Что значит быть копом

- Рад с вами… работать, сэр. Я Хь.. Хьюз Родригес. – Новичок протягивает руку и говорит неуверенно, из его голоса исходит лёгкая дрожь, заставляющая произносить фразы обрывисто. Понимаю его волнение. Первый день на боевом дежурстве. – Давно мечтал.. хм.. работать в полиции.

Я безразлично поворачиваю голову на нового напарника и вижу молодого крепкого парня, переполненного энергией и желанием служить городу, защищать людей от преступности. Смотрю в его глаза и вижу себя, который пришел много лет назад в полицейский департамент Нью-Йорка и жаждал приступить к выполнению должностных обязанностей. Вспоминаю молодого себя и наблюдаю совсем другого человека, от которого в наше время не осталось ничего. За годы службы я стал абсолютно другой личностью с полностью поменявшимися взглядами на жизнь. Служба в полиции сделала из меня циника, заставила иначе смотреть на всё.

- Пять лет служил в морской пехоте. Я так рад, что мне удалось стать офицером полиции, мечтал с самого детства, - продолжает тот, но вскоре убирает руку, так и не дождавшись ответного приветствия.

Воры, убийцы, насильники, проститутки, наркоманы… перечислять список можно до бесконечности. Когда я был простым студентом колледжа, жизнь в Бруклине казалось спокойной, происшествия случались редко. Узнавал я о криминальной хронике из новостей по телеку или статей, написанных в дешёвых газетах. Собственными глазами не видел ничего ужасного. До прихода в полицию мир казался светлым и относительно безопасным. Пришел я сюда со своими убеждениями, которые вскоре разрушились об реальность. А правда заключается в том, что грязь окружает нас каждый день. Муж убьёт супругу, бомж, вооружившись ножом, ограбит в тёмном подъезде одинокую даму, какой-то тип нападёт на другого и покалечит. Откуда у них столько зла друг на друга?

Мы каждый день сталкиваемся с теми вещами, каких большинство простых людей видят в основном по телевизору. А когда я впервые увидел спрятанное изуродованное тело… Боже, я и представить не мог, что человек способен на такое зверство. Подготовить себя к этому невозможно. Но со временем начинаешь относиться ко всему проще, не принимая близко к сердцу. Наступает некое безразличие, которое помогает тебе легче переносить служебные будни, и с этого момента ты становишься настоящим копом.

Я вдавливаю педаль газа, и патрульная машина трогается с парковки напротив высокого здания полиции и катится по направлению седьмого участка, закреплённого за нами.

Хьюз готов рваться в бой с уличной преступностью – я это вижу в его взгляде. Но как новобранцу объяснить, что он не повлияет на наш мир, не изменит его в лучшую сторону? Поймает одного злодея – на его место придут десять новых. Поймаешь убийцу, а его вытащит адвокат, доказав судье, что улик недостаточно. И тебе остаётся мириться. Поэтому я молчу. Просто не знаю... не знаю, что следует сказать. Слова не подготовят его ни к чему.

Я бы мог наставлять о том, что необходимо выполнять только минимальную работу, которую от тебя требуют, не брать ничего лишнего на себя, но разве послушает он? Сомневаюсь. Со временем сам поймёт, что следует принять наш мир таким, каков он есть... тёмным, несправедливым, безжалостным..

Полицейская машина бело-синего цвета проезжает по грязным улицам Нью-Йорка, и через окно я ловлю на себе взгляды недовольных прохожих, а небо покрывается густыми тучами, предвещающими сильный ливень. И такой мрачноватый вид напоминал полицейскую жизнь, наполненную бесконечными серыми днями...

По салону автомобиля разносится тревожный голос диспетчера, направляющий патрульные экипажи к месту происшествий. Хьюз с нетерпением ждёт своего первого вызова и хочет скорее проявить себя в серьёзном деле. Морская пехота... звучит гордо. Вот только знаю я некоторых пехотинцев, которые отдали большую часть жизни армии, но в первую полицейскую смену бросались наутёк от опасности. А всё потому, что здесь ещё жарче. Люди со значками находятся в первых рядах на самом офигительном шоу на земле. Выдерживают “удовольствие” не все.

Бывший солдат косо посматривает на меня. Да я бы сам обиделся, если бы сразу после академии мой наставник не стал разговаривать со мной. Меня просто уже всё достало. Последние недели перед пенсией тянутся особенно долго, каждая секунда кажется вечностью. Думал, что спокойно отработаю оставшееся время со своим напарником, но закрепили за мной этого типа. Начальство попросило слепить из новичка настоящего офицера. Что ж, расскажу об основах нашей работы, но понимание ситуации придёт к нему только с годами. И понимаю я, что его стремление служить угаснет после десятки серьёзных вызовов, как случилось со мной...

