Имя главного бога

Еще через несколько шагов «хозяин Лиманска» бросил через плечо:
- Вон… Оглянись…
Что-то завозилось у меня за спиной. Я рывком обернулась, хватаясь за пистолеты, пытаясь стать так, что бы видеть и человека, и то, о чем он предупредил. И увидела…
Оно было большое. И оно словно умирало и билось в конвульсиях.
Когда эта туша лежала на земле – она была мне по грудь высотой. Вчера на этом месте из ниоткуда били огненные атаки, а сегодня из ниоткуда возникло вот это… А человек тем временем скрылся. Осталась только туша в предсмертных судорогах. И судороги все слабее. И затихло. И больше уже никакого движения. Здоровенный шар мышц и жира, да еще и с двумя толстенными ногами.
Откуда оно могло взяться? И ведь бритый не был удивлен появлением этого двуногого бегемота.
Тринадцатый год тут у вас, то ли апрель, то ли май. И мне тут скоро будет жрать нечего.

Сначала я потыкала тушу палкой. Потом палку бросила и потыкала острием ножа. Нет реакции. А если порезать твою бегемотскую шкуру? Ого, да она не меньше дюйма толщиной, эта шкура, три сантиметра в ней точно есть. Крови из раны вытекает мало – значит сердце великана уже не бьется. Как он его убил, интересно? Если ядом, - то я зря стараюсь, мясо бегемота скорее всего окажется непригодным в пищу.
Восемь фунтов. Около трех килограмм мяса. И срочно – назад, в дом. И входную дверь заклинить изнутри, подпереть бревном, что бы никого не соблазнять. Потому что на эту тушу возле дома сейчас должны набежать трупоеды.
Так и вышло. Пока я поднялась на свой чердак, вокруг мертвого бегемота уже собрались и собаки, и гекконы. Еште, еште! Ваш карнавал возле дома я перетерплю. У меня достаточно запасов, что бы побыть в осаде. Так что еште, пока эта туша не стала разлагаться и вонять у меня под балконом.
Балконом? Ну да. Это само выскочило, но огромную дыру в крыше, через которую осматриваю двор и город, я назвала балконом. Сейчас надо что-то придумать, что бы не выходя из дому прокоптить мясо. Мебель, покрытая лаком, для копчения не годится. Но полы в апартаментах деревянные. Это тоже не самые лучшие дрова, они и покрашены, и, наверняка пропитка какая-нибудь… Но выходить из дома сейчас глупее глупого. Вон сколько шуму подняли! Гекконы визжат, собаки лают, вороны просто не замолкают. Ого, новые голоса добавились. Может медведи? Яо-гаи?
Осторожно выглядываю с балкона. Да, больше всего похоже именно на яо-гая. Точнее говоря, это яо-гай, который произошел не от медведя, а ото льва. Но две головы, как у брамина, головы разные, большая смотрит прямо, а маленькая - словно себе под ноги. Шишкой торчит. И не медвежьи это головы. Грудная клетка объемная, прямо гора мышц, а вот живот подтянутый и лапы у этого зверя намного крупнее. На эту сестру яо-гая идти с пистолетами – самоубийство. Даже если доработать патроны так, как это советовал мудрый ветеран пустоши Джулс.
Ладно, детки, кушайте, а я пока займусь коптильней. Ее еще надо из чего-то собрать, да само мясо подготовить. Соли мало. Ну ничего. Выкручусь. Кстати – надо пройти по кухням и проверить – может где и завалялась соль. У них тут в тринадцатом году марганцовка прямо на земле может валяться.

Две тысячи двести тринадцатый? Я еще и не родилась? Или две тысячи триста тринадцатый, и я в будущем? А может они счет ведут по своему, не от рождества Христова?

Мясо, Ксен, займись мясом.
Мяса хватило на одну закладку. Соли… Соли оказалось мало. Дров на сам костер хватило, а вот стружки, для того что бы заполнить дно ведра я еле наскребла. Все-таки плохо сидеть запертой в доме и не иметь возможности выйти.
Стружки мало – одна причина, хозяин города недвусмысленно требует, что бы я уходила – другая причина, так что копчение было в горячем дыму. Запах готового мяса получился не такой уж плохой. Ни смолистым деревом не пахло, ни мебельными лаками. Пусть остывает, а я хоть умоюсь. У меня сейчас около трех галлонов воды. Десять литров, даже больше. Но сколько я не смогу выходить? Умываться экономно, не плескаться, не тратить воду попусту, умываться как в Мохаве – обтереться влажной тряпкой.
Что ж я воды не запасла побольше?

- Ксюша, ты что, разве можно было?
- Что?
- Вот то! Мясо это.
- Но я потом ела его. Элен, это было съедобное мясо, хотя коптилось оно не лучшим способом.
- Да вообще нельзя было, - Лена понижает голос, оглядывается по сторонам. Никого.

Пока еще было светло, я успела походить по апартаментам...

