем больше искривляет, изменяет привычный нам мир. Шрам как-то нашёл способ вырваться с другой стороны, но видно не хватило чего-то, застрял он в предбаннике этом, да ещё в таком вот обличье.
-Ну, а дальше-то что было? - спросил я.
-А дальше…Дальше Шрам затих, вроде как сознание потерял, - Дед повертел в руках зажигалку, - Тут и выкинуло «художника» нашего из «предбанника». Выкинуло куда-то на Склады, недалеко от Барьера. Как добрался до Бара, толком и не помнит. Такая вот история.
Я налил ещё по одной, поковырял вилкой в тарелке: - Ну и где теперь Рембрант, что с ним?
-А это очень хороший вопрос. Он ведь просил никому об этой истории не рассказывать, чтобы, значит, дураком не выглядеть. Ты ведь знаешь, многие сталкеры его чудиком и так считают, а после такой истории. …Только вот пропал Рембрант. Пропал и всё тут. Он всё куда-то собирался, готовился, всё молча. А потом ушёл, и с концами. Месяц прошёл, я весь извёлся. Человек мне вроде тайну доверил, хотя, честно говоря, трудно в такое поверить. А с другой стороны, расскажи мне кто лет десять назад про ЗОНУ, я бы тоже не поверил. Я у всех, кого встречал, про него спрашивал. Никто не видел, не слышал. К технарям Барменовским обратился, они ведь кого хошь по ПДА могут вычислить. Так вот они сказали, что нет его ни в ЗОНЕ, ни на Большой земле, но сигнал ЕСТЬ! Просто есть, и всё! Тогда я и начал действительно верить во всю эту чертовщину.
-Так ты предлагаешь пойти вслед за ним? - я задумчиво посмотрел на него. Он смутился:
-Знаешь, дружище, он ведь ничего мне не сказал про условия, при которых происходит переход. Да и есть ещё одно… Я ведь на Большую землю собрался. Совсем. У меня там внук родился. Так что я теперь настоящий Дед. - Он прикрыл глаза рукой. - Плохим отцом был, может хоть теперь…
Я посидел в задумчивости пару минут, потом хлопнул его по плечу:
-Зато внуку будет страшных сказок на ночь, хоть отбавляй. Давай за пятки наливай, старый!
Он улыбнулся, облегчённо, как мне показалось, и налил.
Утром следующего дня я попрощался с Дедом. Наверно, навсегда. А там, чем чёрт не шутит…Он подался в сторону Затона. Там есть люди, которые переправят на Большую землю. Что ж, прощай, старина. Хватит, и вправду тебе в эти игры играть. Свалил ты на прощанье на меня свой груз. Ну что ж поделать. И пошёл я по направлению к Тёмной долине. Там, в одном укромном местечке был схрон Рембранта. Интересный он человек. Вышел как-то на наш костерок на Агропроме, усталый, голодный, без патронов. Я с ним едой поделился, антирад дал и патронов к «калашу» отсыпал. А он мне на прощанье о своей нычке шепнул. Пользуйся, говорит, когда хочешь…
Схрон был в подвале почти разрушенного деревенского дома. Люк хорошо замаскирован. Внутри немного тесновато и грязновато, но это был схрон. Немного консервов на полке, несколько пачек патронов, бинты, аптечка, бутылка водки, канистра с водой... Грубо сработанный стол с электрической настольной лампой. Я щёлкнул выключателем. Ни хрена себе, да вы эстет, товарищ Рембрант, лампа-то от «батарейки» работает!
На столе лежала тетрадь, исписанная неровным почерком. Я сел на ящик и прочёл её от корки до корки. Долго смотрел в темноту, разбавленную кругом неяркого света. Теперь я знал всё. И где, и, как и когда. Осталось найти человека, который пойдёт со мной. Вот ведь натура у людей какая-манит их всё новое, неизведанное. Тянет, как магнитом. И ведь опасная это затея, смертельно опасная. А где тут безопасно? Сижу я вот в схроне этом, а меня уже давно бандюки в бинокль срисовали, и идут сюда, дабы нанести моему бренному телу ранения, несовместимые с жизнью и поживиться моим честно заработанным хабаром. Или, скажем, буду идти я по Долине этой в глубокой задумчивости о бытие, а тут аномалия внезапно на пути, или стая снорков оголодавших... А Шрам-то не сгинул на той стороне, и Рембрант тоже где-то там сейчас. И самое главное-что там? Параллельный мир со своими физическими законами? Другая планета? А может к учёным пойти, всё рассказать? Ведь поверят, точно поверят. Им свежие идеи ох как нужны. Вот только я могу не вписаться в их последующие планы. Совсем.
Я положил тетрадь в рюкзак, выключил лампу, постоял немного в темноте и вылез наружу. Надо поспешить, Дед подождёт меня, я отослал ему сообщение. Он поможет мне найти на Большой земле одного человека, поможет убедить его в том, что всё это правда. И этот человек не откажется пойти со мной, он не может отказаться. Тот, кто отключил Выжигатель, дошёл до Монолита, кто прошёл все круги ада ЗОНЫ, чтобы узнать её тайну, просто не может не попытаться заглянуть на её обратную сторону. Стрелок, я иду за тобой…

"Напиши себя сам"
"sapro"

Макар плакал как ребенок. Старому, лишенному всего человеку, было наплевать, что о нем подумают его подельники. А те, стояли, открыв рты, и растерянно взирали на происходящее.
Старый урка вытер рукавом слезы, сплюнул под ноги и нервно закурил.
Вот ведь жизнь как может повернуться неожиданным боком. Макарыч не вспоминал мать много лет. А этой ночью она приснилась в цветастом, с бахромой платке и поила его теплым, козьим молоком. И молчала. Все время молчала…
Васек нерешительно пристроился с боку Макарыча:
- Эта, Макар, чего ты? Пацаны все перетрухали… Ты, эта, ты только скажи…
- Борис Макарович я – понял? А ты Юра Василевский… - Макар тяжелой ладонью, потрепал подельника по волосам.
- Как скажешь. – пожав плечами ответил Васек, - Тебе виднее.
- Собирайте манатки и валите отсюда на всех парах. Дальше я сам… - Макар подтянул к себе рюкзак с притороченным автоматом.
Васек сдвинул брови. Посмотрел на остальных сотоварищей и отрицательно замотал головой:
- Не-е, Макар… Извини, Борис Макарович… Я не… Как так валите?
- А вот так. – почти по дружески сказал Макар, - Не нужен мне лишний грех на душу, которой и так нету… Идите. Найдите работу, баб толковых, настругайте детишек мал мала. Игрушки им покупайте… Живите мать вашу.
Почуяв не ладное, к ним подошли остальные. Бритый бугай с дробовиком присел на корточки прямо перед Макаром:
- Макар. Ты мужик авторитетный конечно. Но, чего-то непонятки нарисовались… Ты че удумал?
- Домой иди! – ответил за Макара Васек. – Все идите.
- А-а. – почесав нос выдавил бритый. – Как до куска пару шагов осталось, так валите домой… Ну и хрен с тобой. Я сваливаю. Только знай – кидалово это…
- Как знаешь. – тихо сказал Макар.
Бритый встал и попросил всех отойти. Васек уперся рогом и остался рядом с Макаром.
- Напоследок, Макар, анекдотец тебе хочу рассказать: Приходит кровосос к Сидоровичу и говорит: “Сидорович, Сидорович, а можно я тебя съем…”, а Сидорович отвечает: “От военных я ушел, от бандитов я ушел, засел в бункере… И от тебя кровососище уйду.” Кровосос почесал щупальца и говорит: “Ну да, колобок лысый. Свой своего жрать не станет.”
- Ну, и к чему ты мне эту лабуду рассказал? – рассердился Макар.
- Да так. К размышлению… А книгу твою, мы и без тебя найдем. Ты сам себя кинул. Но мы трогать тебя не станем… Плакай дальше… - Бритый махнул рукой. Кодла послушно вскочила на ноги и рванула в овраг, - Щупальца тока не распускай – укоротим…
- Дурак ты, Череп – дураком и помрешь. – Макар натянул рюкзак и неспешно побрел в сторону посадки.
Васек малость струхнул. Кто его знает этого Черепа, может он вожака решил потянуть. Но, Череп зло усмехнулся и направился к оврагу, куда ушла кодла.

Макара ни на минуту не покидало ощущение, что он не один. Выходить к Пророку с хвостом не очень-то хотелось. Да и бегать за хвостом перспектива не радужная. Если соглядатай так ловко прятался пять дней, значит, на раз его не вычислишь. А надо бы.
Пророку такой сюрприз точно не нужен. Потерять последнюю, единственную ниточку – такой роскоши Макар себе не мог позволить.
Ночью опять снилась молчаливая мать. Она как будто, что-то хочет сказать, но, то ли не может, то ли ей не дает что-то. А на сердце старого урки испепеляющая душу тоска и обида. Обида на самого себя.
Пророк не обманул. Вот и огонек на мгновение вспыхнул среди деревьев и нервно погас. Лады. Что же делать с хвостом?
Из темноты высунулась здоровенная морда овчарки, Макара чуть не хватил кандратий:
- Ты? – голос был твердый, с хрипотцой и принадлежал явно уверенному и сильному человеку. – На счет спутника не переживай… Беды нет от него… Иди за собакой…
Шесть часов овчарка водила Макара по темному лесу. И когда тот изнуренный и уставший буквально свалился с ног, темень прорезал луч фонарика.
- Устал? – спросил знакомый голос.
- Нет. – зло ответил Макар.
- Правильный ответ… Подождем еще одного… А вот и он…
- Борис Макарович, что, что с вами? – Васек, не дождавшись ответа, стал лихорадочно осматривать Макара.
- Ты? – выдавил Макар, - Какого…
- А что… Что же я… Сволота что ль последняя…
- Вот и чудно. – тьма ударила тяжелым кулаком пустоты когда погас фонарик. – Чего же ты хотел от меня, Борис Макарович? – Пророк явно не был заинтересован являть свой лик, - Ладно сталкеры – эти хоть знают, зачем и куда идут… Тебе то что?
- Душа болит… Плохо мне… - Макар ударил себя в грудь.
- Значит не растерял душу-то… А болит, потому что капелька только и осталась… Кто про книгу сказал, только не лги?
- Доктор.
- Ага, - вмешался Васек – Сказал, прочти и вырви страницу про себя, так и вылечишься… Дядя, помогите… Плачет он, кажну ночь плачет…
Никто не ответил. Никто не отвечал. Только тишина шумела в ушах как рой навозных мух.
- Кто тебя просил встревать? – Макар ударил кулаком в землю, - Кто?
- Я же помочь… - Васек неожиданно для себя сам заплакал, - Нахер все: братков, понты, Зону эту долбанную, всех… Че ты молчишь, Пророк подстреленный! Че и ты душу травишь? На сопли наши хочешь посмотреть? На, смотри, гнида!
- Юра, что же ты делаешь, поганец ты этакий… - Макар потянулся к автомату…
- Вольни меня Макарыч, - Васек распахнул куртку, - Вольни…
- Самоубийство не выход. – голос Пророка был как гром среди ясного неба. – Если Зона такая долбаная, Юра, что же ты полез в нее?
- Шавка я. Мое место около Макарыча – куда он, туда и я…
- Спрашивай, Борис Макарович. Что знаю – скажу. Чего не знаю – не обессудь… А автомат не трогай. Успеется еще…
- Ориентиры дай. – Макар особо не надеялся, что ему вот так, за здрасте живешь, раскроют самые сокровенные тайны Зоны, - Сам найду. На пузе пропахаю, но найду…
- Ориентиры. – голос Пророка смягчился, - А нет никаких ориентиров. Книга везде, одна из ее страниц прямо здесь – мы ее и пишем… Не буду врать. Есть одно место, где лежит ее как бы образ… Комната, без дверей и окон, без пола и потолка… Посередине как бы стол… Даже если и найдешь образ, хорошего мало… Надо успеть прочитать пока лампа гореть будет, и потом еще горечь из кружки хлебнуть…
- А если не успеет? – нервно спросил Васек.
- Так и останется в комнате, пока кто-то лампу не включит… Только боюсь, ждать долго придется, точнее и не придется вовсе – Зона пожрет неудачника во тьме, коли свет профукает…
- Как, как комнату найти? Скажи… - Макар попытался нащупать в темноте Пророка, - Памятью матери своей заклинаю – скажи…
- Иди по следам смертей…
- Не понял, как это? – силы вернулись к Макару, или так ему показалось.
- Я все сказал… И не гони парня. Как знать, может, нужен он тебе, чтобы к свету выйти…
Вспыхнул нестерпимый свет, взвыли собаки, громкий, тяжелый вздох поставил в диалоге точку.

Васек каким-то чудом замутил глазунью и кофе. Да и сигареты с фильтром откуда-то достал.
- Не, это я запасливый… Никакого чуда…
- Шел бы ты домой, Юра. – потягивая ароматный кофе, по отечески ответил Макар, - Я сам должен один… Понимаешь?
- Не понимаю. Нельзя человеку одному – не правильно это…
- На этот раз правильно… Идти надо, а куда… Не мастак я загадки разгадывать… По смертям? По каким? Где простота у людей, нет же, обязательно надо мозги замарафетить…
- В институтах надо было учится… - Васек мечтательно откинулся на спину, - Вот выберемся из Зоны проклятущей, пойду в институт, на академика выучусь, то же буду всякие тайны знать… Тогда никто мне мозги не наканифолит, сам лудильщиком буду…
- Вот и правильно. Вот и молодец…
- Я помню, в школе, поехали мы по местам боевой славы, смотрел я на все эти памятники и гордился, и грустил… Люди полегли не по чем зря, думал, вот бы поднять их из могил, я бы им руки пожал да спасибо сказал… А кем я стал, мурло брыдлое…
- Как ты сказал? – занервничал Макар, Васек со страху отодвинулся.
- Мурло я после этого…
- Не-не, про места славы, могилы, про спасибо?
- Так это в школе… - Васек от неожиданности чихнул, расплескав сопли на штаны, - Борис Макарович, вам надо, это…
- А как я, как же я… Это сколько же мне по земле бродить, пока всех сгинувших от руки моей обойду…
- А зачем по земле-то. Зоны хватит… Дядька тот, так и сказал, тута книга… Помните, вы как в Зону пришли, на Кордоне сталкера молодого почикали, за то, что он вам руку прострелил? Вы еще в отмест его трупняк в бочку сунули, сказали: “Пусть гнида не в земле тухнет…”.
- Это первый, ты помнишь, где бочка та?
- Ну, помню…
- Двинули! – Макар вскочил на ноги и побежал. Васек сгреб оба рюкзака с автоматами и припустил следом. – Меня подождите…
- Юра, сынок ты мой славный… Его похоронить надо по-христиански… Сука я, сука…

Останки сталкера закапали в землю, Васек сделал из досок крест, корявый на вид, но, Макар был доволен. Выпили за упокой.
- Чего-то сказать надо. – заметил Васек.
Макар встал около могилы на колени:
- Прости меня человек. Не мастер я такие речи говорить, ты просто, прости меня коли можешь… Хотя, какое тут прощение. Прости. Мамке твоей весточку кину… Спасибо, чудак, что паспорт с собой таскал… Спи человек. Пусть земля тебе будет пухом…
Пошел мелкий, холодный дождик. Вместо ворон, в небе защебетала ласточка. Запахло цветами.
- Это у меня глюки? – испугался Васек.
- Пошли. Еще двое остались… На Янтаре и в Припяти…
- Пошли… Тока я не понял, похороним мы всех, Зона цветами запахнет – а книга-то как найдется?
- Не знаю. Не важно… Пошли…
Со вторым были проблемы. Свои же, братья сталкеры похоронили недалеко от лагеря. Пришлось ночью, пробираться к могиле, чтобы не подстрелили. Цветами не пахло, разве что, северное сияние на небе полыхало минут сорок, наведя шороху и панику среди наблюдавших явление.
А вот третий… Третий жив, оказался, инвалид, правда – лишился правой руки. Целую неделю искали. Дня три планы строили, как его на разговор вытащить…
Монолитовец – это не сталкер. Этот, по доброй воле, разговаривать не станет.
Уж, какими правдами и не правдами сладили, но, уволокли однорукого в схорон, правда, Васька в ногу ранили.
- Брат. Прости меня, что убить тебя хотел… Прости.
- Сам себя убей неверный. – только и твердил монолитовец.
- Да что же с тобой делать-то… - досадовал Макар, - Да прости ты, по человечески… Застрелюсь, тока прости… - Макар неожиданно врезал инвалиду по челюсти со всего маху. Инвалид вырубился, а когда открыл глаза, попросил воды.
Напоили от души. Монолитовец верещал без умолку, орал, умолял, чтобы отпустили…
- Врежь ты ему еще, Борис Макарович… Задолбал уже оравши… Так и дружки его отмороженные прибегут, тогда нам хана…
- Ты можешь меня выслушать? – навис над инвалидом Макар.
- Где я… Отпустите меня… - гомонил монолитовец.
- Отпустим. Ты помнишь меня?
- Как не вспомнить, это из за тебя мне руку оттяпали, урка не добитый…
- Прости меня сынок… Зона – что война, одна хрень…
- А мне… А мне что теперь? Гад!
- Ну, прости ты… Убей сам, тока прости…
- Денег давай, понял…
- Юра, отдай ему артефакт… Нам-то он уже и не понадобится…
Васек швырнул инвалиду контейнер.
- Ах, мать… Кусок монолита… Где взял?
- В Караганде… Устал я от тебя парень, мочи нет…
- Так это, если он мой, так я претензий не имею, только вы валите отсюда, я нервничаю…
Макар надел рюкзак, взял под локоть Васька и они вышли на…
- А улица где? – испугался Васек. – Че там за дырка такая черная впереди…
- Юра! – Макар неожиданно оттолкнул Васька, - Дальше я сам. Береги себя, сынок! Живи, понял… - и сорвавшись с места буквально нырнул в густую тьму…