Дак что меня заставляло всё время продолжать носить значок и пушку? Зарплата, льготы, ранний выход на пенсию? Возможно, но только отчасти. Одного этого недостаточно, чтобы оставаться в рядах полиции. Было что-то ещё... то, что чувствует каждый коп. И понять это возможно только тем, кто прослужил здесь долгое время.

По рации свободные патрули срочно вызывают на Бей-Ридж – серьёзное происшествие. Я принимаю сообщение, включаю проблесковые маячки и прибавляю скорость. Легковые машины прижимаются вправо, уступая дорогу.

Мы прибываем к месту вызова и наблюдаем оцепленный полицией двор напротив жилого дома. Патрульные автомобили громко завоёвывают, режут сиренами слух. Возле двухэтажного коттеджа суетятся врачи, полицейские, рядом лежит тело человека, накрытое белой тканью. Зеваки и репортёры с видеокамерами толпятся у специальной полиэтиленовой ленты жёлтого цвета, за которой дежурят офицеры с уставшим видом на лицах, не подпуская посторонних к месту происшествия. Наша машина тормозит рядом, и Хьюз, не дожидаясь команды, спешит оказаться в гуще событий. Я медленно открываю дверь и покидаю водительское сиденье, внимательно оглядываюсь и изучаю обстановку. Когда в поле зрения попадают ребята в штатском, в которых я узнаю сотрудников из отдела внутренних расследований, понимаю, что наш департамент снова втянут в центр громкого скандала, которого местные СМИ пустят по всему городу, подпитывая простых жителей отрицательным настроением по отношению к полиции.

- Мы ведём прямой репортаж с района Бей-Риджа, где в результате задержания полицией погиб человек. – Длинноногая брюнетка в коротком платье и микрофоном в руке не вписывалась в общую картину. – Жертвой стал девятнадцатилетний афроамериканец Джек Тейлор, в которого стрелял офицер полиции.

За двадцать чёртовых лет я стольких трупов навидался, что для меня это обычная ситуация. Что здесь интересного разглядели посторонние? Таращатся на оцепленный участок так, будто там происходит грандиозное событие. Хьюз стоит в сторонке, не зная за что браться. На самом деле работы для патрульных здесь немного: закрыть территорию, не впускать гражданских и самим не загадить место убийства. Остальным занимаются оперативники. Делать нам здесь нечего, коллеги отлично справляются с ситуацией. Интересно, кто именно застрелил молодого афроамериканца? Этот участок сегодня патрулировали Стивен Роджерс и Адам Рид. Знаком с ними давно. Не друзья, но вместе иногда собираемся вечером в баре за кружкой пива. Зная характер обоих, ставлю на Адама, но могу и ошибаться. Впрочем, в толпе я их лиц не замечаю. Ладно, позже в департаменте расскажут подробности.

- Мой родной мальчик, - слёзно произнесла пожилая женщина захлёбывающимся в истерике голосом. Она появилась ниоткуда и попыталась зайти за ограждение, но люди в форме остановили её. – За что вы его убили?! Моего единственного любимого сына… Господи, за что мне такое горе?!

Крик отчаянной женщины, упавшей на колени, разнёсся по улице. Врачи и офицеры отводят её подальше и пытаются утешить, предлагают воды. Новичок поглядывает на маму убитого с сожалением, ощущая свою беспомощность. Паршивое чувство. Ты стоишь, не можешь помочь человеку и просто смотришь. Мёртвого не вернёшь… Что поделать?

С неба начинают падать капельки дождя, барабанить по крышам домов и машин. Вскоре они перерастают в ливень, я кидаю взгляд на небо, закрываю глаза и позволяю дождю лить на лицо, представляя, как смываются негативные эмоции.

Мы возвращаемся в служебную машину, я завожу двигатель, и Форд Краун Виктория отправляется в путь.

- Ты в порядке? – интересуюсь состоянием напарника.

Тот подумал некоторое время и выдавил:

- Спасибо хоть, что спросили. Я уж думал, что молчать будете всю дорогу. Да, я в норме.

- Привыкай. Подобное часто будешь замечать, - “утешаю” коллегу.

- В академии нас, кадетов, водили в морг – проверяли реакцию. Трупов видел, страшно не было. Инструктора объясняли, как вести себя в определённых ситуациях. Но здесь… всё мне показалось другим. Много полицейских, врачей, суета. Почувствовал лёгкое головокружение, стало не по себе, - отвечает Родригес и задумывается. - Что чувствует офицер, который убил человека? Вам приходилось когда-нибудь стрелять в людей?

- В академии к улицам подготовиться невозможно. Забудь всё, чему тебя там учили. Будешь следовать всем правилам – слетишь с катушек от нервного срыва или сдохнешь в стычке с наркоманами. Просто слушай меня и смотри в оба. – Вопрос о стрельбе я решаю проигнорировать.