Пока еще было светло, я успела походить по апартаментам и выбрать куски трубы, которые могли бы мне подойти. А потом стемнело. Шум во дворе мешал спать всю ночь.
Визжали, чавкали, лаяли, рычали, чавкали, визжали, чавкали, визжали и рычали, чавкали, бурчали, лаяли, рыкали… Удавалось лишь дремать, да и то урывками.
В какой-то момент разноголосый шум сменился не то что бы тишиной, но тише стало, намного тише. Доели? Так быстро? Или кто-то очень сильный разогнал едоков? Кстати, не пришел ли к трупу другой бегемот?
Посмотрю. Я уже поднялась и осторожно пошла на балкон, когда подумалось - другой бегемот, он наверняка ступал бы по земле очень тяжело, громкие шаги должны быть, должны стены дрожать. В мою первую ночевку у моста так и было – стены дрожали. Не бегемот. А кто? Не видно в темноте. Небо затянуто тучами, Луна не светит, не видно.
Жду. Смешно, глупо, но пистолеты со мной. Как будто бы семь пуль сорок пятого калибра и тринадцать девятимиллиметровых могут сильно навредить такой вот туше как эта. А там, внизу, все таки кто-то есть. Похрюкивает, порыкивает. И не один – некое движения я все же могу заметить. Ну? Откройте Луну. Просвет между тучами будет?
Все же дождалась. И увидела. Смотреть, правда, особо не на что. Как будто люди. Двое, оба высокие, атлетически сложенные и оба голые. В лунном свете блестят спины, ягодицы и бедра. Головы лысые, посажены низко, а может шея короткая, может еще что, не видно. Дикари? Но я не вижу дикарского оружия, вообще никакого оружия, да и дикари так не хрюкают.
Снова Луну затянуло. А эти как будто люди очень напоминают тех тварей, что жили у нас в озере Мид. И что – вот эти местные озерники разогнали всех, даже сестру яо-гая? Несколько минут спустя похрюкивание удалилось, надо думать и дикари ушли? Да, слышно как затопали маленькие лапки. Гекконы вернулись. Сейчас опять возню поднимут. Пойду ка я назад, к очагу. Согреться и спать.
Мизантроп – вот что вдруг подумалось мне за завтраком. Этот фокусник, способный из ниоткуда незаметно вытащить умирающего бегемота – он мизантроп. Не любит людей. Хотя злорадствовать над моей маленькой проблемой он не стал.
На сегодня у меня есть важное дело. Хорошо, что выходить из дома не надо, все прямо здесь. Судя по звукам – пиршество пока еще продолжается, еще не все съедено, но самые сильные едоки насытились, отяжелели, всякую мелочь гоняют скорее для порядка, что бы не забывали, кто тут правит бал. Одним глазом выглядываю во двор – да, примерно так и есть. От туши все еще слишком много осталось, наверное третья часть, но это уже не туша, это… К черту. К черту, слишком мерзкая картина. Полу съеденные и полу разложившиеся тела я видела тысячи раз, всегда умела держать себя в руках при таких вот зрелищах, но разве это значит, что картина мне нравится? Ничего подобного.
К черту тушу. На сегодня у меня есть дело. Начну с того, что попытаюсь открутить гайку на трубе, на кухне одного из апартаментов. Не крутится. Что можно придумать? Оружейное масло у меня есть, но почему-то не хочется его расходовать. Чем бы еще размочить ржавую резьбу? Соком кактуса. Остались мелочи – найти в апартаментах кактус… Постучать по гайке молотком? Хорошая идея. И стучать сразу морзянкой – б-р-а-м-и-н-я-о-г-а-й-я-з-д-с-ь-н-а-в-т-о-р-о-м-э-т-а-ж-е. Не выйдет. Я никогда не знала морзянку. Тем более, что в этих местах азбука Морзе должна быть своя, русская.
Нет, он не мизантроп. У него же был друг – тот самый мистер Монолит, по имени Андрей. Так что они не мизантропы, они беглецы или изгнанники. А я в качестве друга ему не гожусь, особенно если сам мистер Фокусник тоже раньше был в Монолите. Суровый мужской клуб, который не потерпит присутствие скво? Скво – это я. И ведь такая догадка очень похожа на правду. Да ну вас к чертям обоих. Может быть я всего лишь скво, но сейчас мне очень нужно открутить гайку.

- Мисс Хилтон, я хочу представить вам своего коллегу – профессор Круглов, Сергей Сергеевич. Коллега, это госпожа Хилтон.
- Да, профессор, благодарю, мы знакомы. Здравствуйте, Ксен.
- Здравствуйте, Серж.
- О! Да. Вы знакомы! Ну… Я должен был соблюсти формальности. Выручайте, Сергей Сергеич, затруднение. По выбору формулировок. Тут, знаете ли, сленг, причем даже не сталкерский сленг, глубже. И как-то на грани. На грани, на самых подступах к ненормативной лексике.
- На подступах? Или глубже? Вы, наверное, хотите, что бы я истолковал ты скользкую болтовню, что Ксения могла услышать от наших ребят? И что они ей брякнули?
- Мисс Хилтон, будьте добры, повторите вот ту вот фразу.
- Серж, это наверняка была шутка. Там все смеялись, людям было весело. Но я не смогла понять. Примерно так: «Почему люблю рыжих баб? Если чердак ржавый, то в подвале наверняка мокро».
Круглов даже отвернулся. Он пытается сдержать смех! Даже не смех, хохот!
- Серж?
- Коллега, вы ставите меня в нелепое положение!
Надо воздать должное – он быстро взял себя в руки. Минут через десять мы все же разобрались с этим ржавым чердаком. Шаг за шагом, слово за словом. В самом деле – смешная шутка. Я даже рада, что не рыжая.

Все же пришлось это делать. Пришлось размягчать резьбу тем, что есть. Спирт, скипидар, керосин, виски я не стала бы жалеть, но выливать на упрямую железяку то, что нужно для ухода за оружием… Как будто сама у себя ворую.