Свет лампы начал понемногу меркнуть, кружка так и не наполнилась, а Макар так и не нашел страницы о своей душе.
- Нет, нет… Нельзя так, нельзя… Нельзя… - лампа стала угасать быстрее, как вдруг вспыхнула так ярко, что Макар, на некоторое время ослеп.
- Что же я, ссученный, кореша в беде бросать… - голос Васька был как голосом с небес.
- Ты-то как тут… Беда на двух ногах? – Макар улыбнулся, устало но, тепло и по-дружески.
- Некогда, читать надо… - Васек склонился над книгой, - Ну правильно, какой там читать, вот же, она и отрыта на той странице… Вот же я голова, Борис Макаравич, вот же ваша страница… Вы же как вошли, так и открыли ее сразу…
- А я, дурак старый листать начал… Ты как сюда попал?
- А ни как. За вами пошел…
Макар заметил, что куртка Васька вся в крови:
- Что же ты, наделал… Дурень ты разэтакий…
- Ну, я же еще никого не вальнул, прощения просить не у кого, ну так я себя сам и подструнил, и сам у себя и прощения попросил… Лампа гаснет, Борис Макарович… Яж как рассудил, коли двое войдут, так и лампа в двое гореть будет… Угадал… Я академик без академиев… Спать хочу, мочи нет…
Васек упал и закатил глаза. Макар схватил его голову и прижал к своему животу:
- Не помирай, Юра! Не помирай, сынок мой… Не-е-е по-ми-рай…
- Кружку отпей… - Васек обмяк.
Макар взвыл как лютый зверь. Эхо прокатилось по комнате без стен, потолка и пола и ударило по книге. Подул ветер и лампа начала гаснуть…
Макар рванул страницу из книги, та мгновенно рассыпалась у него в руке пылью. До кружки дотянутся, не было уже никаких сил…

Людей во дворе было много.
Теплый летний вечер, пятница, все наслаждались жизнью в предвкушении грядущих выходных. Все было просто и по-доброму обыденно.
Во двор вошел мужчина. Сразу было понятно, что он идет с работы, к себе домой, к своей семье.
Молодая, красивая женщина, увидев мужчину, замахала радостно рукой, выхватила из своры резвящихся детей мальчишку, и по-матерински показывая рукой в сторону мужчины, сказала:
- Смотри, Юра! Папа с работы идет.
- Папка, папка! – мальчик побежал на встречу к отцу.
- Хорошие вы мои… Заждались папку? Чем кормить будете труженика?
- Для вас, папа Борис, исключительно царские блюда…
- А перед сном мы почитаем хорошую книгу, полную тайн и загадок…
- Да наш генерал…
- Как хорошо быть дома… Как хорошо иметь дом… - мужчина посмотрел на сына.
- Папа, я, когда вырасту - буду академиком…
- Обязательно…

"Первое правило горнолыжника"
"Ygrek"

- Сидорович, а ты не охренел? - разорялся Валерка, размахивая перед решеткой контейнером, - Совсем страх потерял? Нормальные артефакты по бросовой цене скупаешь! Да у Долга в баре на Ростке за них дают по пять штук!
- Ну так и идите..., к Долгу, - барыга, довольно развалившись в кресле, напоминал откормленного кота, - А я за этот мусор больше штуки не дам.
- Мусор? - не унимался Отшельник, - Это батарейка мусор? Это ночная звезда мусор? Ты соображаешь, что говоришь, черт плешивый!? Мы за эти арты чуть животы не положили! Еле от кровососа ушли!
Валерка был прав. Рейд выдался тяжелый. На Агропроме, после последнего выброса, аномалий было как грибов. Мы даже не шли, а ползли, проверяя буквально каждый метр болтами. А тут еще эта падла кровососущая неожиданно вывернула из-за здания. Валерка стоял раскорячившись между мясорубкой и жаркой, даже пукнуть лишний раз боялся. Хорошо у меня дробовик был наготове, да и монстр видимо сам нас не ожидал увидеть. Вышел спокойно, без стелса. Явно не атаковал, а шлепал куда-то по своим вурдалачьим делам.
Первый выстрел ушел в грудь. Потом я подкорректировал прицел и пару зарядов уложил в морду твари. Свинцовая картечь своротила сосуну челюсть и оторвала пару щупалец. Кровосос обиженно заревел и попытался достать меня когтями. Я был категорически не настроен обниматься с мутантом и ретировался за ближайшую карусель. Мы где-то с полминуты побегали вокруг аномалии, после чего тварь видимо включила мозг и поняла безрезультатность своих действий. Теперь его заинтересовал Валерка. Тот же, пока мы с кровососом играли в догонялки, тоже не терял времени даром и постепенно просачивался вперед. В результате, когда мутант решил поменять блюдо и сунулся следом, Отшельник уже выбрался из западни и встретил тварь десятком пуль из калаша. Кровосос шарахнулся, активировал жарку. Воздух наполнился гулом пламени, воем и запахом паленой плоти. Я выступил из-за спасительной карусели и добавил монстру по затылку еще пару горстей картечи. Кровососа швырнуло на мясорубку, закрутило, оторвало левую лапу-руку. Но, вес твари оказался слишком большой, да и влетел он в аномалию по касательной. В итоге тяжелое тело просто отшвырнуло в сторону.
Пока я лихорадочно перезаряжался, Валерка добил короткими очередями магазин. Эх, все таки правду говорят, что кровосос живучая тварь. Мутант, нашпигованный свинцом, с оторванной лапой, обожженный, умудрился вскочить и, припадая на правую ногу, удрать за угол здания. Я загнал в приемник последний патрон, передернул затвор и переглянулся с Валеркой.
Ну что? - глазами кивнул вслед монстру.
Ну нах! - мотнул в ответ головой Валерка, - Отбились и ладно.
Мы с напарником не первый год Зону в паре топчем. Уже давно научились понимать друг друга без слов. Кровосос-подранок вдвойне опаснее. Тем более, когда его потеряли из виду. Он уже через полчаса зарастит раны, через пару часов отрастит новую руку. А через три сядет нам на хвост. Артефактов подсобрали, контейнеры забили под завязку. Лучше свалить от греха подальше. На том и порешили.
- А мне пофигу, мужики, - сыто ощерился Сидорович, - Здесь я цены устанавливаю. А тебе, - толстая сарделька пальца ткнула Валерку в лицо сквозь решетку, - Будешь обзываться, вообще кислород перекрою.
- Ах ты! - напарник бросил контейнер и потянул из кобуры пистолет.
Руки барыги шустро нырнули под стол, он заметно сбледнул с лица. Я отлип от стены, которую подпирал в течении всего разговора, и перехватил руку Валерки.
- Остынь, друже, - примирительно шепнул в ухо и, чуть нажав сверху, вернул оружие в кобуру, - Не стоит это того. Потом от сталкеров не отмахаемся. Ему тут половина деревни в рот смотрит.
- Да он же совсем охренел! - продолжил возмущаться Валерка, но попытки освободить руку не сделал.
- Забей, - повторил я и повернулся к Сидоровичу, - Зарвался ты, барыга. Зарвался. Забыл Первое Правило.
- Какое еще правило? - вскинулся тот, явно успокоившись и поняв, что убивать его не собираются.
- Первое Правило горнолыжника, - охотно пояснил я.
- Не понял, Борей? - нахмурился Сидорович.
- Ничего, - успокоил я, - Скоро поймешь. Пошли, Валерка.

- Что еще за правило горнолыжника? - уже остыв и поскучнев, поинтересовался напарник.
- Первое Правило горнолыжника, - поправил я, - Самое главное. Не соблюдая которое можно вляпаться в большие неприятности.
- И?
- И, я предлагаю организовать барыге эти неприятности. А то он совсем рамсы попутал.
- И?
- И пошли подумаем.
Первым делом решили припрятать артефакты. Таскать их с собой не резон, но и сдавать за бесценок Сидоровичу тоже не дело. В деревне делать схрон бессмысленно, от всех глаз не скроешься. Да и новичков непонятных вокруг кишит просто. Решили уйти подальше в лес. Перевалили небольшой пригорок, попетляли немного, по пути обогнув засевшую между двух пеньков электру. В траву особо не всматривались, хабара тут нет по определению. Сразу после выброса окрестности деревни новички прочесывают частым гребнем. Собирают лабуду, но зато и риска почти нет. Из всех мутантов только слепые псы, да кабаны иногда забредают.
Оставили далеко справа заброшенный элеватор и туннель под железкой. Еще немного покрутились.
- Гляди, - дернул меня за рукав Валерка.
Я поглядел и удовлетворенно цокнул языком. На небольшой полянке, почти сплошь окруженной кустами, лежала вросшая в землю автомобильная цистерна. Самой машины не было, только эта здоровенная байда. На когда-то желтом боку еще просматривалась надпись МОЛОКО.
- Откуда она здесь? - задумчиво подходя ближе и трогая пальцами нагретый солнцем бок.
- Борей, это Зона! - оскалился Валерка, - Тебя все еще что-то здесь удивляет?
- Да нет..., просто странно.
Напарник пыхтя подкатил к цистерне бревно, забрался на него и осмотрел люк.
- Не заперто, - прокомментировал он.
- Осторожнее, - напомнил я, на всякий случай отступая за металлический торец, - Не мы первые ее могли присмотреть. Сюрприз не слови.
- Не учи ученого, - буркнул Валерка, внимательно осматривая горловину заливного люка, кончиком ножа пробуя крошащийся уплотнитель.
Довольно громко скрипнуло ржавое железо. Сталкер чуть приподнял крышку, готовый в случае опасности спрыгнуть вниз. Тишина. Снова скрип и приглушенный, аккуратный стук крышки о металлическую поверхность.
- Чисто!
Я со вздохом облегчения вышел из-за укрытия. Валерка уже с интересом светил фонариком в темное нутро.
- Борь, - прогудел, усиленный пустотой внутри цистерны, его голос, - Тут конечно затхлостью попахивает, но пусто. Нет ничего. Ща попробую залезть.
Напарник подтянулся, взгромоздился на верх бочки и, усевшись на краю, спустил ноги внутрь. Уперся руками, осел ниже и... застрял.
- Мляа-а-а-а-ать! - протяжно выдохнул он, - Ну нафуя же такие узкие дырки делать?
- Это просто кто-то слишком много есть, - голосом умного кролика из старого мультфильма выдал я, и добавил, - Отрастил жопу!
- Это не жопа, - кряхтя и выбираясь обратно, пожаловался Валерка, - Это комок нервов. Знаешь сколько раз вовремя сжимающееся очко спасало мне жизнь?
- Вылазь давай, - я ухватился за горловину люка, одним рывком закидывая тело наверх. Уселся, положил дробовик. Щелкнул фастексами разгруза, - Давай я попробую.
Моей комплекции хватило, чтобы, извиваясь как червяк, все же протиснуться внутрь. Фонарик выхватил округлые ржавые стенки в неприятных потеках. Слава Богу сухо. Следом Валерка подал контейнеры с артефактами.
- Ты давай пристраивай, а я пока попробую мха и веток натаскать, - сунув моську внутрь и закрыв солнечный свет, напутствовал меня напарник, - Нужно будет сверху накидать. Хоть чутка замаскировать.
- Добре, - согласился я.
Отшельник исчез. Было слышно, как он спрыгнул с цистерны. Я пристроил контейнеры в торце железной бочки. Еще раз осмотрелся. Угу. Если аккуратно и красиво навалить сюда мусора, то в глаза бросаться не будет. Главное не переборщить в этом. Я шагнул к люку. Надоело стоять в позе полу-рак. Хоть голову наружу высуну.
Дневной свет, струящийся из круглого отверстия померк. Быстро он. Я уже собирался сказать что-нибудь умно-глубокомысленное, но слова застряли в глотке. На секунду мне показалось, что что-то глухо стукнуло по полу у меня под ногами.
Душа в пятки провалилась? - мелькнула сумбурная мысль.
В десяти сантиметрах от моего лица, глядя мне прямо в глаза своими красными буркалами, находилась харя кровососа. Четыре неровных шевелящихся щупальца почти касались кожи на щеках. Из пасти монстра свисала длинная нитка слюны. А еще я успел отметить небольшие оспинки, покрывавшие всю нижнюю часть морды кровососа. А в следующую секунду я заорал, и непонятно зачем ухватил тварь прямо за ротовые отростки. Монстр заревел в унисон, и попытался достать меня лапой, с усилием пропихивая ее между головой и краем люка.
Я заорал еще сильнее, наматывая на кулаки скользкие щупальца, и повис. Ноги по очереди уперлись в боковую стенку цистерны. Я умудрился затянуть голову мутанта внутрь, налегая всем телом. Широкие плечи не пустили его дальше, заодно заблокировав тянущуюся ко мне лапу. Когти бессильно заскрежетали, сдирая ржавчину. Снаружи часто-часто заколотили по металлу.
- Ва-але-ерка-а! - орал я, оглохнув от грохота и собственного крика. А прямо в лицо мне, выдыхая смрад, ревел кровосос.
За всей этой какофонией я не сразу услышал выстрелы. Пара пуль насквозь прошила тонкие борта цистерны, оставив за собой тонкие лучики света. Кровосос задергался сильнее. Одно из щупалец со смачным чавканьем оторвалось. Меня невольно развернуло, ноги сорвались с упора и я всем весом рухнул вниз. Второй отросток я не выпустил, увлекая за собой голову мутанта. Надо мной что-то мерзко хрустнуло, хлюпнуло, оторвалось второе щупальце, и кровосос затих. Я лежал на покатом полу и тупо пялился на морду твари. Глаза мутанта потухли, с чуть подрагивающих в агонии щупалец капала черная густая кровь. Потом кровосос дернулся. Раз, другой. Окатил меня напоследок дурнопахнущей жидкостью и исчез.
Снаружи послышалось знакомое пыхтение и в проеме показалась озабоченная физиономия.
- Борей, живой? - озабоченно поинтересовался Валерка.
Я в ответ икнул.

- Борь, а ведь эта падла живая еще, - осторожно наклоняясь к распластавшемуся под цистерной кровососу, выдал Отшельник, - Дышит. Да и щупальца отрастать начали.
Я сидел в сторонке, блаженно откинувшись на ствол поросшей мхом корявой сосны. При последних словах напарника руки сами цапнули дробовик. В тишине отчетливо клацнул предохранитель.
- Да не дергайся ты, - Валерка отступил на шаг и вскинул автомат, - Ща я его доделаю.
Пламегаситель калаша уперся в район височной кости мутанта.
- Подожди-ка, - вдруг притормозил я друга, пытаясь ухватить за хвост мелькнувшую мысль, - Есть одна идейка. Нужно только скрутить дружка нашего покрепче.
- Ты что задумал? - нахмурился Валерка, не убирая автомат, - Сосуна в плен? Нафига?
Но, я уже поймал мысль и отпускать не собирался. Раз уж подвалила такая удача, то грех не воспользоваться.
- Слушай, - я поднялся, закинул за спину дробовик, и вкратце поведал напарнику задумку.
Тот, чем дальше, тем с большим энтузиазмом ее поддержал. А когда начали осуществлять первый этап, еще один момент вскрылся.
- Валер, а ведь это наш старый знакомый, - задумчиво протянул я, готовясь упаковать голову кровососа в рюкзак.
- Смысле? - не понял тот.
- Ну, который нас вчера на Агропроме гонял. Вон гляди, и шрамы на щупальцах, и морда вся в оспинах от картечи.
- Да ну, - Валерка присмотрелся, - Похоже. Хотя, это еще вопрос, кто кого гонял. А-а-а-а, вот точно. На лапе у него тоже кожа более молодая. Лапка-то только отросла. Еще даже когти не до конца загрубели. Ободрал их, когда консерву с тобой вскрыть пытался.
- Теперь зато понятно, откуда он здесь взялся, - подытожил я, - За нами пришел. По следу.
- Обиделся что ли? - заржал напарник, - Ишь ты! Злопамятный какой!
- Угу, - прищурился я, вспоминая слова Сидоровича, - И я тоже злопамятный. Злой, и память плохая. Отомщу и забуду. Потом снова отомщу.

Встречные сталкеры-новички шарахнулись от нашей компании, как от выброса. Один даже умудрился снести ветхий заборчик. И чего испугались? Нас с Валеркой? Так мы вроде не страшные. Грязные и всклокоченные — да. Ну так, не с прогулки по Арбату возвращаемся, а из рейда в Зону.
Или, может они испугались не нас, а нашего третьего товарища?
- Какого черта? - поперхнулся сигаретой Волк, сталкер-старожил, взявший на себя нелегкую обязанность по наставлению молодняка, - Вы нахрена эту тварь сюда притащили? Совсем с дубу рухнули?
Мы с Валеркой кряхтя опустили на землю длинную жердину, к которой был накрепко прикручен кровосос. Во избежания стресса у последнего, на голову твари был надет мой рюкзак. Мутант трясся и то и дело пробовал веревку на прочность. Мощные мышцы так и бугрились под темной кожей.
- Да так, - буркнул Валерка, - Задолжали мы тут Сидоровичу. А мы хоть и не Долговцы, но долги всегда сторицей возвращаем.
- Так это Сидорович вам кровососа заказал? - поразился Волк.
- Ага, - кивнул я, - Валер, ты пока передохни, а я клиента подготовлю.
Спуск вниз не занял много времени. Я толкнул тяжелую дверь и шагнул в отгороженную решеткой «приемную» местного купечества. Сидорович как обычно сидел на своем месте, пялился в экран компа и грыз куриную ножку.
- Ну фто? - с набитым ртом поинтересовался он, - Надумали пфодавать свое бафахло? Учтите, фдесь вам никто бофше не предфожит.
- Да нет, - пожал я плечами, сглатывая слюну. Уж очень аппетитно пахло жаренной птицей, - Я пришел тебя спросить. Ты передумать и извиниться не хочешь?
- С чего это? - слизывая с пальцев сок, усмехнулся барыга.
- Ошибся ты, Сидорович. Зарвался. Не стоило тебе так с нами. Ты забыл про Первое Правило горнолыжника.
- Да что за правило?
- Узнаешь, - я развернулся и пошел вверх по ступеньками.