Дворники сгоняют со стекла капли воды, я смотрю на пешеходов, которые, вооружившись зонтами, спешно возвращаются в дома. Но дождь прекратился внезапно, тучи растворились, дав просветлеть небу. Через открытое окно в машину проникает свежесть, установившаяся на улице после ливня. Гуляющий ветер приятно обдувает кожу, позволяет мне на мгновение расслабиться, забыть о работе и просто наслаждаться поездкой и видом на город. Последнее, правда, удовольствие весьма сомнительное. Что такое Нью-Йорк? Туристам представляют город с гигантскими небоскрёбами и красивыми районами с множеством достопримечательностей. Но их не водят по этим местам, которые облеплены кирпичными пятиэтажками, на районах царит нищета, а криминогенный уровень зашкаливает. Нью-Йорк – это бесконечное движение... И тебе уже плохо от шумного мегаполиса, ты хочешь насладиться тишиной, которой так не хватает.

Патрульная машина останавливается у обочины рядом с магазинчиком.

- Оставайся здесь, ничего не трогай и не дыши, - говорю новобранцу, а сам удаляюсь и иду за покупками.

Хьюз послушно сидит на месте, но случайно становится свидетелем конфликта молодой пары. Парень громко беседует с девушкой на автобусной остановке впереди. На лицах парочки выделяется явная ненависть друг к другу. Каждый пытается в порывах гнева перекричать собеседника.

- Заткнись, дура тупая! Как же ты меня бесишь. Видеть тебя больше не могу. – Парень не выдерживает, сильно ударяет даму ладонью по щеке и на глазах пострадавшей появляются слёзы.

Я выхожу из магазина, в руке держу пакетик с некоторыми полезными в быту вещами. Замечаю конфликт неподалёку, в котором новенький принимает участие, ускоряюсь и направляюсь выручать коллегу.

- Успокойтесь, сэр. - Хьюз применяет физическую силу и уводит неадекватного в сторону.

- Чувак, тебе вмазать? - Гражданин сопротивляется, пытается оттолкнуть полицейского.

Свободной рукой берусь за рукав Хьюза и тяну его на себя, заставляя того отпустить хулигана. Недовольный парень злобно посматривает на нас и, судя по виду, готов накинуться с кулаками.

- Простите, мы уходим, - извиняюсь перед гражданином и увожу новобранца к машине, оставляя молодых людей выяснять отношения наедине.

Тот с вопросительным взглядом смотрит на меня.

- Что, чёрт возьми, ты делаешь? За нами какой участок числится? - На повышенном тоне отчитываю Хьюза, словно учитель, ругающий школьника за глупые ошибки.

- Седьмой.

- А это какой?

- Пятый, - неуверенно отвечает бывший военный, слегка опускает взгляд вниз.

- Тогда почему ты занимаешься не своей работой? Это не наша территория. За неё отвечают другие люди. Ты хочешь проблем? Быстро в машину!

Я кидаю пакет в багажный отсек, сажусь на водительское место, и машина выезжает на дорогу. Напарник молчит – обиделся, наверное. Совсем ничего не знает о работе полицейского. Ничего, в будущем сам поймёт. Минут через двадцать прибываем на Проспект-Хайтс. Я сбавляю скорость и начинаю объезжать улицы маленького района. В глаза бросаются старенькие домики и современные кондоминиумы класса люкс. Совсем небольшой район, если сравнивать с остальными.

Я ужинаю гамбургером и запиваю кока-колой, отравляя свой желудок. Чем ещё питаться на работе во время перерыва? Выбор в забегаловки небольшой, да и к вкусным гамбургерам привык давно. Даже дома употребляю не совсем здоровую пищу. Можно иногда для разнообразия заказать суп и вторые блюда домой, но чизбургеры, бургеры и прочее являются основным питанием. Слышал я, что русские еду готовят сами. Поверить не могу. Неужели это правда? Странные люди. Хотя.. в интернете порой такое напишут, что кажется фантастикой. Столько лжи вокруг. Сомневаюсь, что у русских совсем всё настолько плохо с едой, что приходится самостоятельно заниматься готовкой.

- А вдруг он её покалечит? – Напарник ужинает за столом напротив и отвлекает вопросами от рассуждений.

- Каждый день что-то происходит, - отвечаю с набитым ртом. – Сегодня кого-то ударят, завтра изнасилуют, послезавтра – убьют. И таких дней у тебя будет двадцать лет. Не бери на себя лишнего.

В ответ Хьюз сердито смотрит на меня и покачивает головой.

- Пойду, пожалуй, поем в машине. – Бывший морской пехотинец забирает еду и встаёт из-за стола.

- Да, хорошая мысль, - бросаю ему вслед.