Ржавчина все же поддалась. Именно уксус - вонючий до безобразия - сделал свое дело. Как его можно в пищу – не знаю. Пришлось поискать способ подобраться к гайке. В ход пошел тот самый ключ, что был в моих инструментах и ножка от стола в роли рычага. Не сразу, но сдвинулась. О-кей. Таааак-с… Еще немножечко приложить силу. И еще немножечко, отлично, все.
Конец трубы освободился и сейчас будет самый критический момент – что там внутри? Ой, не красиво, налет на стенках, ржавчина. Не нравится. Но сдаваться рано. Я начинаю выковыривать всю эту грязь, хотя бы пару дюймов надо очистить. На три, на пять сантиметров надо. Сначала отверткой, потом щепкой, потом тряпочкой, намотанной на ту же щепку. Уже выглядит лучше. А теперь – самое-самое. Вставляю в трубу один из патронов, выброшенных Андреем Монолитом, и он садится как надо! Небольшой зазор между картонным цилиндром и трубой есть, но уже фланец патрона внутрь трубы не пройдет!
Very well, gentlemen! У меня будет дробовик. Кип смайлинг.
Это первый успех, его стоит поддержать и согреть руки. Чердак. Костер… Ничего, разожжем по новой. Раз уж греться, то и чай не помешает.
Ну допустим, повожусь с напильником, получу кусок трубы, который мог бы стать стволом. А он выдержит выстрел? Не лопнет? Надо будет проверить, причем в первую очередь. Дальше. Ударно-спусковой механизм. Есть пружина на входной двери дома. Есть шпингалеты на окнах. Хорошо, но мало! Такой самопал не получится перезарядить быстро, а это важно. Ему ведь не за милю стрелять, он если пойдет в ход, то на малых дистанциях. И ни один противник не даст время на возню с изъятием гильзы, и на всю остальную возню, будь она неладна.
Как мне не хватает Рауля! Он бы придумал что-нибудь для быстрой замены патрона. Даже в этих условиях. Вот черт, без оружия – как голая, а без инструментов – как без рук.
Что там за шум снаружи? Ага, явился вот тот мешок, который умеет орать жутким утробным ором. Да это же человек. Ну, не человек, человечек, маленький, походка косолапая, сам в ширину почти как в высоту. Карлик. И морда страшная. И вовсе не человек – это я поняла, когда он посмотрел на меня и ударил.
Лурки-озерники атакуют подобным образом – с расстояния. Но они это делают акустической волной, а этот мелкий гаденыш ударил меня чем-то другим. Едва не сбил с ног. В укрытие, немедленно! Руки чешутся кинуть ему гранату, но граната последняя, не горячись, Ксен. Хорошо слышу ворчание и бурчание карлика, но он больше не наносит удары. Будем думать, что он меня не видит, потому и не атакует.
Вся эта хищная и зубастая живность лишь похожа на то, что я встречала ранее. Похожа, но другая. Слишком много другого. Все же Сибирь? И есть чувство, что местный житель-человек в этом Лиманске всего один, а у него так просто ответов не получить.

- Ксения, не сердитесь, но у вас произношение ридника.
- Ридника? А это разве плохо, Серж? Здесь все называют себя сталкерами. В моих краях тоже есть это слово, но его применяют к человеку крайне редко. Это звание еще заслужить надо. Потому что ночной сталкер – это мутировавший койот, он покрыт змеиной кожей, и он внезапный, быстрый и очень опасный. Назвать проспектора сталкером – это высшая похвала. Элита. Это выше чем звания снайпера у стрелков. И бывает воина называют яо-гаем – поверьте, это значит опытный воин, у него много побед, и он побеждал там, где никто не ждал и не думал. Но проспектор-сталкер – это даже выше, чем воин-яо-гай. И знаете что самое горькое? Во многих делах ридник куда выше, чем сталкер, Серж! Сталкер умеет выживать. А ридник – жить. Жить на земле, кормиться от земли, обеспечить прокормом своих наследников. Мечта молодого ридника - да! – уйти в сталкеры! Но мечта идущего путем сталкера – не сложиться на пустоши, а стать ридником или хиллбилли! Вы знаете кто такой хиллбилли?
- Да, я это знаю. Билли с холмов, деревенщина, не так ли?
Я киваю головой. После паузы Сергей продолжает:
- А ведь по здешним меркам я и есть ридник-хиллбилли. И я, и профессор, и Лена. За Лену не поручусь, но у нас с Дмитрий Антонычем точно бывает желание уйти бродить по Зоне. Выходит, в роли ридников мы сойдем за молодых? Это радует.

Вот мало мне было своей боли в животе, еще этот проклятый карлик врезал. Гранату я все же поберегу, но, как говорил один мой знакомый «вернусь – урою».
Некогда болеть, пора и вниз, к трубе. Если уж сделать дробовик скорострельным или многозарядным не удастся, то остается одно – переснарядить патроны. Я сделаю то, что разведчики конфедератов называли «тыквенный шар». Придется разобрать несколько штук 5,56. Разберу, дела большие.
А что, если Фокусник считает годы от Великой Войны? Тогда сейчас 2090 год. Рендалл Кларк жив, молод, и постоянно совершает нападения на банду людоедов, которая поселилась рядом с его пещерами. Если это так, если сейчас правда 2090, то было бы здорово добраться до него, встретиться лично. Бог мой, а если Сильви уже умерла, то стану женой Кларка. В конце концов – не так это плохо прожить жизнь с достойным человеком. Может и он со мной станет чуточку счастливее.

- Скажите, Серж, что значит слово «бугор»?
- Ну, - он делает округлый жест ладонью, - выпуклость. Так можно назвать даже несозревший нарыв или прыщик, но чаще всего это на ландшафте. Холм, попросту.
- А если речь идет о человеке?
Я догадываюсь, что он ответит. Босс.
- Н… н… н…
Начальник?
- Н… но где вы берете эти слова, господи, боже мой? Бугор – это руководитель, любой начальник, но чаще всего это человек, авторитетный в криминальной среде. Бугор.
- А что такое «детский садик»?
- О… Беби-ситтер – вы ведь представляете себе? Детский сад – это учреждение, куда родители, - ну скажем на время рабочего дня – приводят детей. Вот. А там – беби-ситтеры. Уход, кормление, обучающие игры.
- Если можно – еще вопрос. Что значит «заправил бы ей по самые помидоры»?
- О господи… Ксения, да где вы это все берете?
- В детском садике… О, чччерт! Извините меня, Серж, я хотела пошутить, а не нагрубить.
- Да ладно. Если бы мне сказали вот такое вот про помидоры – я бы тоже рассердился. Ладно, проехали.
- Проехали?
Он не ждет уточняющего вопроса, сразу начинает объяснять:
- Это означает, что вопрос снят. Позабыт в прошлом. Может мы во всех деталях разобрались, а может просто согласились не углубляться, не ранить друг друга словом, но вопрос оставлен в прошлом, и наш договор, может быть даже негласный договор, - к этому не возвращаться.
- Понятно, Серж. Благодарю. Ну а насчет «самых помидоров» - мы ведь еще не проехали?
- О господи!

Своего рода приклад я вырезала из мебельной доски...

Определенно.Эту массу текста,должен кто-то периодически редактировать.Яростно не хвает дефисов,тире,запятых и других знаков препинания.А иакже иногда проскакивают орфографические ошибки.Портит впечатление.ИМХО.