Спеленутый мутант лежал у самого порога. Жердь уже была выдернута. Валерка стоял с автоматом наготове. Кровосос извивался всем телом и с каждым движением приближался к сладкому моменту свободы. Остальные зеваки отошли на почтительное расстояние и ощетинились стволами.
- Давай, - кивнул я, вытягивая из ножен финку.
Напарник размахнулся и что есть дури залепил прикладом по воющему рюкзаку. Голова твари мотнулась и приложилась о ступеньку. Оглушенный и контуженный мутант замер, наверняка пытаясь понять за что ему такое выпало.
А мы с Валеркой, не теряя зря времени ухватились за веревки и бодро поволокли пленника вниз. Сходу вломились в бункер. Заинтригованный Сидорович, как раз собиравшийся выйти из-за решетки навстречу, испуганно скакнул назад и лязгнул запором решетки. Валерка тоже отскочил назад и ухватился за штурвалы бункерной двери.
Мне же оставалось только взмахнуть финкой, перерезая веревки и стягивающий рюкзак скотч. Кровосос рванулся, почувствовав волю, и явно намереваясь по душам поговорить с обидчиками. Я не стал дожидаться и, мухой пролетев мимо напарника, с облегчением услышал позади дикий вопль Сидоровича, оборванный лязгом люка. Валерка сноровисто закрутил штурвалы.

- И что это было? - поинтересовался встретивший нас наверху Волк.
Ответить мы не успели. У половины собравшихся сталкеров завибрировали ПДА. Кто-то вышел в общую сеть. Я даже не стал доставать свой, я и так знал кто это.
- Борей-сволочь! Отшельник! Вы придурки! - надрывался в руках Волка коммуникатор, - Вы что себе позволяете!? Вы мне за это ответите!!!!
На фоне воплей барыги были отчетливо слышны грохот, звон метала и разъяренный рев обманутого кровососа. Бедный мутант находился буквально в метре от вожделенной добычи и не мог ее достать. Прочность решетки в бункере Сидоровича была общеизвестной.
- Сидор, - я спокойно взял ПДА из руки Волка, - Это Борей. Мы же тебя предупреждали....
- Убью! - продолжал разорятся барыга.
Я флегматично ждал. Когда поток ругани пошел на спад, вклинился.
- Первое Правило, Сидор! Ты нарушил Первое Правило.
В коммуникаторе наступила тишина. Вернее, Сидорович замолчал. Кровосос же продолжал ворочать что-то тяжелое и голодно урчать.
- Что еще за первое правило? - наконец прозвучало из динамика устало.
- Первое Правило горнолыжника — НЕ ЕШЬ ЖЕЛТЫЙ СНЕГ!
- Чё?
- Не ешь желтый снег! Не делай откровенных глупостей! Ты пожадничал и сглупил. За что и поплатился.
- Чего вы хотите, Борей?
Мы с Валеркой переглянулись. Сломался барыга. Напарник откровенно улыбался. Мои губы тоже поползли вверх, стоило только представить картинку, которая сейчас наблюдалась в бункере барыги.
- Спать, - коротко бросил я в микрофон, - Сейчас мы хотим спать. А вот утром поговорим. Спокойной ночи, Сидор! Не скучай! И, помни о Первом Правиле горнолыжника.

"Под землей"
"Millia-Rayne"

Был вечер. Кинч стоял на холме у Свалки и смотрел, как темнеет в кои-то веки безоблачное небо. Его первозданная синева постепенно сменялась серостью, на востоке - чернотой, на западе заполыхало огненно-оранжевым, а потом и это свечение сошло на нет. Искрили меж куч мусора сухо потрескивающие "электры", с визгом попавшей в неё плоти и хлопком разрядилась "карусель". Когда скрылись все до единого лучики света, Кинч спустился с холма и, не глядя на приборы, начал уверенно пересекать Свалку. Любому случайно забредшему в эти гиблые места сталкеру показалось бы странным такое поведение. Всё объяснялось тем, что Кинч местом своего жительства избрал именно это кладбище техники. Исходив его вдоль и поперёк, он прекрасно знал, где находятся самые крупные радиационные пятна и где стоит опасаться мутантов, а достаточный опыт и интуиция позволяли ему определить, если он приближался к аномалии. Это была его территория, и здесь Кинч чувствовал себя богом. Пару раз он останавливался и на всякий случай кидал болты - несколько беспрепятственно вонзились в сухую глину, другие же зацепили аномалию, и сталкер слегка изменил траекторию своего движения.
Спустя четверть часа он оказался у замаскированного люка. Мало кто знал, что и под Свалкой имеются тоннели. Отогнув пласт дёрна и подняв крышку, Кинч спустился внутрь, подсвечивая себе фонариком и стараясь закрыть люк так, чтобы дёрн лёг на своё место. Теперь он был дома.
Поросшие мхом - обычным, не плотоядным - удерживаемые прочными балками глиняные стены, стол, табурет. Кинч зажёг работающую от "батарейки" настольную лампу, и она осветила щербатую столешницу, на ней жестяную кружку с недопитым чаем и старую папку с пожелтевшей от старости обложкой. Утром сталкер сидел за этим столом, листал папку и недовольно хмурился. Потом он оставил кружку, с мягким хлопком кинул папку, взял рюкзак, "Калаш", "Макаров", сунул в карманы разгрузки несколько гранат и спешно выскользнул наружу.
Было пасмурно и ветрено. Где-то за тучами поднималось солнце. Сверившись с ПДА, Кинч примерно определил направление, куда ему нужно двигаться, на всякий случай проглотил две антирадиационные таблетки и пошёл. Путь его лежал к Агропрому. По воздуху носились клочья разросшегося жгучего пуха, и сталкер надел защитную маску.
Папку ему дал несколькими днями раньше Сидорович. Привыкший к одиночеству Кинч не любил покидать Свалку и общаться с другими сталкерами, поэтому он старался накопить побольше дел, которые нужно совершить на Кордоне или в Баре, и только тогда шёл туда. В этот раз он собирался продать собранные после особо удачного похода артефакты и купить новое оружие. Обычно угрюмый Сидорович при виде его как-то оживился и даже шутил, принимая товар. А потом предложил "непыльную работёнку" и сунул ему эту папку. И Кинч почему-то согласился.
И теперь ему нужно было направиться в железнодорожный тоннель между Свалкой и Агропромом. Судя по записям в папке Сидоровича, пару недель назад неподалёку от него обосновались учёные. Практически под крылом военных они ничего не боялись. Делали пробы, ставили опыты, совершали замеры, наблюдали с вышки - в общем, вовсю веселились по-своему. И всё бы ничего, если через пару дней после разбивки лагеря учёные не стали пропадать. Камеры ничего не фиксировали, очевидцев не находилось, поэтому было решено найти добровольца, чтобы расследовать происшествия. Конечно же, выбор пал на вольных сталкеров. Учёные обратились в "деловые центры" Зоны - к Сидоровичу и Бармену, и те нашли им Кинча.
Сталкер взглянул на часы - уже почти полдень. За неспешными мыслями он сам не заметил, как дошёл почти до тоннеля. С одной стороны из него торчал старый вагон - в нём частенько прятались выгнанные из железнодорожного депо бандиты. Кинч достал из кармана фонарь и неспешно двинулся внутрь. В тоннеле было сухо, хрустели под ногами комки земли, потрескивали впереди "электры". Разрядив несколько болтами, Кинч осторожно миновал их. Под полукруглым сводом гулял, свища, сквозняк, сталкер остановился, прислушиваясь и подсвечивая фонарём - пусто. Даже мутантов, любивших всякие тёмные местечки, не наблюдалось. Зато где-то на пути захлюпали "холодцы", и Кинч удвоил бдительность, тщательно освещая землю, на которую собирался ступить.
Впрочем, все его старания оказались тщетными - тоннель закончился тупиком. Видимо, во время какого-то из Выбросов свод не выдержал колебаний земной поверхности и рухнул, засыпав проход почти посередине. Выругавшись, Кинч развернулся и стал выбираться обратно. Помня древнюю сталкерскую мудрость, он выбрал иной путь, двигаясь теперь вдоль другой стороны тоннеля. Когда свет фонаря упёрся в ржавый вагон, сталкер выключил его, чтобы экономить батарейки - тут уже вполне хватало солнечного. Ветер донёс до Кинча близкий собачий лай - кажется, за ним собралась стая. Сняв с плеча автомат, сталкер выглянул из-за вагона и увидел несколько дравшихся между собой слепых псов. Хмыкнув, он разрядил в них обойму, выждал немного, чтобы удостовериться, что больше никого рядом не осталось, и пошёл обходить холм над тоннелем, чтобы оказаться с другой стороны.
Когда Кинч прошёл место, где раньше был КПП Долга, он увидел остатки лагеря учёных. Две больших ярких палатки из кевларово-просвинцованной ткани стояли недалеко от тоннеля. Рядом с ними копошились люди. Приняв решение не входить с ними в контакт, Кинч свернул с дороги в кусты и, пригнувшись, стал пробираться к полукруглому зеву. Войдя и углубившись туда, сталкер включил фонарь, прислушался к собственным ощущениям и пошёл.
Под ногами что-то захрустело. Пригнувшись, Кинч рассмотрел полузасыпанные землёй человеческие кости. Ухмыльнувшись, он бросил перед собой болт - впереди оказалось чисто, и продвинулся ещё на несколько шагов. Тоннель поворачивал направо, и сталкеру не было видно, что там. Он на всякий случай взял в руки автомат и постарался заглянуть за поворот. Там было светло - кажется, горел разожжённый кем-то костёр. Возле земляного вала, перегораживавшего тоннель, лежало несколько трупов. Но поразило Кинча то, что рядом с ними, довольно урча, неторопливо и спокойно прогуливался кровосос.
Мутант обернулся, шевеля щупальцами, пальцы на длинных руках скрючились, и кровосос исчез. Зная, что сейчас более-менее видны только его глаза, Кинч постарался высмотреть две сияющие точки. Ему это сделать не удалось - сталкер не учёл скорость врага, и тот успел атаковать его. Невидимая когтистая лапа выбила из рук автомат и уронила Кинча на рельсы. Ударившись о ржавое железо, сталкер, терпя, стиснул зубы от боли. Вынул из кобуры на поясе пистолет и приготовился стрелять. Кровосос снова ударил по руке, стремясь лишить сталкера оружия, но Кинч теперь держал крепко. От когтей мутанта порвался рукав защитного костюма, а запястье неприятно засаднило. Кинч перекатился в сторону и быстро сделал несколько выстрелов. Рёв кровососа оповестил его, что он попал. Зато теперь сталкер благодаря крови видел, где движется мутант. Чудовище со щупальцами отошло в сторону, выжидая, пока рана регенерирует. В это время Кинч подобрал автомат и пустил короткую очередь понизу, стремясь попасть кровососу по ногам. Мутант заверещал, как напуганная свинья - Кинч даже не знал, что кровососы способны издавать такие звуки - и кинулся на сталкера. Тот увернулся, следя за кровавым следом, и пнул мутанта прямо в рану. Невидимость мигом исчезла с кровососа, и он предстал перед Кинчем во всей красе. Мясно-красная кожа, поросшая короткими жёсткими волосками, белёсые глаза, мускулистые руки с длинными, оканчивающимися острыми когтями пальцами, маленькая овальная голова с торчащими вокруг зубастого рта щупальцами - почти два метра смертоносных мышц. Не отвлекаясь, Кинч почти вплотную поднёс "калаш" к ноге кровососа и выстрелил, стараясь лишить мутанта способности двигаться. Кровосос взревел и замахал когтями, сталкер упал на землю и занялся второй ногой. Мутант пошатнулся, когда обе его щиколотки оказались практически перебиты. Сменив магазин и добавив ещё пол-очереди кровососу в щупальца, Кинч выдернул из кармана разгрузки гранату, активировал её, затолкнул в месиво, образовавшееся на месте рта, и рванул к выходу из тоннеля.
Спустя несколько секунд сзади раздался взрыв. С полукруглого потолка что-то посыпалось. Прибавив скорости, Кинч ещё через немного оказался снаружи. Он долго сидел у тоннеля, приходя в себя, потом отправился на Кордон - докладывать Сидоровичу, а затем на Свалку.
Допив оставленный утром остывший чай, Кинч убрал папку со стола в ящик, куда он складывал мусор. Расстелил спальный мешок, забрался туда прямо в одежде и тут же уснул. Больше ему не хотелось соглашаться на "непыльные работёнки".

"ПРОСТОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ"
"костя-семен"

Все начиналось с женщины. В Зоне и так не слишком много женщин, а тут еще судьба такая…
Ирина Зиновьева, она же Зина, Поварка Зина, она же просто черненькая с Кордона. Напарник и гражданский муж Володя Корень иногда называл ее Петарда.
Пять месяцев назад Зиновьева попала под атаку контролера и находилась под контролем от двадцати до сорока минут. Владимир Коренев, он же Корень, убил мутанта и пытался привести Зиновьеву в чувства. Как ему это удалось остается неизвестным. После инцидента у Зиновьевой открылась способность предсказывать будущее. Вот почему я здесь.
Ну еще конечно потому, что срочную служил на границе Зоны отчуждения – больше года. И два месяца на Агропроме. А сейчас я в розыскном агентстве. В основном по беглым мужьям… Хотя всякое бывает в этой работе…
О самом главном в расследовании, которое мне поручено, было сказано почти неофициально – это не первый случай, когда человек, перенесший пси-атаку, приобретал необычные способности. А, значит, возможны закономерности. Вот их и надо нащупать, расследуя историю Зины с Кордона.
По сути все просто. Найти свидетелей, опросить, документы может какие найдутся. Сопоставить факты. Проверить догадки. По первому взгляду криминала нет, вроде бы никто ничего скрывать не будет. Вот, правда, работать со сталкерами. Это профессия, которой официально и нет. Это в принципе криминал, так что откровений не жди. Да и Зона…
Мне дали пять контактов – на кого я могу рассчитывать в поисках информации. Пять сталкеров, пять агентов, негласно сотрудничающих с властями. Разумеется, их данных нет в папке, лежащей передо мной на столе. Там мои же отчеты о собранной информации, пока лишь предварительной…
Сталкер Витя Хмель (настоящее имя неизвестно) подтвердил документально, что Поварка Зина погибла так, как и предсказывала сама, от случайной пули. Так же сбылось ее предсказание о том, что в этот день в Киеве будет арестован известный политический деятель.
Вот оно, то дерьмо, ради которого меня сюда заслали. Их не смерть женщины волнует и не смерть ее друга. Их волнуют предсказания иного рода. Что с того, что Корень был моложе Петарды на три с половиной месяца? Что с того, что он прожил, как она и сказала, ровно столько дней, на сколько был моложе? День в день… А вот то, что умрет он в то утро, когда Зону почтит вниманием близкий к Президенту чиновник… Никто ведь не планировал это посещение. Никто не ждал.
И в КПК Хмеля есть запись о предсказаниях Зиновьевой, сделанная за двое суток до ее смерти. С этими самыми подробностями. Арест и визит. Для нее это были второстепенные детали…
Зиновьева погибла здесь, на Росток, а Коренев на Янтаре. И в моих бумагах есть намек, что карманный ПК Ирины после ее гибели оставался у Корня. Что ж, поищу. Все равно надо туда, в бункер. Значит, пора пообщаться с контактом №2. Бармен.

Бармен. Настоящее имя неизвестно. Хм… Еще бы… Дегтярев может и знает его имя. Да и то под вопросом. Вот он, владелец «100 рентген». Чего он шляпу носит? Лысину, может, прячет? Ладно, неважно.
- Здравствуйте. Мы с вами не могли встречаться в Жданове? Ну, в смысле в Мариуполе?
Этот местный царь опознает пароль и бурчит небрежно что-то вроде «Славянский шкаф уже продан». Иронизирует. Но когда речь заходит о деньгах тон меняется.
А то… После пешей прогулки с Кордона на Бар мне не очень то хочется шлепать через Дикую территорию. У меня не совсем сталкерский опыт, у меня опыт солдата с периметра. И я прошу у него вертолет на Янтарь. И я догадываюсь блин, сколько это может стоить. И я – хе-хе-хе – плачу чужими деньгами, так что, пожалуйста…

- Будет тебе «крокодил» на Янтарь. Завтра утром. Ну и попутчиков возьмешь, не в падлу тебе ребят подкинут?

- Мужики, это Андрюха Сыщик, хороший человек. Он это… Он приплатил немножко, полетит с вами, так что вы больше ничего не должны.
Ого! Сколько же они «больше не должны», что у них так поменялись глаза? Прям, сейчас выпадут!
Утром, на северной окраине Ростока мы выходим к вертушке. Четыре пассажира и несколько человек провожающих. Посылочки передать. Туда, на Янтарь. Разумеется, Бармен-настоящее-имя-неизвестно не удостоил. Занятой человек.

Протягиваю руку к упавшей на пол фляге с водкой и понимаю что все плохо. Что я прошел сквозь днище вертолета и лечу, и погружаюсь в грязно-серо-сине-черную… Не знаю… Вроде тумана из киселя. И что все плохо. И страшно, и я погружаюсь и словно снова я сейчас под водой но уже не четыре минуты без воздуха – больше, и в груди горит, и сейчас я снова должен войти в вольер, где мне, пятилетнему, будет так страшно, а у этой собаки зубы(!) и глаза(!) и сердце сжимается, и мне снова семнадцать, снова этот конфуз с Людочкой из медицинского, но больше ничего никогда не будет – это не конфуз, катастрофа, но уже пофигу, уже чувствуешь себя пылинкой, а тайфун надвигается, пофигу, снова держусь за оголенный провод не могу сорвать руки пофигу… пофигу… И вообще мне нравилась не Людочка, а ее подруга Света, пофигу… Пофигу?... По? Фи? Гу?... Эээээ…Ннн… Неееее…
Неееее… Нееееефиг… Нефиг!
И если оно серое, грязное, синее, затягивает, то я воздушный, большой, маслянисты, всплывааааю… И эта мерзость срыгивает мною назад в брюхо вертолета…
Что я делаю?
Облит водкой, вкус крови на губах – елки, это откуда – что я делаю? Я колочу ручкой пистолета в дверь пилотской кабины. Ку! Да! Ле! Тишь! Су! Ка! А что другие? Оглядываюсь и вижу зомби… А мммать… В этой тесноте против трех стволов – считай никаких шансов. Но «крокодил» резко снижается, можно сказать падает, нам не до стрельбы.
…После удара об землю вдруг понимаю, что ближайший ко мне сталкер, тот самый, что подал мне флягу с водкой – за знакомство – он словно вынырнул… Он больше не зомби. Лицо в крови, боль в глазах. А вот двое других… Не знаю какое наитие на меня снизошло, но рукояткой пистолета бью своего товарища по несчастью. В лицо. До крови. И его лицо меняется… Глаза оживают и в них появляется мысль… Что то вроде «где я?»…
Четвертый… Ааааааа! А ччерт.
Мы не успели. Строго говоря это я не успел. Я-то понимал, что надо делать. Ранить до крови и облить водкой. Четвертый – Женя Брехло, у которого в глазах «по фигу» – поднял оружие. И пришлось стрелять. Прости, Женя.
Хорошо. Пора выйти наружу и оттуда посмотреть на пилотов. Эти мммм…*** зарулили в пси-аномалию. Три пассажира пережили зомбирование, четвертый погиб в перестрелке. А что с сами пилоты?
- Эге-ге-геееей!
- Ы-ыыы? А-ыы?
- О блин. Народ, гранаты есть?