Примечание

Я не считаю себя вправе корректировать чужой опубликованный текст.

Своего рода приклад я вырезала из мебельной доски. Тонковато, но лучше чем ничего. Уже отрезанный кусок трубы пришлось чистить изнутри – сперва ершиками, потом все тем же уксусом. Долго возилась с пружиной. Долго, глупо, и все не так, как надо получалось. Либо закрепить ее было невозможно, слишком далеко надо было крепить передний конец, либо нужного усилия пружина не давала. А укорачивать ее - тоже чепуха, короткую пружину труднее натягивать. И толстая она, неудобная – больше двух сантиметров в диаметре. Вообщем, пружина, снятая со входной двери меня помучила.
Незадолго до темноты присела на разломанный диван и почти тут же подпрыгнула от того, как он скрипнул. А еще через пять минут у меня в руках была другая пружина – из дивана. И вот с ней уже все вышло.
У меня получилась лупара. Ствол из трубы, короткий, как у обреза, прикручен к ложе проволочными хомутами, шпингалет и диванная пружина. Даже спусковой скобы не было, не нашлось из чего сделать. Не страшно, в нужный момент просто снизу надавлю на этот стерженек, который у шпингалета в роли ручки.
А где там мой друг карлик? Может прямо сейчас и испытать оружие?
Карлика не было. О-кей. Похоже, там вообще никого не было. Съели или не съели? Темно уже. Остатки свечи были потрачены на возню с пружиной – не могла, не хотела и не могла ждать рассвета. Зато сейчас у меня в руках что-то похожее на обрез. Нет… Нет! Никаких испытаний, никакого переснаряжения патронов, развести огонь, умыться, и спать. Спать – это не сразу получится. Хоть немного согреться сперва. Жаль, что у меня нет спиртного. За эти три ночи удалось заметить, что я не засыпаю, пока меня трясет от холода. Может перевернуть суточный ритм и спать днем? Нет, глупость.
И мечтать, что Рендалл Кларк жив, и что с ним возможна встреча – тоже глупость. Ладно, свечи уже нет, так что все, или почти все буду делать на ощупь.
Можно говорить, что ночь прошла как обычно. Несколько раз просыпалась, что бы прислушаться к этому миру и подбросить на угли несколько щепок – сперва мелких, потом покрупнее. Чавкающих звуков снаружи уже не слышала. Лай и вой слышала, мерзковатое хрюканье и вот тот странный звук, словно земле больно.
Утро порадовало – на вытоптанной площадке под балконом не было ни трупоедов, ни самого трупа. Обглоданные кости, раздробленные кости, но не больше. Даже черепа не осталось. Кто, куда и зачем мог утащить череп такого чудовища, как этот бегемот? Можно бы и выйти из дома, но нет. Еще час, может и больше, шел дождь. Плохой дождь. От него несло чем-то токсичным. Поэтому я в самом деле переснарядила патроны. Пусть не все, но десяток – уже кое что. Там была крупная дробь или даже картечь, - хорошо, а я добавила к ней еще и пулю, - совсем хорошо.
Да, это нельзя назвать правильным «тыквенным мячем», там, у конфедератов, пуля была куда больше, - ее просто делали сразу по диаметру ствола. У меня сейчас нечем такое сделать. Использую что есть.
Кажется, прошел дождик? Как там, на улице?
И едва поняв, что плохой дождь закончился, я позабыла о нем. Цифры! Не то, что бы близко, но и не так далеко от меня к небу поднималась труба. Может там фабрика, может котельная, не знаю даже, что за труба, но… Цифры. Кладка была сделана из кирпича двух цветов, и я на красном фоне хорошо было видно белое число – 1973. Год постройки? Скорее всего – да.
А если тринадцать лет надо считать как раз от этого 1973-го года? То сейчас восемьдесят шестой год двадцатого века. Может такое быть? Пожалуй – да.
Но зачем Фокуснику считать годы от 1973-го? Вроде ничего такого в тот год не было, его никак не назвать началом новой эры. Хорошо, я буду думать, что 2090 – более вероятно. А 2313 – еще вероятнее.
Ну что, Ксен, пора бы и пройтись к родникам, а то вода расходуется быстро. Два дня взаперти – и осталось всего три литра воды. Из десяти. Срочно пополнить.

- Простите, джентльмены, не помешаю? У меня опять вопрос о русском языке.
- Ксен, я начинаю уже бояться ваших вопросов.
- Меня смутили слова, Серж, я пытаюсь понять, особенно странно прозвучал тон этих слов. Вежливо было, но без дружбы, без доверия и приязни. «Орел наш, что-то там, дон Реба, озабочен знать». Разве так говорят?
- Хм, а ведь что-то до боли знакомое. Дмитрий Антонович, пожалуйста, посмотрите в сети что за орел Реба?
- Я вам и так скажу, молодые люди. Орел наш, благородный дон Реба, озабочен знать, что думают и говорят подданные короля. Мисс Хилтон права – эти слова не вяжутся ни с дружбой, ни с доверием.
Что говорят и думают подданные? Кажется, начинаю понимать. Дон Реба – офицер службы безопасности. И похоже, что через него проходят доносы подданных. Но при чем тут король?
- Разве у вас в стране монархия?
- Некоторые наши сталкеры вспоминают дона Ребу… Что? Монархия? Нет конечно, никакой монархии, просто есть люди, которые вспоминают дона Ребу, когда в Зоне появляется Дегтярев. Не все его любят.

На этот раз в роли ведра для воды у меня четырехлитровая кастрюля, взятая на кухне первого этажа. Узкая и высокая, и вместо ручки – опять веревка из моих запасов. В левую руку беру это импровизированное ведро, в правую – заряженную лупару. И – к роднику.
Из окна осматриваю площадку перед дверью и, убедившись, что чисто, выхожу. Не спеша, вглядываясь. Я уже поняла, что смертельно опасные места выдают себя дрожанием воздуха. Что будет, если они есть и других видов? Скрытые. Что будет – плохо будет… Осторожность не теряю, иду не спеша, хоть и дорога уже знакома, часто бросаю вперед осколок кирпича.

Я не об том.Я не призываю менять смысл.Я о банальных ошибках .Кое-кого.Ешьте.Перед "то,либо,нибудь" ,дефис, в случаях вроде "когда-нибудь ".И тд и тп.

Осторожность не теряю, иду не спеша, хоть и дорога уже знакома, часто бросаю вперед осколок кирпича.
Вон, вдалеке вижу как раз воздух переливается и… И быстро движется ко мне! Проклятье, да тут водится свой найткен. Безумное дитя ночи, черта тебе навстречу! Он ушел в невидимость и не стреляет, он рвется в ближний бой, проклятье, ближний бой с ним – это даже хуже чем перестрелка.
Найткэн! Ах, ты… Не дожидаясь, пока он подойдет я стреляю из самопала. Не теряю время на перезарядку, просто бросаю дробовик и стреляю с левой, а чуть позднее и с двух рук. Есть! Он падает. Конвульсии… Затих…
Оглядываюсь и даже оборачиваюсь, что бы увидеть, что сзади меня – чисто. В левом девять, в правом три, в самопале пусто. Смена магазинов.
Но, как оказалось, то, что, свалилось мертвым телом почти что мне под ноги, оно не было «найткэн». Оно не было «дитя ночи». Гуманоид, да, высокого роста, у него и руки, и ноги и голова, но у него кожа словно у рептилии. Заряд дроби и пули повредили голову, но рассмотреть нижнюю часть еще возможно. Что за черт? Что за отростки у него вместо нижней челюсти? Щупальца?
Я выпрямилась и осмотрелась по сторонам, - лес за рекой, мост, кусты, ветки колышатся, ничего особенного. И вспомнила.
«Стыдоба вообще – от щупорылого драпать».
«Он там не один»… Ох ты… поганый… плевок Монолита. Заряди-ка самопал, Ксения. Быстро, нечего тянуть. Это и есть щупорылый, это тот самый «дикарь», что я видела пару ночей назад над тушей бегемота. Оружия у него нет, но он, оказывается, не один.

Хриплый:
- Ксюша, ну это вовсе не обязательно. Кровосос вполне мог быть и один. Даже может чаще так, что он один. Хотя всяко бывает, конечно. Говорят, на Затоне есть место, где их сразу двадцать голов видели в прошлом году. Знаешь, в детстве мы делали примерно такие стрелялки – как раз из трубы и шпингалета, но я не думал, что этой фигней можно уложить щупорылого.

А вон и еще вижу дрожащий воздух. Опять дикарь? Нет, не он. Это ловушка. Та самая, которая умеет разрывать все, что в нее попало. Надо запихнуть туда это тело, и поскорее. Еще один парад пожирателей трупов мне совершенно не нужен.
Тело побаливает. Суставы. Бывает тяжело глубоко вздохнуть. Того карлика я на долго запомню.
Упс… Знакомая фигура возле «моего» дома. Не карлик, нет, мистер Фокусник собственной персоной. Опять свежевыбритый. И опять без оружия.
- Здравствуй, сталкер. Ты стреляла?
Он тоже называет меня «сталкер». Забавно. Сегодня у него взгляд помягче.
- Здравствуй. Я стреляла.
- Собаку?
В качестве ответа подношу к лицу руку, изображаю пальцами четыре щупальца. А ведь он меня разглядывает. Как женщину. Даже на мой жест не сразу реагирует. Шел бы ты в Вегас. Там оочень много возможностей по этой части. И не слишком дорого.
- Кровососа стреляла? Правда, что ли? Живая, значит убила.
Кровосос значит? Ой, как мне не нравится это название зверюги…
А Фокусник уже смотрит на меня чуть иначе. С интересом. Оценивая меня уже не как женщину, а как бойца.
- Ого! А можно мне… Взглянуть.
На что взглянуть, на мертвую зверюгу? Я уничтожила тело.
- Твое вот это можно посмотреть ближе? Ты из этой штуки стреляла?
«Мое вот это» между прочим, спасло меня от смерти. И судя по этому имени – кровосос – от очень малоприятной смерти. Посмотреть хочешь? Хорошо. Вынимаю из ствола патрон, неуклюже получается, но вынимаю.
- Вот этот стержень нажать снизу пальцем – будет выстрел.
Он принимает самопал двумя руками и еще секунду смотрит на меня. Потом уже – на оружие. Вертит в руках, нюхает и кривится, - еще бы, не чищено, воняет кисловатым дымом. Направляет в сторону и примеряется, приложив к плечу, неудобно ему, перехватывает иначе, зажимает приклад под мышкой, потом спускает боевую пружину. Еще вертит, еще смотрит, качает головой и точно так же, двумя руками, прикладом вперед, возвращает мне.
- Интересное оружие. Я карту принес, путь к Янтарю. Но скорей, будет правильно проводить тебя. Как себя чувствуешь?
- Нормально, но сейчас идти не стоит. Под дождь попадем.
- Ну мы же не сахарные, не раскиснем.
- Плохой дождь, токсичный. Смотри, уже начинается. Идем-ка в укрытие, в дом.
- Ладно, я приду завтра. На всякий случай ночью будь готова.
- К чему это интересно?
Но он, похоже, совершенно не понял ни двусмысленность того, что сам сказал, ни едкой настороженности моего вопроса.
- К выбросу, конечно.

Примечания

- К выбросу, конечно.
«Главное до выброса успеть, это еще четыре дня у тебя есть». Истекли четыре дня? Похоже на то. Но что за выброс, черт его дери?
- Что за выброс?
- Да ты не бойся, я, если что предупрежу. На всякий случай проверь подвал – что бы прятаться можно.
- Есть подвал. Вообщем-то и прятаться можно.
- Отлично. До завтра.
Уже в спину спрашиваю:
- Вот там фабрика, большая труба, на ней «тысяча девятьсот семьдесят три». Это что значит?
- Это не фабрика, это котельная. А цифры – это год, когда трубу построили.
- Понятно. Спасибо.
И мы расходимся. И похоже, что оба не хотим расходиться.
Будем считать, что дождь виноват. Токсичный. Кстати он шел до вечера. Плохой дождь.
А я сидела под крышей и занималась своим нехитрым хозяйством. В основном – снаряжала патроны для лупары. Да листала журналы, из тех, что были в апартаментах.
Уже была предрассветная серость, когда меня разбудил крик.
- Эге-гей! Эге-ге-гей!
Человек кричит. Откуда он взялся? Хозяин Лиманска, что ли, вернулся? Прямо под стеной моего дома. Зовущий крик.
- Выброс! – это уже не зов, это сигнал опасности.