Сообщение. С Большой земли. Начальство мое интересуется ходом дел:
«Присылайте отчеты ежедневно. Проконсультируйтесь с учеными на Янтаре. В перспективе необходимо подыскать добровольную кандидатуру для проверки информации на практике. Очень перспективное направление.»
Сссссссу… ки… Так вы хотите еще кого-то окунуть в это дерьмо, потом вытащить и привлечь на службу… Перспективное направление – это значит денег дадут. Много, или почти много. Сссу…ки… Да кто ж в такое добровольно?

Территория вокруг бункера огорожена, на входе охранник. Я узнаю его. В мою срочную службу был дедом. Нельзя сказать что очень дрянной человек, но для меня он был дедом. А сейчас долговец. Стоит на охране бункера и видимо не узнает меня.
- Что? Пришли с девочкам знакомиться?
- Угу. С девочками, - это я, а напарник мой , Костя Чапай, он иначе ответил:
- Мы с вертолета. Попали в пси-аномалию, упали возле тоннеля с жарками.
- Фига-се! И что? Не зомбировало?
Но нам не хочется рассказывать всю правду.
- Только пилотов.

Профессор Сахаров. Вот для него у меня нету пароля. Не важно, как-нибудь найдем общий язык.
- Здравствуйте, профессор, я слышал у вас можно прикупить КПК бэушный? Это не дорого?
- Здравствуйте, молодой человек. А вам, простите, зачем?
- Да для себя.
Он отводит глаза и лезет в ящик стола. Достает оттуда гаджет и в одно касание включает. Звучит запись: «Профессор, к вам придет человек, попросит КПК беушный, не дорого, скажет для себя. Это вранье, но вы отдайте. Ему правда надо…»
- Прошу вас, молодой человек, надо, значит надо, - и он протягивает мне КПК Зиновьевой.
- Спасибо.
Об анализе закономерностей, о том, как можно вывести человека из состояния зомби я уже расспрашивать не стал. Хотя и должен был.
Снова звучит запись. Должно быть просто была пауза, словно Ирина знала как будет происходить наш разговор.
«Найди Володькину могилу. Там посмотришь на часы и просто введешь время в строку пароля. Все расскажу.»

В самом деле рассказала. 16-25-12. Поколебавшись, я добавил дату – она на моих часах одной строкой со временем. Откуда ей было знать день и час, когда я окажусь у могилы Коренева? Но пароль принят и из динамика звучит женский голос:
- Меня зовут Ирина. Ну ты знаешь. Последние минуты остались, а меня тянет с тобой поговорить, значит это важно, так ведь? Ты это… Ты правильно понял – если зомбировало недавно, то может помочь, раззомбировать, может запах. Надо удалить источник и если меньше чем полчаса, то помогут два запаха сразу – запах крови и запах спирта. Водка тоже годится. И вот еще. Скоро в Зону придут две подруги, ты знал их в юности. Люся и Лана – ты обеих знал в семнадцать лет, влюблен был, ухаживал… Ты вот что… Андрей, правильно? Андрей, если эти твои … Узнают что да как… Одну из них сделают пророком. Вроде меня. Мой КПК, ты ведь потом его уничтожишь? Тут есть запись песни. В журнале, в личных заметках. Она там одна всего, ты найдешь. Пусть над Володькиной могилой сыграет, ему нравилась песня. Но потом. А сейчас повернись на семь часов, убей снорка.

Это поет не Цой. Женщина поет его песню. И это не сама Ирина. «Песен еще не написанных сколько, скажи, кукушка, пропой…»

Сообщение на Большую землю: «Свидетельства очевидцев вызывают сомнения. Возможна подтасовка фактов. Как мне стало известно персональные компьютеры Петарды и Корня погибли в аномалии газировка. Дальнейшее расследование не представляется возможным.»
Я вам покажу добровольца, уроды.

Значит Люся и Лана?
Так и вышло, я их встретил в бункере. Людмила и Светлана. Людмила – ее тут зовут Люся. И Светочка. Вот она-то мне и нравилась в мои семнадцать лет.
- Здравствуй. Я рад тебя видеть.
- Андрюша!
- Свет…Ты тут по науке? А как насчет бросить эту науку и начать новую жизнь? Что-то вроде вольного сталкера?
Почему-то я уверен, что она даст согласие, но все равно нужно это сказать:
- Я тут вроде как без работы остался. Одна дорога – в сталкеры.
У нее в глазах загорается огонек и она спрашивает только об одном:
- Вместе с тобой?
Я улыбаюсь и протягиваю руку.
Не так это плохо если чуточку, слегка, но можешь заглянуть в будущее. Только не спрашивайте меня кто победит на выборах. Этого я не знаю. Точка.

"УГРЮМЫЙ и КУКРЫНИКС"
"BоBSоN"

Часть 1. Выброс

Картина начинающегося выброса поражала воображение - небо, напоминало палитру художника, страдающего психическими отклонениями и использующего для своих работ, самые мрачные, ужасающие оттенки и сочетания цветов. Земля дрожала от исполинской силы процессов, происходящих в центре Зоны. Периметр опустел - порождения Зоны, всех видов, попрятались в норы и пещеры, люди скрылись в бункерах и подвалах домов, проклиная учёных, которые проморгали, надвигающийся выброс. Воздух, как будто уплотнился, затрудняя работу лёгких и без того задыхающегося на бегу, сталкера. Он бежал среди мёртвых, искорёженных от воздействия радиации деревьев, к старому железнодорожному тоннелю. Детекторы радиации и аномалий, словно взбесились от помех и непрерывно трещали, постоянно меняя тональность. До тоннеля, где можно было укрыться и где, судя по отметке на ПДА, был его напарник, оставалась около сотни метров...
Вечером, уходя на Кордон, Угрюмый оставил Кукрыникса на стоянке сталкеров, расположенной в старом ангаре. Сидорович имел давний зуб на парня, поэтому не стоило нервировать торговца, его появлением на Кордоне. Нервный Сидорович - страшнее атомной войны, это знали все, а сталкеру он был нужен - "белый и пушистый". Угрюмый хотел купить новые, цифровые ПНВ, для предстоящей ходки и чтобы ублажить старого скрягу, прихватил, в виде презента, пару редких артефактов. Сидорович, старый прохвост, имел тесные связи с военными и мог, за хороший навар, достать у них почти всё, конечно кроме тактической, ядерной боеголовки. К удовлетворению обеих сторон, сделка прошла успешно и на рассвете Угрюмый вернулся на Свалку. Приближение выброса он почувствовал сразу, не веря в возможность того, что он прослушал предупреждение, Угрюмый, взглянул на ПДА - точно, сообщения о предстоящем выбросе не было. Выброс был "внеплановый". Другое привлекло его внимание - на экране ПДА, отметка напарника была не там, где должна была быть! Раздумывать было некогда и Угрюмый побежал к Кукрыниксу...
Двойная колея ржавых рельсов уходила в темноту плавной дугой, повторяя изгиб тоннеля. Звук быстрых шагов Угрюмого гулким эхом отражался от полукруглого свода. Притаившиеся вдоль стен и между рельсовыми путями аномалии, слабым, неестественным светом освещали бетонные плиты свода, покрытые плесенью и стыки между ними, заросшие мхом. Сталкер знал, что до напарника не больше 300 метров - там тоннель был обрушен, пройти дальше Кукрыникс просто не мог. Увидев впереди тёмную фигуру у стены, Угрюмый, с облегчением вздохнул и ускорил шаг. Фигура двинулась на встречу сталкеру. Через десяток шагов Угрюмый понял, это - не Кукрыникс! Это вообще был или было неизвестно кто или что... Ростом, около двух с половиной метров, с огромной головой, руками - до земли, на конце, которых были кисти, размером с механический захват манипулятора. Подсвеченное фосфорицирующим светом аномалии, это НЕЧТО казалось порождением ада и неумолимо приближалось к оторопевшему сталкеру. Назад было нельзя - там выброс и верная смерть! Вперёд? Там - похоже, тоже амба, но: "бабушка надвое сказала..." Угрюмый передёрнул затвор автомата и, стиснув зубы, ринулся навстречу судьбе.

Часть 2. Кукрыникс

Познакомились они три года назад, в баре. Угрюмый, сидя за столиком, расслаблялся после очередной ходки. Бар был полон, но Угрюмый, как обычно, сидел один, рядом с барной стойкой, потихоньку выпивал, слушая монотонный гул бормотания сталкеров. В какой-то момент, его внимание привлёк паренёк у стойки, не громко говоривший с барменом. Угрюмый раза два услышал в разговоре имя Сидоровича - торговца на Кордоне. Бармен кивал головой, с чем-то соглашаясь, разок даже улыбнулся. Парень, внезапно сделал рукой жест - мол, подожди, сейчас всё будет, достал листок бумаги, карандаш и начал что-то то ли писать, то ли рисовать... Буквально через пару минут, он, улыбаясь, протянул листок бармену. Тот, взял, кинул беглый взгляд на лист и лицо его начало краснеть, по телу пробежала дрожь, казалось, что у бармена сейчас случится приступ ярости. Он уже покраснел как светофор, его трясло и наконец, прорвало. Раздался взрыв дикого хохота, присутствующие в баре обернулись и с недоумением наблюдали за странной картиной - бармен чуть не бился в истерике от смеха. Продолжался этот "катаклизм" минут пять, в течение которых, никто в баре ничего не мог понять. Когда листок пошёл по рукам сталкеров, история начала повторяться многократно - беглый взгляд, секундное молчание, взрыв хохота. На рисунке был изображён бункер Сидоровича, торговец, как всегда, сидел за столом, а перед ним стоял кровосос, стыдливо прячущий взгляд и протягивающий руку к столу, через окно решётки и что-то отдававший Сидоровичу. Надпись, поверх рисунка, задавала вопрос: Какая разница между кровососом и кровопивцем? Снизу был ответ: Кровопивец - даже кровососа может поставить на бабки! Угрюмый, когда увидел рисунок, тоже не выдержал и засмеялся. Вытирая увлажнившиеся глаза, он произнёс: Ну, ты, прям Кукрыникс! Бар хохоча, одобрительно загудел: Точно! Кукрыникс! Веселье продолжилось, но удивительные события в тот вечер, ещё не закончились...
Сначала, уже порядком захмелевший Угрюмый (нелюдимый и сторонящийся общения, тем более с незнакомцами), кивком пригласил паренька, которому некуда было присесть, к себе за стол. Тот принял приглашение и стакан протянутый ему сталкером. С этого момента и началось их знакомство, переросшее в будущем в крепкие и дружеские отношения.
Бармен всё ещё пытался успокоиться. Он и сам был очень колоритной фигурой, достойной хорошего шаржа или карикатуры - неизменная ковбойская шляпа, тату на руках, в виде языков пламени, более чем странное имя - Дон Рэба (сталкеры, втихаря звали его Дон Рыба - за скользкость и изворотливость). Можно было только гадать - наверно он в детстве заигрался в ковбоев, а позже насмотрелся фильмов Тарантино, с мексиканскими мотивами? Вот только язвить по этому поводу, было чревато, бармен - был крупный и физически очень крепкий мужик и, не смотря на добродушную внешность, мог выдать хорошую плюху шутнику! Рисунок его от души порадовал - они с Сидоровичем хоть и поддерживали вид хороших отношений, но как торговцы-конкуренты, друг друга недолюбливали... Когда он, наконец, обрёл дар речи, то произнёс на весь бар, слова, заставившие обалдеть всех в баре: Кукрыникс, с меня ящик водки за чумовой прикол! Проставляйся парням за имя! Вот так, Славик (так звали паренька), с лёгкой руки Угрюмого и благословения бармена, стал Кукрыниксом и героем дня. Правда, рисунок, разошедшийся по всем ПДА в периметре и ставший хитом среди сталкеров, сделал ему дорогу к Сидоровичу - заказанной.
Через полгода, после этого вечера, Кукрыникс, ставший учеником Угрюмого, спас своему наставнику, не только жизнь, но и репутацию сталкера. Они возвращались с Затона, ходка была удачной, хабара - полны рюкзаки, настроение - отличное. Решили сделать привал, выбрали местечко и тут, Угрюмому приспичило по нужде. Пока Славик готовил поляну, Угрюмый залез в кусты, повесил автомат на дерево и, сняв штаны, принял подобающую позу. Откуда взялся этот кабан и как они его проглядели - никто так и не понял. Возможно, его потревожил Угрюмый, забираясь в кусты, может оскорбил, до глубины поросячьей души, видом голой задницы - какая теперь разница? У Славика не было времени хватать свой автомат и он, сделав три гигантских прыжка, встал в стойку между кабаном и Угрюмым. Стойка была странная - как у снорка, готовящегося к прыжку, Славик стоял на четвереньках, опираясь на руки и на напружиненные ноги - одна под собой, другая отведена назад. Стоял, глядя в налитые кровью, маленькие, поросячьи глазки и рычал на тварь. Этот рык даже Угрюмому показался жутким. Кабан - мутант страшный, в броске - не медленнее пули, но вот мозгов ему Зона дала мало, если бы он бросился сразу - оба сталкера, наверняка погибли бы и Угрюмый стал бы притчей в языцех и посмешищем для будущих поколений сталкеров - погиб на кабаних клыках с голым задом! Но кабан замешкался - Славик, своим перевоплощением в снорка, сбил его с толку. Это промедление дало возможность Угрюмому, не натягивая штанов, схватить автомат и с одного выстрела (наверное с перепугу) завалить зверя, попав ему, точно в глаз. Угрюмый, конечно облажался тогда, как лох и чечако - даже вспомнить стыдно, но Кукрыникс никогда не вспоминал о его конфузе и за это Угрюмый был ему очень благодарен, наверное, даже больше, чем за спасение жизни. Если раньше, он не раз задавал себе (в Зоне не принято спрашивать людей об их прошлом) вопрос - что делает в периметре и как сюда попал этот, интеллигентного вида парень и, несомненно, талантливый художник, то после этого случая престал об этом думать.

Часть 3. "После выброса

Выброс закончился, заработала сталкерская сеть и на ПДА в периметре пришло сообщение: погиб сталкер Угрюмый, Свалка, причина - неизвестный мутант. И если с Угрюмым, да будет добра к нему Зона, всё было более-менее понятно - погиб бродяга (а выяснять, что за новый мутант объявился - это дело учёных), то судьба Кукрыникса так и осталась неизвестной. Его ПДА ещё работал какое-то время, потом отключился. Ни живым, ни мёртвым, Кукрыникса никто больше не видел - пропал парень, как и не было...
*****
Единственным источником света, в комнате, была настольная лампа, освещавшая стол. На столе стоял радиоприёмник, из динамика которого, прорываясь сквозь треск и шуршание, доносились отдельные слова и обрывки фраз. Электромагнитные помехи после прошедшего выброса, затрудняли приём, но прибор исправно ловил искажённые радиоволны, преобразовывая их в звуки. Рядом стояла кружка, с давно остывшим кофе и лежал журнал, на открытой странице, которого можно было прочесть:
02.07. 20** года, биообъектом "Чистильщик", в р-не Свалки радиоактивного мусора, был ликвидирован сталкер Угрюмый. По количеству и степени проникновения в центр периметра, Угрюмый приблизился к 7-му уровню угрозы для проекта "О-сознание" (из 12-ти максимально возможных). В операции использовался агент № 61.
Учитывая ошибки, допущенные при эксцессе со сталкером Меченый и невозможность, в ближайшее время, восстановить работоспособность установки "Выжигатель", для обеспечения безопасности проекта, необходимо принять следующие меры:
1. Отделу, обслуживающему установку для ментального воздействия на объект "Чистильщик", перевести его в режим ожидания.
2. Снизить порог уровня угрозы для проекта с 6-го уровня до 5-го.
3. Эмиссарам проекта приложить все усилия по увеличению количества агентов в периметре, с целью иметь более полную и своевременную информацию о готовящихся попытках проникновения в центр периметра.
4. Увеличить размеры финансовых поощрений для положительно зарекомендовавших себя агентов, с целью поднять их заинтересованность и развеять у них сомнения относительно своего будущего.
5. Принять все меры для исчезновения из периметра отработанных и недопустимо сильно осведомлённых (список прилагается) агентов.

Часть 4. Финал

Славик не страдал от угрызений совести, какая, к чёрту совесть? Ему, до смерти всё надоело - Зона, сталкеры, торговцы, ходки за хабаром. Надоело притворяться своим в доску, рубахой парнем, бесшабашным весельчаком и хохотуном. Он не хотел быть частью эволюционного процесса и участником, совсем не спортивной борьбы за выживание в периметре Зоны! Он попал сюда, не по своей воле, а в силу обстоятельств. Выбор был не велик - либо сюда, либо в другую зону. Срок за подделку денежных знаков и разных документов ему светил - такой... Лучше и не вспоминать! Поэтому когда появился тип, предложивший этакое сафари плюс работу на него, Славик долго не думал - пусть так, чем сгнить за решёткой! Тип, конечно был мутный, но загранпаспорт и банковская карточка с не хилой суммой, показанные Славику, через неделю, после того как он дал согласие - окончательно убедили его в правильности сделанного выбора. Прекращение уголовного дела и уничтожение всех материалов по нему, давали полную свободу действии через два-три года. Он - талантливый художник и ещё напишет свою Мону Лизу! У него будут свобода, деньги для спокойной жизни и работы, ему больше не придётся зарабатывать на жизнь криминалом, прикрываясь заработком карикатуриста в дешёвых журнальчиках! Про судьбу напарника он старался не думать - разве думает псевдоплоть, убегающая в стае, от напавшей химеры, про судьбу соседки? Он наблюдал, как-то как одна из них, на бегу, распорола копытом бок своей товарке и когда та, кувыркаясь по инерции, стала добычей химеры, спаслась сама. Инстинкт самосохранения - вот что главное! Своя рубаха ближе к телу и всё такое... Разве можно положить на одну чашу весов - своё будущее и жизнь одного, пусть даже и хорошего человека? Конечно, он привык к своему напарнику и даже один раз спас ему жизнь, но опять же - скорее, из стратегических соображений. Лучше уж иметь дело с проверенным и в сущности неплохим человеком, каковым являлся Угрюмый, чем попасть на какого-нибудь отморозка, когда до конца контракта ещё - как до Китая задом наперёд!
Он всё сделал правильно - доложил, кому надо о подготовленной ходке в центр Зоны, получил инструкции, ушёл со Свалки, оставив свой ПДА в указанном месте. Мысленно он представлял небольшую площадку в густом лесу, себя с биноклем в руках, нетерпеливо всматривающегося в небо (оно обязательно будет чистым и светлым, не таким как обычно в Зоне - свинцово-серым). Сюда, раз в полгода прилетала вертушка с контрабандным товаром - кто-то из вояк, сидящий на самом верху, организовал доставку товаров в Зону. Отсюда же, забирались деньги, вырученные торговцами, от продажи контрабанды и иногда, по слухам - счастливчики, сумевшие купить себе обратный билет. Скоро и он станет одним из них! Осталось только дойти до проводника, который отдаст ему новые документы, банковские кредитки и отведёт его к импровизированному аэродрому, где он, наконец-то, скажет проклятой Зоне: Прощай!
Занятый своими мыслями, он не забывал поглядывать на навигатор, который хранил для этого дня, в схроне около бара. Похоже, это то самое место. Как и рассчитывал, он пришёл, когда уже совсем стемнело. Небо затянуло тяжелыми, плотными облаками, лунный свет, отражаясь от их краёв, совсем не освещал землю. Боясь включать фонарик, чтобы не привлечь внимания зверья, Славик, на ощупь, продрался сквозь кусты и увидел человека в плаще с одетым на голову капюшоном, вышедшего навстречу из камышей. Славик поднял руку, чтобы обозначить себя и показать что он - тот, кого здесь ждут. В лицо ударил луч света мощного фонаря, ослеплённый Славик, не увидел, что человек, убедившись, что это - тот, кого здесь ждали, выхватил из-за спины помповое ружьё и, не целясь, выстрелил ему в грудь. Целиться было не зачем - заряд картечи, выпущенный почти в упор, не оставил Славику шансов.
Наступило утро, небо, как и мечтал Славик, было чистым и светлым, не таким как обычно в Зоне - свинцово-серым, но его под ним не было - ночью мутанты сделали своё, звериное дело и от тела Славика не осталось и следа...

"ЧУДЕСА ЗА ЗАБОРОМ"
"FANAT"

- Ну что, ты ходил устраиваться на работу? - Юля готовила ужин, и одновременно расспрашивала Кирилла, как прошел день.
- Да, сказали с условным сроком, людей не берут.
- Ну, ничего, завтра попробуешь устроиться шофером, другу отца нужен был личный шофер.
- Водила из меня плохой, я и на права то еле сдал. – Кирилл отложил листавшую до этого книгу.
- Да какая разница, главное работать будешь, не одной же мне пахать и…
- Я всё-таки решил, попробую съездить туда, вдруг повезет?! - Он оборвал ее на полуслове.
- Опять ты про этот бред, нет там ни какой Зоны и быть не может! Все, хватит меня отвлекать, иди лучше делом займись.
- Ладно, пойду книжку почитаю.
Кирилл не успел выйти из кухни, как в дверь позвонили.
- Я открою, - он подошел к дверному глазку.
На пороге стояли его давние друзья, еще со школы, Санек, Антон и Андрей.
- Оо, пацаны! Заходите, а что так поздно, вроде утром договаривались встретиться?
- Так получилось, разговор есть срочный.
- Ну, давайте в зал, там перетрем, Юлька пока все равно на кухне копошится.
Они прошли и расселись, кто на диван, кто на кресла.
- Ну, что у вас? – спросил Кирилл.
- Короче, - начал первым Санек, - мы решили завтра ехать в Киев, а оттуда в городок, который на окраине Зоны находится, но туда нужно будет уже на машине, иначе, ни как.
- Вы действительно думаете, что там Зона? Юлька вон говорит, что, - он не успел договорить, как его прервал Антон.
- У нас достоверная информация. Не хочешь, мы без тебя смотаемся, вернемся с баблом. А ты, так и ищи работу, да на шеи жены веси.
- Да ладно, что ты так завелся, - Кирилл сразу поник, - я просто… Она меня не отпустит, - совсем погрустнел Кирилл. - А оружие у вас есть? Вы же говорили там дикие кабаны и собаки бегают?
- Там и не такое бегает. Стволы там достанем, денег немного есть, на все-провсе должно хватить. Ну что, ты с нами, давай решай сейчас, у нас времени мало остается.
- Да. Надо только Юльку как то успокоить, сказать, что я к матери уезжаю что ли...
- Ни куда ты не поедешь, - Юля вбежала в комнату с половником, - а вы валите отсюда, - и она замахнулась половником на Санька, который ближе всех сидел к девушке.
- Юль, я поеду. – Кирилл открыл шкаф и вытащил спортивную сумку.
- Да ты, да ты, - она не смогла сдержать слезы и заплакала, - сумасшедший, ты гад, дурак, - я поеду с тобой, - это она произнесла, наверное, даже не поверив, что сказала это именно она.
- Юль, тебе с нами нельзя, - Андрей сказал это решительно и твердо, - там опасно, - он вытащил сигареты и закурил.
- Да, ты останешься дома, мы всего на месяц, два, а то и раньше вернемся, - Кирилл уже начал складывать вещи.
- Я не останусь, - и она убежала на кухню, видимо положить конец недоварившемуся борщу.
- Елки, вот девка, - Санек тоже закурил, - слышь Кирюх, а кто на ком женился мне интересно? – он затянулся, и со смешком выдохнул табачный дым.
- Хватит ржать, придурки, - Кирилл уже надевал кроссовки, - Юль, давай быстрей, - Кирилл с сумкой вышел в прихожую.
Спустя полчаса Юля собралась сама и собрала сумку.
- Ну что, семья, собрались? Тогда сейчас ко мне, а завтра в 6 часов на вокзал, на поезде поедем, так спокойней будет, - Антон глубоко зевнул.

Два месяца спустя, бар ”Адреналин”
Бар ”Адреналин” находился на окраине Свалки, в глубоком неизвестно для каких целей построенном подвале. Завсегдатаями здесь были только новички, опытные сталкеры сюда захаживали редко, предпочитая ”Сто рентген”. Бар же держал совсем темная личность, именуемая Блюхером. Вечером бар был как всегда полон. Стоял веселый гогот, кто-то спорил, за сколько можно продать два ”Каменных цветка”, кто-то рассказывал анекдоты. А кто-то скучал, уединившись с бутылкой водки. В дальнем углу сидели трое сталкеров, не обращавших никакого внимания, на происходящее.
- У нас нет такой суммы, 750 штук это много. Даже если мы продадим арты из нашей заначки, плюс бабки которые мы откладывали, выйдет около пятисот тысяч. А оставшиеся двести пятьдесят, где брать?
- Шаман, ты забыл про стволы, их тоже можно продать, тысяч на восемьдесят должно все потянуть.
- Все равно не хватает, - Рикошет на несколько секунд замолчал, - сто семьдесят тысяч, огромная сумма.
- А помнишь Гамбит, я говорил, что ее с собой брать нельзя, а ты потащил, сейчас бы еще ходки две, три и можно было бы сваливать, а так…
- Помню, каждый день вспоминаю тот вечер, до сих пор ее заплаканное лицо перед глазами, - Кирилл налил себе еще сто грамм.
- В общем, надо брать все деньги, которые есть, и идти к Валету, может он согласиться на пятьсот штук?! – Шаман выпил свои двести грамм водки.
- Нет, он не согласится, сумма приличная, но терять даже сто семьдесят штук, ни кто не захочет. – Кирилл печально посмотрел на почти пустую бутылку водки.
Внезапно земля задрожала, откуда то, будто из воздуха зазвучал гул, и раздался взрыв аномальной энергии. На улице кто-то дико завизжал не человеческим голосом, да и голосом это было невозможно назвать. В баре сразу началась паника, для некоторых новичков это был первый выброс, который они встретили в Зоне. Но несколько более опытных сталкеров утихомирили молодежь, и те вернулись за свои столики. Спустя десять минут как накатился этот аномальный аврал, гул и дрожание земли начали стихать. Казалось, будто ничего и не было. Но вот зазвучали сигналы ПДА, умные машины спешили известить своих хозяев о смерти сталкеров, которым не повезло в этот вечер. Еще не перестали трещать ПДА, как в бар вошел пожилой сталкер, с которым тут же начали здороваться, удивляясь, как он смог пережить выброс. Сталкер только отмахнулся, он спешил к дальнему столику.
- Здорово Путепровод, как ты в выброс то сюда пробрался? – Рикошет пододвинул стул проводнику.
- Успел в старый канализационный люк прыгнуть, а так бы спекся. – Присев на стул, ответил Путепровод.
Кирилл представил бегущего дядю Мишу, который натыкается на люк и прыгает в него.
- Короче парни, - Путепровод вернул Кирилла в реальность, - Валет сейчас на заброшенной фабрике Агропрома. С ним человек 15-20 бандитов, и еще, видел там несколько наемников, человек 6, думаю, просто так мы друзей ваших не вытащим, нужно деньги оставшиеся искать.
- Спасибо, Путепровод, только негде нам оставшиеся деньги найти, а завтра в 10 часов уже должен состояться обмен.
- Есть идея, – Рикошет выпил из горла остатки водки, - нужно идти к наемникам, заплатим им, они нам помогут спасти Юльку и Антоху, Путепровод знаешь, где их можно найти?
- Вроде одна из групп сейчас на Армейских складах, там как раз Хог должен быть, мы с ним знакомы, может даже денег не возьмет за помощь, но не обещаю.
- Да черт с ними, с деньгами, главное Юльку и Антона вытащить. Дядь Миш, успеешь к десяти с наемниками к Агропрому выйти?
- Успеем, я тропку хорошую знаю, жалко конечно ее наемникам показывать, но выхода нет. Ждите меня с наемниками около туннеля.
- Давай дядь Миш, мы будем ждать.
Путепровод ушел. В баре народа поубавилось, кто-то уже пошел спать, кто-то решил испытать судьбу и ушел за хабаром, а кто-то вышел прогуляться на свежий воздух да отстрелять диких собак, забежавших от выброса в угодья Блюхера.
- Мужики, не известно успеет ли Путепровод с наемниками добраться до Агропрома вовремя, - Кирилл как то нервно дернул глазом, - если Валет не получит денег, он убьет их.
- Ну и что ты предлагаешь?– Шаман привстал, и его плащ дернулся, будто не был кусками кожи сшитыми вместе, а был каким-то живым организмом, почувствовавшим опасность и приготовившимся отразить нападение врага.
- Давайте попробуем втроем спасти Юльку и Антона, - глаз у Кирилла задергался сильней, Рикошету это жутко понравилось, и он заржал во весь голос. – А там глядишь, и наемники подоспеют, просто пока они дойдут, пока мы встретимся, может быть уже поздно.
- Ну, да, могут и припоздать, а так услышат выстрелы и сразу сообразят, что мы уже начали операцию.
- Все, так и сделаем, пошлите спать, завтра рано вставать.
- Да, сон это главное, кто плохо спит, тот плохо и артефакты собирает, - Шаман встал и засмеялся от собственной шутки.

Семь часов спустя, граница Агропрома
- Шаман, нахрена ты взял эту байду шестиствольную, без нее есть что тащить, - Гамбит был весь обвешан оружием, и казалось, не шел, а плыл как груженная под завязку баржа.
- Этот гранатомет не раз нас выручал, помнишь, как от кровососов отбивались, благодаря нему только и смогли с окраины Радара выбраться.
- Да, сейчас будет жарче, - Рикошет нес ПКМ с несколькими запасными коробами, и обливался потом.
- Вот тот туннель, передохнем в нем, что бы ни маячить на открытой местности, - Гамбит ускорил шаг.
Зайдя в туннель Рикошет, споткнулся и упал. Гулкий звон от его падения прошелся по всему туннелю и в его глубинах кто-то зарычал, сначала негромко, но потом сильнее и во тьме показались очертания чего-то высокого, а главное сильного и злого.
- Шаман, давай, - рикошет копался со своим ПКМом, - да стреляй же, - из темноты на них несся Медверог, один из самых тупых и сильных мутантов Чернобыльской Зоны. И тут зазвучали глухие хлопки, Бульдог начал выплевывать гранатные выстрелы. Но даже шесть выстрелов не смогли остановить тупую мощь, прущую на них из туннеля. Но тут зазвучал АКМ Гамбита и практически сразу ПКМ Рикошета, Медверог начал замедлять ход, и в 4 шагах от сталкеров завалился на бок. Шаман подскочил к нему и с третьего раза снес ему башку своим тесаком.
Через 15 минут они вышли из туннеля на солнечный свет, и пошли в сторону главного комплекса Агропрома.
- Видишь, двух часовых, их нужно снять одним выстрелом, понял Шаман, потом несколько залпов в центр двора, будем надеяться, что там в этот момент кто-то будет. В это время Рикошет сможет занять удобную позицию вооон у того дерева, - Гамбит показал пальцем в сторону непримечательного старого дуба, - я в это время постараюсь обойти комплекс, зайти им в тыл. Начинаем на счет 1. Они приготовили оружие и собрались.
- Три, два, один.
Шаман угодил одному из наемников охранявших вход прямо под ноги, раздался взрыв. В это время Рикошет успел занять позицию около дуба. Он даже успел дать несколько длинных очередей, и вроде бы даже в кого-то попал, но снайпер на вышке, которого не заметили, ни кто из троих сталкеров, выстрелил и Рикошет завалился на спину вместе со своим верным ПКМом. Шаман, обезумевший от смерти друга, двумя выстрелами разнес вышку вместе со снайпером. В это время Гамбит перестреливался с добрым десятком бандитов, его уже успели ранить, и Кирилл все чаще прекращал стрелять, что бы захватить ртом больше воздуха и продолжить бой. Слыша автоматную стрельбу, Шаман старался всеми силами помочь Кириллу, он перебегал от позиции, к позиции стреляя из гранатомета. И вот прозвучал сухой щелчок, в гранатомете закончились выстрелы, Шаман, швырнув одну из последних ручных гранат, залег за деревом, и вытащил оставшиеся две гранаты. Его плащ, натянулся и сжался, словно кобра, приготовившаяся к броску.
Он выдернул кольцо, и швырнул гранату, туда, где заметил белый кроссовок из-за колеса старого ЗИЛа. Прозвучал взрыв и чей-то истерический вопль. Автоматные выстрелы стихли, Кирилла видимо задавили численным превосходством. И тут Шаман плюнул на все, и выбежал из своего укрытия, он хотел умереть, забрав с собой как можно больше бандитов, но не успел сделать и несколько шагов, как прозвучал властный и сильный мужской голос.
- Вы окружены, сопротивление бесполезно, Валет, прикажи своим отморозкам сложить оружие и сдаться, обещаю, вы умрете, ни чего не почувствовав.
Шаман застыл на месте, как в прочем и бандиты, которые собирались срезать очередями бежавшего на них сталкера.
- Шакал! Сдавайтесь, это Хог, командир шестого и седьмого отрядов наемников!
Это был, уже не тот властный и могучий голос, который первым объявил мат бандитам.
Шаман растерялся еще больше, а из группы бандитов выбежал один браток, видимо узнавший наемника по голосу, и дико заорал:
- Слышь Хог, я этого сталкера не трогал.
Прозвучал выстрел из СВД, и бандит свалился с аккуратной дыркой во лбу.
- Хог, урод, против своих прешь, ты что творишь?!! – заорал Шакал из центрального здания.
- Шакал, ничего личного, мне и бойцам уплачено.
- Хватит лясы тереть, выводите заложников, - снова прозвучал голос богатыря.
Час спустя. Главный комплекс Агропрома.
- Путепровод, ты все-таки успел, - Кирилл лежал на траве, перебинтованный, но радостный, рядом с ним сидела Юля.
- Я ж тебе говорил, тропку знаю. А вообще Хогу с Кипятком спасибо скажи, это они тебя и друзей твоих спасли.
- А кто такой Кипяток?
- Здрасте, забыл что ли, - к Кириллу подошел сталкер в экзоскелете Долга, - майор Кипелов, мы ж с вами, в Забытом лесу снорков гоняли.
- Майор, ты? А как ты здесь оказался?
- Ходил с двумя квадами в разведку на Армейские склады, по пути встретил Путепровода, он меня попросил, что бы я с ним пошел с наемниками договариваться, мало ли, ну там как узнал, что вы в заднице, сообщил Петренко о том, что сочувствующие Долгу сталкеры в беде, ну он выслал другой разведотряд, а мы с Путепроводом и отрядом Хога двинули сюда.
- Эх, плакали теперь наши денежки. – Андрей лежал на удобной подстилке и видимо только очнулся.
- Опа, очнулся, а ты вправду рикошет, пуля важных органов не задела и прошла на вылет, так что повезло тебе, - Хог дал фляжку с водой Андрею.
- А насчет денег не переживайте, Шакал залетчик конкретный был, так что, земля ему пухом, вместе с Валетом. А деньги я вам верну, бойцы против не будут.
А кто Валета то грохнул? – Кирилл прижался к Юле.
- Я, - Антон сидел не далеко от Андрея и копался с ПКМом, - эта сволочь нас с Юлькой, когда из клетки выводил, сказал, что мол, ему и так подыхать, а нас он не за что не отпустит, ну я выхватил у него нож, и рубанул, кровищи там, ууу, - он заулыбался.
- Ага, герой, Санек вон тоже герой, с гранатой в кучу бандитов чуть не бросился, ты как Сань? - Кирилл улыбнулся.
- Да норм, что мне будет то, плащ только порвал, – Шаман потер левую руку, и улыбнулся Кириллу, - заштопаю потом.
- Ну, ребят, вас из Зоны, когда выводить, - Путепровод заговорщицки подмигнул Кириллу, - я вас сюда вел, я и выводить буду.
- Не знаю, дядь Миш, оклематься нужно немного.
- Ага, и деньжат еще поднабрать, - Рикошет попытался пододвинуть к себе свой ПКМ.
- Да ладно тебе, бабла подняли нормально, можно и домой, - Кирилл приподнялся и поцеловал Юлю.
- Ну, бывайте, - Хог взял свою ЛР-300 и повесил на плечо, - даст бог свидимся. Вот ваши сбережения, - он поставил небольшую сумку рядом с Кириллом. - Эй, бойцы, выдвигаемся. Наемники радостно загалдели, и пошли нестройным рядом за своим командиром.
- Ну а мы, вам поможем до бара добраться, - Кипелов поднял свой Гром и закинул на плечо.