Так и есть, он, его голос.
Предрассветная серость? Что-то в этой серости много красных тонов. Небо – оно прямо на глазах обретает насыщенный грязно-красный цвет. Прекрасно вижу со своего балкона и это небо, и человека внизу. Он весь в движении, словно припадок у него, и орет:
- Выброс, дура! Выброс, прячься, твою маму вместе с папой! – причем похоже, что бритый фокусник на грани истерики.
Он смотрит прямо на мою крышу и когда видит меня в проломе, его интонации меняются.
- Выброс! Прячься в подвале! Прячься, а то умрешь!
И я вдруг понимаю, что на меня начинает давить муншайн. И в голове вдруг словно звучит чужой голос, и завывание, может ветер так воет, а может струна, и голос этот поет, но слов не разобрать, а может он как раз и воет, но тоскливо как перед казнью и небо уже густого кирпичного цвета, и все сильнее это чувство опасности, которое дает муншайн, радиация пронизвывет…
- В подвал! Слышишь меня, в подвал!

Здравствуйте!(Это заявился автор "Имени главного бога").

Ребята, благодарю всех за внимание к этой работе.
Светлячок, особое спасибо за создание этой темы. Поклон.

Здравствуйте!
Прекрасно пишите, читается легко и понятно, а задумка очень интересная и прямо скажем, необычная. Я, конечно не литературный критик, сужу по своим впечатлениям. И поэтому для меня - это было здорово. Спасибо!

- В подвал! Слышишь меня, в подвал!
О-кей, поняла, в подвал… Взмахиваю рукой, что бы и он понял – я в порядке, да сбрасываю с чердака на землю конец веревки. Все же пришлось воспользоваться. Уже не думала, что придется. «Девятка» слева, «сорок пятый» справа, рюкзак – за спину и вниз! И кожа не руках горит, но не это важно. И бегом вокруг дома, спуск в подвал – на фасадной стороне, эй, Фокусник, но он уже бежит в другую сторону, странно, почему, и не зовет с собой и не пошел со мной, лупара осталась наверху – чччччерт – и я бегу, и эта песня в голове про мир наизнанку, и когда вижу дверь в подвал радуюсь, словно вижу ворота рая, и эти проклятые ворота не хотят открываться, и «сорок пятый» уже в руке, в правом шесть, в правом пять, Ксен, ты дура, эта дверь открывается на себя, и я лечу в сырой и темный подвал, падаю на живот и больно соску, и перекатиться на спину, нет, на бок, на спину рюкзак мешает, перекатиться…
И понять что оно отступает. И муншайн отступает в берега, которых уже не боишься, он больше не орет «беги! спасайся!», хотя радиация не ушла, она где-то рядом и там, за дверью творится что-то такое, что лучше не видеть, но хочется-хочется видеть и принять, одолжить у него силы, мощи…
И опять…
В голове…
Мутнеет…

И когда эта муть ушла – было такое чувство, словно я снова оказалась в могиле и снова меня из нее вытащили.
Вообще-то мы говорили о сексе. И если Круглов несколько смутился и притих, то Сахаров разговор поддерживал. Наверное, тема меня задела даже сильнее, чем можно было подумать. Вот и рассказала о том, как побывала в могиле.
- Секс, без сомнения, очень важная часть жизни, профессор, очень важная. Но всему свое место! Я ношу длинные волосы, - знаете, почему? Чем длиннее волосы, профессор, тем выше опасность, что в них осядет радиоактивная пыль. И в рукопашной это лишнее – захват за волосы дает противнику бонусы, но я ношу длинные волосы, у меня даже затылок всегда закрыт. Знаете, почему? Секрет очень простой, Дмитрий Антонович. Маленький женский секрет. Вот здесь, - я прикладываю к своей голове два пальца.
Безымянный привычно ложится в нужное место - выше левого уха, указательный – почти на макушку.
- Здесь и здесь. У меня тут две дырки, как выражается Элен – огнестрел. Волосы у меня такие длинные - просто для того, что бы скрыть шрамы. Я шла по пустоши, несла посылку в Вегас и попала в засаду. Как раз на посылку и охотились. Потом меня зачистили. И даже зарыли. Заметьте – на бут-хилл зарыли, в нормальной могиле. Не слишком глубокой, но все таки… Ничего личного – мне так и было сказано. То, что я не умерла, они просто не заметили. Зарыли – и все… Но это, собственно… Неожиданные последствия. Я что хочу сказать… Отметить особо. Засада была простая, бесхитростная. И попалась я лишь по невниманию, понимаете? Я шла и думала о своем. О потерянных любовниках, можно сказать – о сексе. Так сложилось, что у меня было три подряд коротких романа. Есть у нас места, где это уже принесет дурную славу. Между прочим, все трое, вскорости после разрыва, погибли. Тут уже не шлюхой назовут, а черной вдовой. Кроме того, в те времена мне остро хотелось мужского внимания и не просто внимания. Мне хотелось, что бы рядом был человек, которому доверяешь. Откуда такой возьмется, если я почти что вдова и шлюха? Вот… С такими примерно мыслями я вышла на маршрут. В итоге и угодила в могилу. Так что секс для человека важен, не поспоришь, но всему свое время, свое место. В том числе и сексу. Тем более – мыслям о нем.
Перевожу дыхание, продолжаю:
- А уж если общество озабоченно правами тех, кому секс – услада жизни, и, в то же время – смысл жизни, да еще люди эти соревнуются в изысках и тонкостях своей услады, если общество озабочено защитой их прав, да еще и чайлдфри стоят в авангарде защиты… Я понимаю так, что общество это хорошо живет, причем свою хорошую жизнь ни чуточки не ценит. Зажрались – если одним словом.