Год спустя
После возвращения из Зоны дела у Кирилла и его друзей стали налаживаться, они открыли свой бизнес, который имел стабильный доход. Юля нянчилась дома с сынишкой. В скором будущем Кирилла отыскал Хог, который ушел из Зоны. Кирилл предложил ему место начальника охраны, Хог с удовольствием согласился занять его. Дядя Миша, остался в Зоне, до сих пор помогая новоявленным сталкерам проникать в Зону. Майора Кипелова повысили в звании и доверили более важные задания.
Зона продолжала жить своей жизнью.

"ХВОСТ, УТЮГ и БОРОДА"
"Sibirsky Hunter "

Утро выдалось на удивление ясным. Зона предпочитает тяжелые свинцовые тучи, но в этот раз она сделала исключение.
А по земле шли три человека. Ведущим был мужчина среднего роста, в тёмном плаще. На лице у него красовалась борода, а в руках – явно не новый автомат, покрытый множеством царапин, в которых, при внимательном рассмотрении, можно было увидеть некий смысл. Звали сталкера, как ни странно, Борода. Следом шёл худощавый Хвост с «Калашом» и массивный, с приплющенным лицом, Утюг, вооруженный Сайгой – пара «зеленых» сталкеров, недавно пришедших в Зону.
Хвосту его компания не особо нравилась – Утюг производил впечатление тормоза, у которого иногда вспыхивает желание трепать языком. А Борода и вовсе был каким-то психом. Нацарапал на стволе какие-то кресты, на привалах молитвы бубнит. Впрочем, других вариантов и не было. Либо топай в ходку сам, либо дальше торчи на Кордоне, где очень трудно не вляпаться в долги. Правда, ещё можно было пойти отмычкой в центральные районы. Опыт там можно получить ого-го. Только возвращались из таких ходок единицы. И примерно половина – с серьезным креном в мозгах. Так что пришлось отправиться с теми, кто оказался под рукой.
***
Сталкеры направлялись к какой-то брошенной деревне, где, как уверял Борода, всегда есть хабар. Шли довольно медленно – уже второй день, хотя расстояние было не таким уж и большим. Ведущий постоянно делал крюки и часто останавливался на привал. Вот и сейчас он сделал жест рукой, приказывая остановиться.
«Опять старый сдулся», - подумал Хвост, но промолчал.
– Чё такое? Чё стоим? – засуетился Утюг.
– А ты не чувствуешь? – спросил Борода, а затем указал на север, - там.
Хвост поглядел туда, куда тычил пальцем ведущий, но увидел только кусты, холм, пару деревьев...
А в следующую секунду оттуда вылетела несколько слепышей, сразу бросившихся врассыпную. У всех троих пискнули ПДА. Хвост быстро открыл письмо... «Внеплановый выброс» - вот и весь текст.
***
– Господи Иисусе, - прошептал Борода, а затем, махнув рукой, завопил, - Бежииим!!!
И первым бросился куда-то на северо-восток.
С севера по небу, словно кровь, разливалось красное сияние, а облака, бывшие пару минут назад бесформенными клочьями, разбухали, превращаясь в какой-то огромный свинцовый купол.
Молодые сталкеры без труда обогнали Бороду но отдаляться от него не решались. Справа маячил зев старого железнодорожного туннеля. Путей уже не осталось – видимо, их растащили после аварии 86-ого. Однако в остальном он, на первый взгляд, неплохо сохранился. И сталкеры устремились туда.
Первым в спасительное убежище влетел Хвост, следом Утюг. Борода был последним. Опытный сталкер, тяжело дыша, оперся на стену, пытаясь прийти в себя.
«Совсем старый хрыч сдулся, на кой тогда в Зону ходить?» - пренебрежительно подумал Хвост.
– Надо зайти дальше, у выхода нас зацепит, - проговорил Борода, выпрямился, и первым направился вглубь туннеля.
***
Туннель оказался на удивление длинным, и медленно, но верно делал поворот направо. Борода вновь стал ведущим, следом шёл Утюг, а замыкал Хвост, который решил, что со спины-то никакая дрянь не зайдет. Утюг достал портативный комп, потыкал, и удивленно произнес:
– А мы где щас? Нас на карте нету...
«Вот осёл, - подумал Хвост, - конечно нету, Выброс все сигналы глушит»
– Давай глянем, - Борода достал свой ПДА, пошарил, и как-то неприятно изрёк, - а ведь туннеля нету на карте.
Хвост достал свой ПДА. Его конечно забавляло, что в Зоне у любого дурака есть свой КПК, но проверить все же стоило. И действительно, пошарив по карте местности, он никакого туннеля не нашёл. Сердце предательски ёкнуло.
– Нашёл, - радостно воскликнул Утюг, но Борода, глянув на экран, покачал головой.
– Нет, видишь здания к востоку? Это старый НИИ, а мы другим путем шли. Ладно. Надо подальше зайти, от греха подальше, - ведущий махнул рукой.
«Все нормально. Просто со спутника вход не видно, пути разобрали, а мимо никто не ходит, вот на карте его не пометили», - успокаивал себя Хвост.
Сталкеры прошли еще немного, и остановились, как вкопанные. Впереди был тупик. И еще кое-что...
***
В конце туннеля что-то излучало ровный свет. Какой-то хлам валялись прямо на рельсах... Только тут Хвост сообразил, что в самом туннеле пути вполне неплохо сохранились.
А у противоположной стены стояло нечто... Вернее, некто. Существо, похожее на человека, сгорбленное, на полусогнутых ногах, с длинными, чуть и не до пола, руками. Или все же лапами? При этом, несмотря на странную позу, оно было немаленького роста.
– Это чё за хрень? - прошептал Утюг.
– Матерь Божья... Это ж Сорокин... – пробормотал Борода, -страшный мутант.
«Да ну? А я-то думал, это просто мужик какой-то отдохнуть решил», - мысленно скривился Хвост.
– Говорят, он к себе таскает всякие блестящие штуки... Артефакты, то есть. И живет в укромных местах, - продолжил ведущий, - сейчас Выброс, вот его и вырубило.
– Так значит... У него хабар есть? - сообразил Хвост.
– Должен быть, - кивнул Борода, - видишь светится что-то? Артефакты, думаю.
– Так давайте его того... Хлопнем, пока он не врубился, - предложил Утюг.
– Точно, - поддержал Хвост, - а то если этот урод очнётся, огребём по полной.
– Тогда заходим с трех сторон, - согласился Борода.
***
Сталкеры медленно окружали мутанта. Утюг перебежал к левой стене, Хвост шел вдоль правой, а Борода оказался по центру. План был прост: достаточно приблизившись, открыть огонь из трех стволов.
Мутант вблизи производил жуткое впечатление. Чёрная слежавшаяся шерсть, огромные серповидные когти на передних лапах. И лицо. Именно лицо, напоминающее человеческое.
Ближе всех должен был оказаться Утюг с его Сайгой. Достаточно приблизившись, он начал поднимать карабин... А через мгновение, мутант, распрямив ноги, рванулся навстречу. Хвост видел все это будто в замедленно съемке: вот огромная черная тень подлетает к молодому сталкеру, огромная ручища наносит удар, а в следующий момент из спины Утюга уже торчат окровавленные когти. Отбросив смертельно раненого противника, Сорокин оборачивается к нему, Хвосту.
– Твою мааааать!!! – орет сталкер, и начинает палить по монстру.
Такие моменты не забываются всю жизнь. И Хвост не забыл бы, если б огромная чёрная тень не сменилась всепоглощающей тьмой, а его тело не упало рассеченным от плеча до пояса.
***
«Аминь», - прошептал Борода, заканчивая молитву. По привычке глянул на рельсы, которые внезапно обрывались точно там, где заканчивался свод туннеля, погладил своё оружие, на котором добавилась пара крестиков... И вышел наружу.
Опытный сталкер был доволен, ведь заслуженную кару получила еще пара грешников. А ему Ангел даровал очередное уникальное творение Господа, которое безбожники-ученые именуют артефактом.

На публикацию этих рассказов я получила личное согласие от каждого из авторов.
Рекомендую всем.
Единственная - Verdandy - передала мне разрешение на публикацию через Пепла.

Светлячок, почитаем)

"Вадим Терницкий
"Недотёпа""
Здесь, на третьем этаже старого, еще советского, недостроя, Артем Летов решил провести свою первую ночь в Зоне. Монотонно капала вода, просачиваясь сквозь бетонные стыки потолочных плит, громко и неприятно шуршала на ветру порванная полиэтиленовая пленка, которой невесть кто когда-то забил окна в конце коридора. Там, на улице, шел дождь, серой пеленою смазывая панораму брошенной земли. Быстро темнело, и замерзший, вымокший до нитки, Артем торопился найти место посуше, предпочитая цементную пыль всепроникающей влаге и сырости.
Позади бесконечного дня и прошлой бессонной ночи остались грязные электрички и обшарпанные вокзалы, чужие усталые лица и наглые плутоватые рожи, бурелом хвойного леса и контрольно – следовая полоса, словно гигантский шрам разделившая мир от края до края.
Летову казалось, что ему везло. Он не попался полицейским патрулям на последнем вокзале, инстинктивно отступая в толпу при их появлении. Потом миновал армейские, переждав в мокрых кустах вжавшись лицом в опавшую листву, их проход вдоль колючей проволоки. Первые, хоть и замечали обретенным на службе близ Кордона чутьем в разношерстной толпе людей интересующихся Зоной, но лениво пропускали многих по дороге туда, усердно подстерегая единиц по дороге обратно. Вторые, - уныло тянули «срочную», проклиная дождь, грязь свежевспаханной бороны и пустую перловку на завтрак, обед и ужин.
Артем думал, что умело обошел все кордоны. На самом деле, никому не было дела до шестнадцатилетнего пацана с пустыми карманами зеленой брезентовой куртки и тощим рюкзаком за спиной. Ну, примчался он сюда, в гиблый край, за романтикой и приключениями через полстраны, как сотни таких же мальчишек до и после него, и что? Ведь, чтобы состричь что-нибудь перед дембелем или, там, перед днем рожденья жены или дочери с пяти - десяти спешащих из Зоны бродяг, нужно пропустить туда не одну сотню таких вот «неустановленных лиц».
И вот когда эйфория от чувства, что всё-таки прошел, сменилась усталостью, а тяжесть от промокшего рюкзака и самодельного обреза в руках стала невыносимой, Артем вышел на этот одиноко стоящий панельный недострой.
Ступени к главному входу поросли зеленым мохом и вездесущим кустарником. Окна на первом этаже были забиты деревянными щитами. Выше - слепо смотрели в пространство темными проемами, отбивая любое желание приблизиться к ним вплотную. На верхнем, четвертом, лишенном потолка - крыши этаже, сквозь них виднелось серое предзакатное небо.
Еще, выглядывая из-за скрюченной сосны, Летов заметил полуразрушенный вход в подвал, но мысль лезть туда, отмел сразу. Даже, несмотря на заряженный ствол в руках, смелости на это ему точно не хватило бы.
Все же, несмотря на полное запустение, дом продолжал жить. К входу, по мху была протоптана узенькая тропинка, а несколько окон на третьем этаже, кто-то старательно заделал строительной пленкой. В мокрой траве можно было разглядеть пустые бутылки, сигаретные пачки, целлофан оберток и прочие следы человеческой жизнедеятельности, во множестве разбросанные вокруг.
Встречи с людьми, Артем почему-то не боялся и потому, решение заночевать наверху быстро созрело само собой. Впрочем, дом оказался пуст. Найдя сухую комнату, без окон, с черным кругом кострища посередине и запасом дров, бережно сложенным у стены, Артем обессилено присел на поленницу и на минуту закрыл глаза. Сил на то, чтобы разжечь огонь не осталось. Дрожь, охватившая в лесу под дождем все тело, постепенно отступала.
Впервые, за несколько дней, он подумал о маме. Вряд ли, короткая записка в два слова, которую он написал ей после бурной ссоры, связанной с его отчислением из десятого класса смогла её успокоить. Но, ведь так тоже нельзя! Он же живой человек, личность, в конце концов, а не частная собственность.
Но, на полную независимость Артем пока не претендовал, и потому направился именно сюда. Ярость на мать, сподвигшая его на этот отчаянный шаг, сходила на «нет», и Артем уже жалел, что не взял с собой мобильник.
Незаметно для себя, парень уснул.
С тихим звоном рюмка опрокинулась и покатилась по непокрытому скатертью столу. Послышался приглушенный голос чертыхнувшегося отца и, следом, тихий успокаивающий, матери. Сквозь неплотно прикрытую дверь в спальню Артема проникал электрический свет, а вместе с ним и разговор родителей.
Сегодня, как всегда поздно вечером, приехал отец. Кажется, снова только за тем, чтобы затемно уехать завтра утром, оставив пухлые пачки иностранных денег им с матерью на безбедную жизнь и лично ему на новый ноутбук, дорогие джинсы, велосипед или скутер.
Поговорить с отцом удалось всего полчаса, после чего он был безжалостно отправлен спать. Родители слишком редко и мало виделись, и им, естественно, нужно время, чтобы побыть вдвоем. Это понятно. Но, конечно же, Артему не спалось.
- Совсем поседел, - донесся голос матери после того, как авария на столе была устранена, и они все-таки выпили.
- Ерунда,– после паузы рассеянно отозвался отец. - Как вы тут?
- Привыкли. Артем учиться совсем не хочет. Ему отец нужен.
- Ну, я же не могу его взять с собой! Там ад, ты себе всего этого даже представить не сможешь, спокойно только у нас на «Ростке»,но ведь я должен быть там, чтобы защитить вас… Это мой долг.
- А о том, чтобы вернуться домой, ты даже не думаешь. Долг, долг… Твоя страна всю жизнь вытирает о тебя ноги, засунула в самую жопу и бросила, а ты как идиот всё служишь и служишь. Выдумали сами себе какой – то долг… - Голос стал одновременно злым и обреченным. – Жил–был гвардии майор Летов, и в раз стал капитаном Стальным какой-то нелегальной группировки.
Артем никогда не слышал таких грубых слов из уст матери, и у него от неожиданности закружилась голова и похолодело в груди. Это смешанное чувство жалости и страха росло в нем и крепло, заполняя сознание без остатка. Голоса становились все глуше и глуше, словно он опускался на дно колодца, а они оставались наверху, и Летов наконец проснулся.
Что-то изменилось. Он всё также сидел на бревнах, и все так же капала вода с потолка, шуршала рваная пленка, далеко за окном шел дождь. Вот только ко всему этому добавилось новое. Нет, не звук, а ощущение, что он теперь здесь не один.
Мокрая одежда, высыхая прямо на теле, не прибавляла тепла, и его вновь затрясло, толи от холода, толи от страха. Не включая фонарь, Артем сидел, вслушиваясь в ночь, нацелив оружие на дверной проем.
«Сколько же я проспал, черт, чудом ведь не съели», - подумал он, поудобнее перехватывая обрез, и вдруг отчетливо услышал, как под чьей–то неосторожной ногой или лапой хрустнула бетонная крошка, и камушек гулко поскакал вниз по лестнице с третьего этажа на первый.
Почти сразу же темнота на миг рассеялась в луче фонаря, мелькнувшего вдоль коридора. Летов облегченно вздохнул. Стрелять в людей не хотелось.
- Здесь я, Артем, больше никого нет! – Хрипло, после долгого молчания прокричал он в темноту.
Пришедший явно замешкался, луч фонаря вновь заплясал вдоль коридора. Потом замер, равномерно освещая порог приютившей Артема комнатки. Парень вдруг отчетливо представил, что фонарик прикручен к стволу и смотрит пришелец сквозь прорезь прицела, готовый выстрелить в любую секунду.
Больше ничего не происходило. Ни звука, ни движения Артем уловить не мог. Глаза парня постепенно привыкали к свету, а пауза стала затягиваться. И Летов не выдержал.
- Здесь только я! – снова завопил он в пространство.
Луч света дрогнул.
- Ты что орешь, придурок? – спросил пришелец молодым резким женским голосом. – Выходи, давай. Медленно.
Летов почувствовал, как гулко забилось в груди сердце. Он ожидал чего угодно, но только не того, что пришелец окажется женщиной. Ну и выходить под прицел тоже было жутко. Потому он решил не спешить.
- Ну, чего ты там? – раздраженно выкрикнула девица. - Гранату бросить?
- Иду, - вздохнул Артем, - только я тоже фонарь включу.
- Давай, давай, придурок, не тяни, только сначала руки мне покажи, а потом весь вылазь.
Летов включил фонарь и, взяв его в левую руку, приблизился к дверному проему. Обрез он оставил у поленницы, и теперь чувствовал себя беззащитным и голым. Выставив на секунду руки, он, зажмурившись, шагнул в коридор на свет.
- Блин, ты еще и без оружия? – из голоса девушки ушло раздражение, и теперь он стал даже приятным.
- Там обрез, - кивнул Артем на приютившую его комнату.
- Обрез у него, - девушка опустила оружие, и луч света ушел в сторону. – Ты дверь внизу, что не запер? В лифте родился, чучело?
- Я не знал, - виновато протянул Летов, ощущая, какая уверенность исходит от этой ночной гостьи (или хозяйки?) и невольно подчиняясь её сильному голосу.
- А костер чего не развел? Спичек нет или забоялся? - девушка включила фонарь, висевший у нее на груди и, выключив первый, действительно примотанный к стволу, закинула автомат за спину.
- Уснул, – нехотя признался Артем.
Девушка промолчала, видимо, не нашлась, что ответить. Обойдя Артема, она вошла в комнату, взяла охапку дров и, присев, принялась разводить огонь. Летовский обрез она брезгливо отпихнула ногой в дальний угол. Парень так и стоял в дверях не решаясь приблизиться.
- Заходи, чего встал? – не оборачиваясь, произнесла она, когда пламя разгорелось. – Жрать охота.
В свете костра Летов наконец рассмотрел незнакомку. Это была совсем молодая, не старше двадцати лет, девушка с миловидными чертами лица, пронзительным взглядом и «конским хвостом», вызывающе торчащим из под кепки, на манер Сары Коннор из небезызвестного фильма. Английский «Энфилд» висевший за спиной стволом вниз только усиливал сходство с этим голливудским персонажем.
Одета она была в недешевый импортный комбез, безупречно облегавший фигуру. Артему сразу бросились в глаза нашитые на левый рукав липучки. Такие же он видел у отца, служившие тому для того, чтобы быстро снять шеврон с изображенной на нем мишенью на красном щите. Понять бы, что изображено на шевроне, который прятала его новая спутница.
- Значит, ты у нас Артем, – с утвердительной интонацией вновь заговорила девушка, после того, как сходила за рюкзаком, оставленным на лестничной клетке, и вытащила из него две банки натовского рациона. – Ты, кстати, на лестницу не ходи, я там растяжку поставила.
Артем, доставая все свои припасы и гостеприимно раскладывая их перед девушкой на расстеленный брезент, заменивший стол, возмущенно хмыкнул. В том смысле, что никуда он ночью не собирался идти.
- И откуда ты такой взялся? – с жалостью посмотрела на него сталкерша.
- Я на электричке приехал, сегодня, - с набитым ртом проговорил Летов. - У тебя нет телефона?
- Да откуда здесь сотовая связь? – Отмахнулась девушка, - погоди, ты хочешь сказать, что еще сегодня был за Периметром?
- Да, а что? – Артем непонимающее посмотрел на спутницу.
- И за один день ты дошел сюда, на АТС?
- Ну, да, мне вообще-то на «Росток» надо.
- А кто тебя пустил? И кто обрез дал? - казалось, сталкерша была действительно изумлена признаниями Артема.
Тот пожимал плечами, не понимая сути ее удивления.
- Да никто меня не пускал, переждал патруль и переполз. А обрез на вокзале дядька продал. Не дорого.
- Он у тебя хоть стреляет? Никто тобой пообедать не пытался?
- Нет, не пытался, здесь вообще очень тихо и хорошо.
-Да уж, просто прекрасно. А что ты на «Ростке» забыл?
- Я отца ищу, - вдруг сконфузился Артем, - Летов, фамилия, не слышала?
- Нет, конечно, тут фамилии не в ходу. Я, например, Лира, а ты – Недотёпа.
- Почему Недотёпа? – обиженно протянул Артем.
- Потому, что если все, что ты говоришь, правда, то, получается, ты в одиночку за день прошел маршрут, на который не все сталкеры группой встают. – Лира стала картинно загибать пальцы. - Потому, что даже не проверил, стреляет ли твоя пуколка. Потому, что тебя ни одна тварь не съела, наверное, не поверила своим глазам, что такое распи… А-а! Бывает. Потому что, не ограбил тебя никто мимоходом и не убил, просто, чтоб под ногами не болтался.
Девушка поднялась на ноги. И возбуждённо заходила взад вперед по комнате.
- Да в конце – концов, потому что, в аномалию ни в одну не вляпался! Ты их видел хоть?
- Нет, не видел, - огрызнулся Летов, - я не маленький мальчик и смог бы за себя постоять.
- Ага! Да ты дрых, Недотепа, и когда заходил, так наследил, что я даже в темноте разглядела, что здесь чужой!
- Что же ты тогда не смогла подкрасться ко мне, а? Да если бы я не крикнул, то лежать бы тебе сейчас с башкой нашпигованной дробью! – Артем в свою очередь тоже вскочил на ноги.
- Ну, это, если только твоя пушка стреляет, - спокойнее, видимо, все - таки переживала за свой промах с шумом на лестнице, ответила Лира. – Кстати, было бы неплохо обрез твой проверить.
- Не хотелось шуметь.
- Шуметь, конечно, не стоит, но здесь относительно безопасно, наши рядом совсем.
- А ты почему одна ночью?
- Отстань, ладно? - Девушка снова опустилась к костру. – Я, может, ночь люблю.
- Ночью спать надо.
- Раз ты сегодня спал, будешь дежурить. Спать-то всего четыре часа осталось. Завтра попробую тебя к «Ростку» вывести. Но на саму базу я не пойду, даже не думай.
Она сидя устроилась на дровах, где еще недавно спал Артем, привычно обхватив руками согнутые в коленях ноги.
- Я сплю чутко, - заявила Лира приглушенным голосом, - станешь подкрадываться – яйца отстрелю.
Артем ничего не ответил. Вскоре, девушка затихла, перестав моститься поудобнее, а он сидел, смотрел на тусклое пламя костра и слушал дождливую ночь. Почему-то, мысль о том, что он охраняет сон молодой девушки, грела его изнутри. Лира. Красивое имя. Интересно, поверила ли она его рассказу. Нет, конечно, он не был наивным простачком, как это могло показаться из его несложных ответов. Но, отвечая вооруженной сталкерше, Летов старался быть предельно откровенным. Умолчал только о том, что в потайном кармане у него есть тугой рулончик европейских денег, ну и о том, что знает, как здесь, в Зоне, называют его отца.
Первоначальный план был прост: проникнуть за периметр, найти любого человека с нашивками клана «Долг» и попросить провести его к капитану Стальному. Вот только Зона оказалась больше, чем он думал, и Лира, со своими снятыми нашивками, своим появлением спутала все карты. Да ещё и здорово напугала его своими расспросами. Он не мог себе представить, что та Зона, что он видел в хрониках по ТВ, читал в газетах и слышал от отца, начнется сразу за колючкой. Выходило, что ему крупно повезло, раз он за целый день не встретил в лесу ни мутантов, ни аномалий или очагов радиации, ни грабителей - убийц. Про мутантов и аномалии он немного слышал от отца. Можно было пройти в десяти шагах от какой-нибудь «карусели» и ничего не заметить. Но вот мутанты, по идее, при встрече должны были поставить крест на его жизни. Повезло.
Время текло медленно. Подбрасывая в костер тоненькие щепки, Артем старался не заснуть. Небо за окном начинало светлеть, меняя черный ночной оттенок на привычный, серый. Дрова закончились, а подходить к спящей на запасе сталкерше, Летов не рискнул.
Дождь стих. Монотонное капанье с потолка доносилось до его слуха все реже и реже, а треск прогорающих углей успокаивал и создавал некое подобие первобытного уюта. Незаметно, глаза парня закрылись сначала на две секунды, потом на пять, потом…
Потом, он шел по бесконечному лугу, по высокой, в пояс, ослепительно ярко-зеленой траве, сжимая в руках АКС, как на стрельбище, когда в детстве отец брал его с собой. И тяжесть серьезного оружия в руках придавала Артему такой уверенности в себе, что он совершенно ничего не боялся. Хотя он точно знал, что находится в Зоне, где умереть можно в любую секунду.
В нескольких шагах впереди него шла девушка в натовском комбинезоне и с их же оружием в руках. Он не знал, кто это, но знал, что это - самый родной человек на планете. Вот, она останавливается, оборачивается… Боже, как она красива! Артем смотрит в ее огромные синие глаза и чувствует, как от приятной тяжести внизу живота и от переполняющей душу нежности замирает в сладкой истоме сердце. А девушка, Лира, конечно же, это она, улыбается самой прекрасной улыбкой на свете и протягивает к его лицу руку. Но вместо ожидаемой ласки, на встречу которой его тело потянулось само, она вдруг резко и больно бьёт его в ухо…
- Ну, ты и скотина! Вправду, Недотёпа! – зло прорычала сталкерша. – Ещё раз заснешь на посту, застрелю сразу. Даже будить не стану, придурок!
Артем вскочил, потирая ушибленное ухо. За окном было уже светло, костер безнадежно погас, а Лира, полностью собранная и даже, кажется, умытая, стояла и хмуро смотрела на него, уперев руки в боки.
- Пойдешь впереди, спину я такому, как ты, не доверю, - вынесла сталкерша свой вердикт, после критического осмотра новобранца.
Артем, переживавший резкую смену контраста между сном и реальностью, старался молчать. В жизни, Лира была ему не так симпатична, как во сне, но что-то такое, наверное, есть в ней, чем она смогла зацепить его, раз подсознание выкинуло такую штуку.
Выбравшись из здания, Лира, осмотревшись, неопределенно махнула ему в западном направлении.
- Шагай, ориентир сосна без верхушки. Видишь?
Летов не ответил, делая вид, что обиделся за утреннюю оплеуху, хотя на самом деле, чувствовал себя виноватым и зла на сталкершу не держал. Помня ночные разговоры про мутантов, он, держа наготове обрез, пошел в указанном направлении.
Идти через редкий лес, практически лишенный подлеска, с множеством людских и звериных троп, было легко. Дорогой, Артем старался найти хоть одну аномалию, но, сколько не вглядывался по сторонам не смог ничего разглядеть. Разве что, большее количество сухих и полусухих деревьев отличало этот лес от обычного.
В целом, сегодняшний поход ничем не отличался от вчерашнего. Ничего из того, чем пугала его сталкерша не происходило и Летов, поневоле, задумался о том, как пройдет его встреча с отцом. Безусловно, он не одобрит того, что сын бросил учебу. Для отца человек без профессии вообще не человек. А он, ничего не понимал ни в органической химии, ни в алгебре, ни в геометрии, да и не хотел понимать. Книги, которые следовало читать по школьной программе, казались ему глупыми, скучными и ненужными. Мать отдала его в автошколу, так его выперли оттуда за то, что не учил устройство карбюратора. На фиг водиле знать названия жиклеров? Этого он не мог понять.
Мать всегда твердит, что он ничем не увлекается, но это же не так! Вот, Лира, тащит английский «Энфилд», а он, мог бы рассказать на память, как правильно называется, в каком году и кем была разработана эта штурмовая винтовка, какова ее скорострельность, емкость магазина, принцип действия, вес и многое – многое другое. То же самое, практически про любое стрелковое оружие или, например, танк.
Или еще он любит рисовать. В седьмом классе, на рисовании, задали нарисовать рисунок ко Дню Победы и он, устав от бесконечных цветов, орденов и георгиевских ленточек, нарисовал сожженный немецкий танк и четыре березовых креста рядом. Уже четыре года прошло, а он до сих пор гордится этим рисунком. Ну а училка, поставила ему тройку, за мрачность. Разве это справедливо, когда, взрослому человеку, учителю, приносят двадцать пять нарисованных букетов и один танк, а она гасит своей тройкой индивидуальность, отбивает стремление к оригинальности, и превращает личность в быдло, такое же, как и сама? Чему же могут научить в такой школе? Не выделяться? И зачем такая школа нужна?
Мысленно доказывая отцу свою правоту, Артем не заметил, как заговорил вслух. Лира отреагировала моментально.
- Ты что там бормочешь, дурак? – раздраженно проговорила она. – По сторонам лучше смотри, Недотёпа.
Летов удивленно обернулся:
- Так тихо же кругом!
-Тихо? – с угрозой в голосе переспросила девушка и, подобрав шишку, сильно бросила ее метров на десять влево от дороги. Туда, где чуть заметно кружили по часовой стрелке редкие желтые листья и хвойные иголки. «Карусель» мощно выдохнула, разряжаясь, подняв в воздух облако прошлогодней листвы.
Артем от неожиданности открыл рот.
- И много мы их прошли? – только и смог спросить он.
- Достаточно. Там мелькнуло что-то, пойду, гляну. Тут стой.
Летов восхищенно смотрел, как Лира, натянув толстую резиновую перчатку, стала подходить к аномалии напружиненной походкой, как-то по-особому расставив руки и ноги. Подойдя в плотную, она резко присела, так неожиданно, что Артем чуть не сорвался на помощь, помедлив секунду только из опасения быть в сотый раз высмеянным. Этой секунды промедления хватило девушке для того, чтобы выпрямившись, повернуть обратно к тропинке, зажав что-то в ладони.
Подойдя к Летову, сталкерша разжала ладонь. На ней оказалось два темно – синих округлых камушка, тускло сверкнувших на выглянувшем из-за туч солнце.
- Вот смотри, Недотёпа, это «брызги» - дешевые – дешевые артефактики. Они не опасные, клади один в карман. Говорят, немного от радиации помогает.
Артем осторожно взял один артефакт с ладони девушки и бережно положил в карман.
- Второй я оставлю себе, на память, - со смешком продолжила Лира, - не каждый день Зона таких придурков принимает.
- Слушай, если я такой идиот, что же ты со мной возишься? – не выдержал Летов.
Девушка пристально посмотрела ему в глаза, он не отвел взгляда.
- Дура. – Вдруг призналась она серьезным голосом. – Пошли, итак времени много потеряли.
За день они прошли немногим меньше десяти километров, только один раз останавливаясь на привал. За это время Артем, под руководством Лиры научился обнаруживать и различать некоторые аномалии по косвенным признакам, прослушал лекции по классификации артефактов и мутантов, а так же про группировки сталкеров, орудующих в Зоне. И отдельно, про смертельную войну «Долга» и «Свободы» - двух самых сильных и непримиримых кланов на территории Зоны. Спросить к какому клану принадлежит Лира, он не рискнул, но то, как зло она рассказывала о «Долге» ему не понравилось. И если всё, о чем она говорила, правда, то любить их действительно было не за что. Но как-то с трудом верилось, что его отец безжалостный убийца, не разбираясь сметающий на своем пути всё, связанное с Зоной, будь-то мутант или человек из соседнего клана. Хорошо ещё, что она про капитана Стального ничего не рассказала, а то бы такая информация здорово пошатнула его мировоззрение. Хотя, может, про отца она и не знала ничего такого. В общем, прямо спросить её, Артем не решился.
Ближе к вечеру, когда лес остался далеко позади, Лира стала проявлять признаки беспокойства. Сначала, пошла первой и приказала Летову идти за нею след в след на расстоянии пяти шагов. Видимо, идти по зоне с неопытным новичком, оказалось дольше, чем одной и они не успевали к месту безопасного ночлега.
Когда солнце зашло за горизонт, сталкерша начала заметно психовать, пресекая любые попытки Артема заговорить. Тем более, снова пошел дождь, небо заволокло свинцовыми тучами, сокращая и без того небольшой остаток светлого времени суток.
- Здесь усадьба колхозная недалеко, успеть бы, – обернувшись проговорила девушка, когда стало почти темно. – В поле нам точно до утра не до жи…
Близкая молния огненной змеёй рассекла небо надвое. Почти сражу же, раздался гром, заглушив слова сталкерши, но Артем ее прекрасно понял. А еще он заметил, когда на миг посветлело, что на пригорке, всего в каких-то пятнадцати метрах от них, стоит какой-то волк и нюхает воздух, высоко задрав крупную голову.
- Зверь! – предостерегающе крикнул Летов, но Лира, должно быть, заметила опасность сама, так как уже присела на одно колено, вскинув свой «английский бычок» к плечу. Примерно минуту ничего не происходило, Артем, ослепленный молнией, вглядывался в темноту, переводя взгляд с места на место, но все-таки пропустил момент атаки. Промелькнув сбоку серой тенью, мутант сбил сталкершу с ног. Вскрикнув, Лира повалилась на спину, роняя оружие, но успела схватить за горло тянущегося к лицу пса. Как бы хорошо не была подготовлена девушка, противостоять животной мощи мутанта долго она не могла. Спустя секунду, она почувствовала, что проигрывает бой.
«Вот и всё» - пронеслось в ее голове, когда её хватка на горле мутанта стала ослабевать, и зловоние оскаленной пасти ударило в нос. Вдруг, над самым ухом оглушительно прогремел сухой ружейный выстрел. Тело мутанта сразу обмякло и потяжелело, на лицо обильно брызнуло теплое.
- Работает! – словно сквозь вату в ушах, услышала девушка, восхищенно – напуганный голос Артема, спихивая с себя мертвую тушу.
- Молись, сука, чтоб это не стая была, - прохрипела она, поднявшись, шумно дыша. И вдруг, громко закашлявшись, резко согнулась пополам.
Пока Лиру неудержимо рвало, Артем, отвернувшись, дрожащими руками пытался перезарядить обрез. Девушку он не осуждал, его и самого мутило – приходилось, то и дело, сглатывать жидкую кислую слюну.
Все-таки, это была не стая. Они как могли быстро покинули место схватки. Отобрав у ослабевшей Лиры рюкзак, Артем пошел первым. До усадьбы оставалось совсем немного.
- Везет тебе, Недотёпа, - проговорила девушка, когда они забрались по трухлявой лестнице на чердак брошенной конторы и затащили её за собой, - Любой другой, точно на стаю напоролся бы. Поделись удачей.
- Запросто, - серьезно ответил Артем, впервые не обидевшись на «Недотепу». Наверное, сказано это было как-то иначе. Гораздо теплее, чем утром.
Разместившись у печной трубы под неплохо сохранившейся шиферной крышей, Артем, не опасаясь быть замеченным снаружи, включил фонарь и, намочив водой из фляги носовой платок, стал вытирать засохшую кровь мутанта с лица девушки. Она, прикрыв глаза, не сопротивлялась. И даже когда Артем неожиданно для самого себя поцеловал ее в губы, она вдруг ответила на поцелуй и, обняв за шею, стала опускаться на спину, увлекая парня за собой. Путаясь в бесконечных молниях, он все же нашел ее упругое тело, а она, беззлобно смеясь его неопытности, сама направила Артема куда нужно.
Обессилив, они заснули обнявшись. К счастью, никто до утра не побеспокоил их сна. И только вечный дождь, стучавший всю ночь по крыше, стал свидетелем их маленького счастья.
Повторения утром не случилось. Лира всё больше, нахмурившись, молчала, только по необходимости отвечая на вопросы. Наскоро позавтракав, они спустились с чердака на землю. О том, что было ночью, девушка не проронила ни слова, вот только Летов видел, что смотрит она на него теперь совсем по-другому.
Спустя час, Лира, идущая впереди, остановилась.
- Пришли. Вон, плиты впереди, видишь? – спросила она подошедшего Артема. – Это блок-пост «Долга». Мимо них на «Росток» не попасть. Даже не знаю, что ты им скажешь.
- Скажу, что я Артем Летов, сын капитана Стального, - уверенно ответил Артем.
- Так ты сын Стального? – девушка, казалось, была ошеломлена.
-Да. Прости, что не сказал тебе раньше.
Он подошел к Лире в плотную, и взял ее ладони в свои.
- Спасибо тебе, - голос его дрогнул. – Может, ты все-таки со мной?
Девушка молчала. Артем вдруг увидел, что по её лицу потекли слёзы и она, выдернув свои ладони из его рук, поспешно смахнула их.
- Нет, - наконец, ответила она. – И учти, Недотепа, увижу тебя в долговской форме, буду стрелять.
С этими словами, Лира вытащила из кармана шеврон, на котором изображена волчья голова и вышито слово «Воля». Прицепив его на левый рукав, она, не оборачиваясь, зашагала прочь. Летов долго стоял и смотрел ей в след.
«Ничего», - подумал Артем, - «раз уж вторая из двух «брызг» осталась у меня, значит, мы обязательно будем вместе».