- Ого, тебя накрыло! Сейчас пройдет, все будет хорошо, слышишь?
- Слышу.

примечание

Как ни жаль, но это правда - грамматика хромает. Не впервые в меня бросают тапки за ошибки.

По поводу публикации повести в виде обычной книги - вряд ли... Тут ведь кроссовер (пересечение миров) и у каждого из миров есть свой правообладатель. Эти господа скорее всего не захотят. Издание книги - коммерческий проект, а не сетевой фанфик. Нужно разрешение от Григоровича и от Бетесды. А я не придерживаюсь их требований. Героиня взяла власть в НьюВегасе опираясь не на армию роботов, а на друзей (Геннон, Бун, Рауль, Роза Кесседи, Вероника) и союзников (Братство стали, Бомбисты, Оставшиеся, Короли).
И Зона не соответствует канону. Вряд ли Григорович согласится с тем, что Дегтярев не получил полковника...

Макрофаг, Вы поставили минус под комментарием о Рендале Кларке. Можно узнать что не так с Кларком?

solidat, спасибо на добром слове Не буду скрывать - радуюсь, когда читателю нравится.

Я минусовал не Кларка,а мысль Светлячка.Я считаю,что исправление,вполне очевидных, грамматических ошибок,возможно и даже нужно.

Кроме того вполне допускаю обсуждение с читателями сюжетных линий этой истории. Хотя тут я могу оказаться очень и очень неуступчивым.

Надеюсь, кооперативными усилиями, создадим шедевр х))) Жду продолжения истории!)

- Ого, тебя накрыло! Сейчас пройдет, все будет хорошо, слышишь?
- Слышу.

- Если что – оставайся тут, не идти же тебе такой. Пить хочешь? Или чаю? Сладкого.
Через две или три секунды запахло чаем. И он вкладывает мне в руку керамическую кружку. Горячо! А пахнет хорошо. Осторожно пробую. Сладко. Вкусно. Но откуда оно взялось? Он не разводил огня, не кипятил воду, он вообще вот только что стоял с пустыми руками!
- Вкусно. А откуда ты это взял?
- Не важно. Попей. Ну, смелее.
- А что это?
- Чай это. Обычный индийский – пей. На тебя выброс плохо подействовал.

Бар «100 рентген», разговоры в зале.
- Говорят, то ли в Рыжем, то ли в Лиманске, появилась как бы женщина-контролер. Она сталкеров заманивает в аномалии, в радиацию, сама ходит в плаще и в пижонской шляпе вроде кавбойской.
- Но зачем ей кого-то в аномалии, если контролер?
- Да может слабый контролер, кто знает. Но если увидел ее, - она обычно плащ-палатку носит и шляпу, - если она тебя увидела... Беги, короче. Она как тебя увидит – она шляпой помашет и скажет «Я – Алла». Типа Пугачихи. И потом тебе будет концерт.
- Слушай, какая Пугачиха, какой, вообще, контролер? Алла – это Алла и есть. Алла Волкова. Она на самом деле была Тамбиева, или Тамберлиева, что-то такое, но она с Волком жила, потому и Волкова. А сам Волк чего-то там намутил, да урулил с Кордона. Набрал динамиту и урулил. Его потом на Складах нашли. Тело нашли. А подружку его новички к своему костру пригласили. То да се, гитара есть, рюмку чаю нальем. А рюмка за рюмкой, ну ей и сделали… Даже не знаю. Сделали, короче. Три дня от койки не отвязывали. Потом она пропала на пару дней. Протрезветь, все такое. Поплакать. Может в ригу съездить. Короче, через два дня она вернулась в деревню с ПМом. Четверых положила, из тех, кто тогда ее позвал гитару слушать, и ушла в Зону. Там еще пятеро оставалось, просто в ходке были в тот день, так вот, за три месяца всех нашла, одного – считай, что в Киеве. А последнего она нагнала примерно там, где ты говоришь, в Рыжем лесу, у моста на Лиманск.

Мы вышли из того города еще до полудня.
- Ты иди за мной, по возможности след в след. Вот это что значит, знаешь? – он протянул в мою сторону левую руку, выставляя ладонь, потом приложил к губам указательный палец, потом на уровне головы сжал кулак.
- «Стой», «тихо», «замереть», - так я прочитала его жесты.
Фокусник кивнул. Отставил локоть и повел ладонью сверху вниз – от уровня плеча до уровня ребер – «пригнись». Я молча выполнила.
- Верно. Может, скажешь сколько? – и он показывает по особому сложенные пальцы – указательный, средний и мизинец оттопырены, большой прижимает ноготь безымянного.
- У нас это значит «семь».
- У нас тоже… Армия?
- Боже упаси!
- Так ты наемник. Ха.
И опять жестами. «Смотри». Обозначил сектор – все, что сзади. «Прикрывай». «Тихо».
Понятно. Вот если бы ты так же понятно объяснил, что значит твое «сейчас тринадцатый год».
- Если сзади опасность – не спеши стрелять. Дай мне знать.
- Ты же без оружия.
- Нормально.
Все же он сумасшедший. Показываю ему - большой палец вверх, указательный вперед, остальные прижаты. Он верно понял.
- Взять у тебя пистолет? Не надо, нормально.
- Ты что, силой мысли всех прогонишь?
- Нет. Я не контролер.
В тот момент я не поняла, о чем он говорит, но именно контролер стал главным событием нашего похода.