И, если я ничего не путаю, данный рассказ был написан на конкурс (или на лит.дуэль), на тему "история Ромео и Джульетты в условиях Зоны отчуждения". А противником в дуэли был Джагур.

Anry, - а ведь точно, а тему, как победитель прошлой дуэли, давал я. Что-то типа: Весь мир театр, а люди в нём актёры... У командира Долга есть сын, а у команданте Свободы, дочь...

Мысли путались. Думать не хотелось вообще. Сухой язык распух, неприятно цепляясь за осколки зубов, а в горле стоял плотный ком, мешавший хорошенько вздохнуть или выдохнуть. Чертовски ломило голову, еще болел живот – в области диафрагмы, желудка и печени. Глаза резало, словно кто-то насыпал песка, и поднимать веки совершенно не хотелось. Но сделать это было необходимо, чтобы понять, где он. Ничего кроме звона в ушах и монотонного капания воды Вадим не различал. Он лежал на холодном и жестком полу, от которого мерзла спина. Отвратительное самочувствие и неприятный, ставший, впрочем, давно привычным, привкус во рту, говорили о жутком похмелье, но, как и где это с ним происходило, вспомнить не получалось.
Острая пульсирующая боль в висках, при попытке осмотреться, разрослась, заполнив собой весь череп, вытесняя из головы разум. Вадим ничего не успел разглядеть кроме кромешной темноты, как со стоном снова сорвался в спасительное беспамятство. Его фантазии, сны, воспоминания переплелись в удивительный клубок, распутать который не взялся бы никто, а психиатры назвали бы бредом.
Он очнулся в родительском доме, и облегченно вздохнул. Стоял прекрасный теплый день, праздновали Пасху, родственники толпой сходили на кладбище и теперь женщины накрывали праздничный стол персон на двадцать - двадцать пять. На Вадима суетящиеся сестры и тетки смотрели понимающе и сочувственно, но вопросов не задавал никто. Немного показалось странным то обстоятельство, что в доме присутствовали люди, которых здесь быть не должно, но почему-то Вадима это не смущало. Он стоял пошатываясь в дверях между залом и гостиной, наблюдая за ними с чувством, словно только – что проснулся. Уши словно заложены ватой.
«Интересно, - подумал Вадим, - меня посадят с детьми или за взрослый стол? Так стоп, мне почти тридцать лет, а они все выглядят так, словно им… словно они… не изменились за последние пятнадцать лет! Черт, черт, черт! Да они же все не настоящие! Вот почему неслышно ни звона посуды, ни шуток, ни смеха… А бабушка? Мы же хоронили ее, когда мне было четырнадцать! Так значит, она не умерла тогда? Или это мы теперь уже все умерли?» От этой мысли стало жутко. Настолько, что захотелось бежать, не разбирая дороги. Всё вокруг: занавески, мебель, сами комнаты сразу показалось чужими, незнакомыми, хотя он точно знал, что это его дом.
Вдруг в комнату зашла она. Валентина. И от прилива нежности в груди Вадим задохнулся, позабыв про обуявшие его страхи. Она совсем не изменилась - была также прекрасна, как и тогда, в годы его юношеской влюбленности, переросшей во взрослое чувство в то время, когда и взрослеть-то еще не полагалось. О том, что она никогда не бывала в этом доме, и в принципе не могла сюда попасть, Вадим даже не подумал. Просто любовался ею, соскучившись за долгие годы разлуки.
Он хорошо помнил их последнюю встречу, тогда, когда уже все казалось давно оконченным. Приехав на каникулы из института, он очень хотел разыскать ее и нашел в первый же вечер. Она гуляла в кафе в обществе незнакомых ему людей, курила, пила, громко смеялась над идиотскими пошлыми шутками парней, гораздо старше её, а ему было больно смотреть на все это. Вырвав её из компании и бросив свою, он, в курилке, хотел еще раз объясниться с ней, рассказать о своих чувствах, о том, о чем говорил и писал ей множество раз. Но вместо этого, раздраженный её вульгарностью говорил ей много, зло и обидно, навсегда убивая свою мечту и любовь.
За темным окном, в свете одинокого фонаря срывающийся весь день снег, сменился обычным моросящим январским дождем. Так часто бывает кавказской ненастоящей зимой, но в тот вечер, Вадиму, показалось, что само небо плачет над еще одной похороненной первой любовью.
И вот теперь, спустя столько лет Валентина в его доме. Она подошла к Вадиму вплотную, так, что он смог разглядеть веснушки на лице и в ее зеленых глазах вдруг мелькнул гнев.
- Никогда не приближайся ко мне. – Зло сказала Валентина. – Никогда не смей заговаривать со мной!
И от этой фразы, сказанной пятнадцать лет назад в кафе и навсегда врезавшейся в его память, Вадим, наконец, по настоящему проснулся за рулем своих стареньких «Жигулей», медленно ползущих в вечернем потоке машин по московской кольцевой автодороге. Что с ним произошло, он не совсем понимал. После шестичасового стояния в душных пробках, наверное, на секунду отключилось сознание. Но чтобы за столь короткое время приснилось столько всего, такого с ним не бывало. Да и еще так ярко, что он до сих пор ощущал и похмелье, и ужас от вида неживых родственников. Организму требовалась разрядка, нельзя столько работать без выходных и отпусков. Надоело быть юристом для щекотливых поручений шефа, мотаться до полуночи по душным улицам мегаполиса.
Пробка, наконец, рассосалась, и Вадим смог разогнаться на приличную скорость. Трасса была хорошо освещена и быстрая ночная езда не доставляла дискомфорта. Ему вдруг представилось, что столичные трассы это паутина гигантского паука, питающегося эмоциями людей. Столько раздражения и злобы было выплеснуто на дорогу просидевшими здесь несколько часов без движения людьми, что Вадим почти физически ощущал оставшийся после них негатив.
Даже прошедший легкий летний дождик не смог смыть эту ментальную грязь. И она, притягивая непостижимым образом, толкала на низкие поступки, о которых потом, вероятно, придется жалеть. Или не придется. Вадим всё реже жалел о совершенных им поступках, и всё чаще их совершал.
За плавным поворотом дороги показалась давно примеченная, ярко освещенная автобусная остановка. Окончательно решившись, Вадим стал сбрасывать скорость, включив правый указатель поворота, с удивлением отмечая, что сердце учащенно забилось.
Конечно, они были здесь. Как всегда, в любое время года, дня, ночи. Наверное, они так же фундаментально и прочно обосновались в этой жизни, как стодолларовые купюры в кошельках русских воров или пятничные пробки на выездах из столицы.
Остановившись, Вадим стал разглядывать проституток. Встретившись глазами с одной из них, он заметил секундное замешательство в её глазах. Но все – таки она подошла.
«Ну, не на «Ауди» я сюда зарулил» - усмехнулся Вадим, пока она открывала пассажирскую дверь.
- Здрасьте! Секс на месте – полторы, минет – тысячу,- выпалила девица.
- Садись, - как можно небрежнее махнул ей Вадим.
- Деньги вперед, - на всякий случай уточнила она, протискиваясь в салон.
Они съехали всего каких-то тридцать метров в сторону, и словно попали в другой мир, о котором Вадим много слышал и читал, но никогда не видел своими глазами. В свете фар дорогих иномарок стояли шеренги полуголых девиц, туда – сюда сновали, переговариваясь, бритоголовые сутенеры и пьяные клиенты. Громко играла разношерстная музыка из распахнутых дверей, создавая дьявольскую какофонию.
- На ночь девчонок выбирают, - пояснила спутница, заметив его интерес, показывая рукой в какие именно кусты им нужно завернуть.
Вадим промолчал. Голос показался ему смутно знакомым, но он сразу же отвлекся. Размах невольничьего рынка в семи километрах от МКАД впечатлял. Нет, ребята, такое нельзя скрыть или не заметить. Захотели бы накрыть, - давно бы накрыли.
Еще больше его поразило то, что упирался весь этот вертеп в самую обычную улицу какого-то поселка с частными жилыми домами и наверняка живущими там детьми. Россия. Век двадцать первый.
Впрочем, не в его положении рассуждать о нравственности. Весь этот юношеский бред выветрился из головы достаточно быстро. Начиная от первой зарплаты молодого специалиста с высшим образованием в сорок долларов по курсу и заканчивая первыми деньгами в конверте, взятыми дрожащей рукой. Все так живут. Ну, кто смог. А кто не смог, продолжают покупать поштучно «памперсы» своим новорожденным детям, которые и родились-то только потому, что не было денег на аборт.
Было время, когда он, имея в кармане всего пятьдесят рублей, чувствовал себя довольным. Потому как, их хватало на буханку хлеба, сигареты и пиво. Теперь он, очередной раз, заработав, или украв, за один день сто тысяч, испытывал глухую тоску. Виной тому, наверное, притупившиеся чувства и накопившаяся усталость. Хотя, какая усталость, если еще нет и тридцати?
Девица со знанием дела отработала полученную тысячу и выпорхнула из машины в ночь. Вадим закурил. Тоска не прошла, - к ней добавилось чувство брезгливости к самому себе. И стало совсем паршиво.
Ехать домой, лезть в постель к жене не хотелось, оставаться на месте было невыносимо.
Взревев двигателем, автомобиль выехал обратно на шоссе.
Валентина. Почему она явилась ему во сне? Они не виделись со второго курса института, и с тех пор она всего дважды снилась ему. Первый раз, когда ее, беременную бросил будущий муж, второй, когда умерла мать. Он узнавал о ее горе через третьих лиц, но помочь ей, женатый, живущий за две тысячи километров от родного дома, конечно же, не смог. Однако свято уверовал в ментальную связь между ними, для которой расстояния ничего не значили, но которая позволяла ему чувствовать, что с ней случилась беда.
Остановившись на обочине, Вадим достал телефон и позвонил сестре в Питер. Они с Валентиной одноклассницы, может, удастся узнать её номер.
Она ответила сонным голосом. Выслушав его сбивчивые объяснения, и не сразу разобрав, что именно ему надо, сестра обреченно вздохнула.
- Вадик, ты опять пьяный, что ли? Звонишь среди ночи, у меня ребенок спит.
- Да нет, я за рулём, в Москве.
- Ладно, с ней Валерка, я слышала, общался недавно, сейчас скину его номер… - сказала сестра, понимая, что спорить бесполезно, и отключилась.
Две минуты пока пришло сообщение, показались Вадиму вечностью. Валера. Он с трудом вспомнил, кто это. А теперь звонить ему в полночь и объяснять кто ты и что тебе надо… Но Вадима было уже не остановить. Его несло, как всегда, когда он добивался конкретной цели.
Валера не брал трубку чудовищно долго. Секунд двадцать. Наконец, Вадиму ответил бодрый голос, в отличие от сестры в полночь Валера не спал.
- У аппарата!
- Валера, привет это Вадик Смирнов, не разбудил?
- Кто? – тупо переспросили на том конце провода, хотя какие тут к черту провода?
- Ну Вадик, Ленки, одноклассницы твоей, брат…
- А, да, что случилось? – С сомнением в голосе ответил Валера, и стало понятно, что он никого не вспомнил. Тогда Вадим перешел к делу.
- Слушай, Валера, мне Валькин номер очень нужен, есть у тебя?
- А, да, помню эту историю, привет Вадик! – наконец вспомнил его Валера. – Так она в Москву уехала. Работать. Давай, я поищу.
Телефон отрубился. Сколько же будут продолжаться поиски номера - минуту, две, неделю, месяц? Вадим закурил, заметив, как подрагивают пальцы, от возбуждения. Теперь он не сомневался в успехе. Если бы его спросили, зачем ему это, он, наверное, не смог бы ответить. Чувствовал, что нужно, но вот зачем.
Мимо по шоссе пролетали машины, в основном фуры. Словно был обычный рабочий день. К этой особенности столичной жизни Вадим так и не привык. Ну, не спят тут люди. Ни днем не ночью. Салон автомобиля то и дело освещался то желтым галогеновым, то белым ксеноновым светом фар и в этом мелькании, взглянув на свое отражение в зеркало, Вадим содрогнулся. Что – то новое увидел он в своем взгляде, чего раньше никогда не было. Обреченность? Предчувствие?
Наконец, телефон тренькнул, и Вадим увидел на экране заветные десять цифр. Стараясь не думать, о чем именно он будет сейчас говорить, и к чему все это приведет, он нажал вызов.
- Привет, это, я. Узнала? – Просто сказал Вадим, вдруг севшим голосом когда в трубке послышалось извечное «алё».
- Привет, я-то тебя сразу узнала. Зачем же ты еще и звонишь?
Картинки и мысли, калейдоскопом кружившие в его голове, словно перемешанные части чего-то целого вдруг сложились в один чудовищный пазл. И это было настолько чудовищно, что просто не могло быть правдой. Внутри него все сжалось в тугой комок и ухнуло куда-то вниз живота, как бывает, когда точно знаешь что есть ступенька и уверенно шагаешь неглядя, а там оказывается пустота…
- Так это была ты, - прохрипел Вадим. – Боже мой, что ты там делаешь?
- Работаю, а что? - весело ответила она, хотя Вадим, конечно же, услышал за напускной веселостью чудовищное напряжение, грозящее вот – вот перерасти в истерику. Он и сам был близок к нервному срыву.
- Работаешь? – переспросил он, представляя себе эту самую работу, и все – таки сорвавшись, фальцетом прокричал в трубку – Работаешь?
- А что ты орешь? Ты свое получил, я свое получила. Какое тебе дело? – спокойно, но уже без веселости ответила Валентина.
- Давай, я сейчас приеду за тобой, - предложил Вадим первое, что пришло в голову. – Ты не можешь там оставаться.
- И куда ты меня? Домой к себе привезешь? В постель положишь? Жена справа, а я слева?
- Придумаем, что ни будь… - неуверенно ответил Вадим.
- Нет, Вадик, езжай домой… под теплый бок к жене, - сказала она с тоской в голосе, - ты и так её один раз уже сегодня предал, прощай.
- Погоди…
- Слушай, отстань. Тебе никогда не было места в моей судьбе.
Звонок прервался. Отшвырнув телефон, Вадим завел двигатель и выехал на дорогу, до предела разгоняя машину на каждой передаче. Ужас, охвативший его оттого, что он узнал, гнал его прочь от этого места, туда - к дому, к жене, к сыну.
Ментальная связь… А сам даже не узнал её. Ну а если бы узнал, что тогда изменилось бы? Ответа Вадим не знал. Нужно было срочно прочистить мозги, и Вадим вспомнил, что в бардачке лежит коробка, не пригодившегося сегодня «на магарыч» коллекционного коньяка. Управляя одной рукой, второй он старался нащупать ее, и тут же выпить, наплевав на гаишников. Но коробка никак не хотела вылезать. Отвлекшись от дороги, он стал смотреть, за что она там зацепилась, как вдруг громогласный гудок заставил его вздрогнуть. Последнее, что успел увидеть Вадим пред смертью, был свет фар несущегося навстречу грузовика.

А ведь автор последних 2-х рассказов был весьма известной у нас личностью.
Вспомнит ли кто его местный ник?
Пепла, Джагура и Легиона прошу не подсказывать.

Угадавшему, то бишь вспомнившему - ПРИЗ.

Светлячок, - вряд ли кто вспомнит, да и сам автор давно здесь не появлялся.

Ну всё, прочитала) Кроме Кости наверное никого из авторов и не знаю. Только вот все таки хэппи-энды я люблю больше) А вообще очень интересно написано, чувствуется что не новички в этом деле. Спасибо за труды! Светик, Пепел , ну и вам конечно спасибо, за предоставленную возможность почитать эти рассказы. Получила огромное удовольствие.

С Dasty ты могла познакомиться на Форуме Сталкеров РеАктора, он там админ, но могли и не пересечься. А вот с OXARA ты хорошо знакома, она и здесь на форуме бывает под ником Lena_D.