В тот момент я не поняла, о чем он говорит, но именно контролер стал главным событием нашего похода.
За два часа мы прошли два километра. Без единого выстрела прошли. То, что я называла краш-плейс, он называл аномалиями. Несколько раз мы останавливались и пережидали. Я не всегда понимала, от чего именно скрываемся, но один раз точно мы затаились от встречи с людьми. Их было трое, шли на север.
Был момент, когда пришлось хлопнуть ведущего по плечу – опасность сзади. Что-то сильное и тяжелое ломилось сквозь кусты далеко за спиной. Наверное, восьмиклык.
Минуты через три Фокусник сказал:
- Кабан. Сам ушел, нормально все. Идем дальше.
Зачем, интересно, ему нужен рюкзак за спиной? Пустой ведь рюкзак, просто болтается тряпкой. Я оглянулась, посмотрела, что там сзади и вдруг почувствовала странное. Словно в глазах слегка поплыло, а в голове заныла песня тоски и безнадежности.
А хозяин Лиманска сделал рукой «замереть». И крадущейся походкой двинул вперед. Вгляделся в просветы между деревьями. Песня прекратилась, стало ясно в голове, а мой проводник уже не таясь вернулся.
- Контролер. Вот кого ненавижу, так это контролера.
- А кто это?
- А вон… там… лежит.
Лежит? Интересно.
- Засада? Или мертвый?
- Уже мертвый. Уже не опасно. Хочешь увидеть?
- Хочу увидеть.
И через минуту мы оказались над трупом небрежно одетого бродяги. Так по первому взгляду – бродяга, нищий, немного похож на гуля, но кожа не покрыта язвами. Цвет кожи странный для человека.
- Он китаец?
- Что за чушь? Хотя… Может и правда контролеры эти из китайцев получаются.
- А тут вообще китайская армия есть?
И ведь я спрашивала всерьез. Может это все-таки Сибирь, но ее оккупировал Китай? Но ответ был:
- Армия есть. Только она не китайская.
В голове этого контролера дыра от пули. Странно, у моего провожатого оружия нет. И выстрела не было слышно. Бесшумное оружие я еще могу понять, но бесшумное и невидимое? В самом деле - чушь.
- Из чего ты стрелял?
Но бритый не сказал правду. Даже отвернулся – так врать легче.
- Почему я стрелял? Мало ли кто мог шарахнуть.
«Врешь» - вот что подумала.
- Ты что-то скрываешь, - сказала вслух.
Через час это подтвердилось.

- Ты что-то скрываешь, - сказала вслух.
Через час это подтвердилось.
Через час, когда стали ясно видны какие-то строения, он сказал «привал» и завязал разговор со мной.
- Я спросить хотел. Про Андрея, про деньги его. Ты не знаешь откуда он их взял?
- Знаю. У меня.
Фокусник смотрит с непониманием. Спрашивает, но сам явно не верит:
- Он что, тебя ограбил?
- Нет, конечно. Деньги старые, силу они утратили, а весят много. Я предложила ему забрать, он забрал.
- Доллары? Доллары США? Зеленые.
- Доллары США. Только они не зеленые, а какие-то грязные, там больше серого, чем зеленого. Ты мне лучше скажи, как ты годы считаешь. От рождества Христова? Ты сказал, тринадцатый год сейчас.
- Да. Две тысячи тринадцатый от рождества Христова.
Я в прошлом. В голове поплыло так, словно сейчас выброс. Или контролер напал. Рендалл Кларк не станет моим мужем, он еще не родился. И я сама еще не родилась, бабушка Анна, Рауль, их еще нет.
- Что? Что говоришь?
- Ты про деньги лучше никому не рассказывай. Поняла?
Деньги. Ах черт, до войны, до Великой войны еще шестьдесят четыре года. Это не «довоенные» деньги, а самые настоящие. Вот почему мистер Монолит не мог поверить.
- Наверное, правда, про эти деньги лучше никому не рассказывать.
- Ладно, смотри, вот это фабрика. За ней, южнее, в низине старый лагерь ученых. А если отсюда на юго-восток – там у них новый лагерь. Туда ближе, туда иди. Сама. Я не пойду дальше. Сахарову привет передай. И подарочек, хорошо?
Он запускает руку в свой пустой рюкзак и… Вынимает из него коробку. Ставит на сухое место, потом опять в рюкзак, и еще одну, почти такую же.
- Вот. Старка и Хаяси. А привет от экспедиции Беккера и Локойды. Он поймет. Наверное, вызовет Доктора. Им обоим привет – и Доктору, и профессору.
- Хороший у тебя мешок. Только что был пустой, и вдруг – выпивка. Это ведь спиртное, правильно? А свое оружие ты там же прячешь?
- Прячу, но не свое, а твое. Не откажешься? Я тебе вот это, - он снова лезет в рюкзак, - а ты мне свой самострел.
Достает. Помповый дробовик с откидным прикладом и две пачки патронов. Это что? Опять атакует контролер, или я сплю, или он шутит, это Фокусник?
А может, принять у него этот помповик будет значить, что я соглашаюсь на что-нибудь еще? Поклоняться Монолиту, например.
- Ты предложил фабричное оружие, а взамен просишь самодельное. Но я же не совсем дура, это не равноценно. В чем подвох? Что ты задумал? Какие-нибудь дополнительные условия? Или это знаковая вещь?
- Какая нафиг тут фигня знаковая? Никаких нафиг подвохов я не строю. Просто хочу вот этот самопал. На память о тебе. Не хочешь Моссберга – подожди немного, я схожу за пулеметом. Или тебе лучше Штайр?
Не знаю кто такой Штайр. Но звучит заманчиво.
Осматриваю оружие. Так и сяк перехватываю, примеряюсь. Вдыхаю его запах. А ведь в руках совсем не плохо. Передергиваю, целюсь в небо, жму спуск. И рукой, плечом, щекою чувствую как слаженно работают детали.
Почти половину длинны ствола занимает гравировка. Что тут?
«Моссберг-Беккер-Локойда»? А я думала, что просто Моссберг. Видимо оружие делалось под заказ. Что там за экспедиция, если они оружие заказывали, а не брали какое есть?
О-кей, сделка.
- О-кей, я беру твое оружие и отдаю за него свое. Без дополнительных условий. Запасной ствол возьми, - вынимаю из рюкзака и отдаю ему второй кусок трубы.
Похоже, что этот запасной ствол его шокирует не меньше, чем меня шокировало само предложение об обмене. Но Фокусник принимает трубу молча.
- Ты, как будто, к лагерю ученых идти не хочешь?
- Хочу. Но не пойду. Прощай.

Увидел новые комментарии в теме,думал продолжение...Это всё,конец?