Ночь прошла беспокойно. В самое глухое время, какая-то тварь, шумно дыша, прошла мимо трубы. Затем вернулась, зафырчала, словно принюхиваясь и вдруг окрестности огласил трубный рёв. Следом за ним послышались удаляющийся от трубы дробный топот и громкие, внезапно оборвавшиеся вопли.
Разбуженный Меченый долго лежал, вслушиваясь и дыша через раз. В общем-то нужно было предполагать, что рано или поздно появятся твари пострашнее отмороженных беспредельщиков и главное совершенно несговорчивые. Предполагать сразу, как только он наткнулся на разгромленную стоянку бандюков. Но как-то за событиями этого, насыщенного ими через край дня, он совсем упустил наличие мутантов, посерьёзнее Кордоновских, из вида.
Утром он первым делом долго осматривал окрестности и вылез из убежища, только убедившись в полной безопасности. Завтракать не стал, спеша убраться подальше. Только задержался на секунду посмотреть на большие следы. Очень большие, а главное каждый пальчик этого следа был увенчан неслабым таким когтем. Если судить по отпечатку.
- Эх-хе-хе, - покачал Меченый головой. – Прими Зона душу того, кто не нашёл этой ночью безопасного ночлега.
В судьбе кричавшего ночью человека он нисколько не сомневался. Так просто вопли не обрываются.
После этого он, часа два, неспешно и внимательно оглядывая всё вокруг продвигался к цели и уже было решил расположиться на небольшой пикничок, в смысле завтрак, как услышал знакомый стрекот.
Вертолёт. И кажется не один. И куда спрашивается девался тот бесшабашный дурачок, что ещё буквально позавчера стрелял по одной из таких птичек из Макарова? Сейчас, быстро прикинув расстояние и не заметив ничего подозрительного Меченый сиганул в придорожные кусты.
Вовремя. Пара вертолётов низко заходила на комплекс зданий неподалёку. Причём вертолёты не простые, а специально предназначенные для работы в Зоне, в том числе и боевой. То есть, в числе многого другого могли выполнять также функции десантирования и поддержки.
Почему-то Меченый это знал. И зная поступил так, как поступил.
Отметив место, где вертолёты пошли на снижение он начал оглядывать недалёкую развилку дороги, соображая, сможет он пройти так, чтобы высадившиеся военные его не заметили, или нет? И тут с другой стороны вдруг вылез человек и неловко ковыляя, видимо опасаясь аномалий, заспешил в сторону комплекса. Того самого где приземлились вертушки.
Меченый пристально осмотрел незнакомца. Вроде ничего не обычного, таких он много видел и в Деревне Новичков. Хотя это конечно, ничего не значит, но всё таки – вроде из нормальных. Да и оружие не очень – обрез. Возможно, судя по кобуре, ещё и Макаров.
- Эй, - тихо позвал Меченый. – Туда не ходи. Там вояки.
Сталкер остановился и направил на кусты обрез. Меченый вышел:
- Там вояки только что приземлились, - повторил он.
- Так туда и бегу, - сказал сталкер, не опуская тем не менее обреза, видимо небольшого роста и похожий на бродягу Меченый не внушал ему доверия. – Они нашего брата, сталкера режут. Айда со мной.
Меченый присвистнул и сдвинул брови:
- Что, в психдиспансере день открытых дверей?
- Ты о чём? – Не понял сталкер.
- Да вот, думаю, есть ли более простой и верный способ самоубийства, чем этот?
- С тобой всё ясно, - ответил на это сталкер. - Ссыкло.
И заковылял дальше. У Меченого появился соблазн надавать хаму по шее, но этот соблазн он поборол. А вот с искушением посмотреть, что там и к чему не справился. А потому молча обогнал якобы бегущего, а на самом деле трусливо переставляющего ноги сталкера и пошёл быстрым, даже очень быстрым, на грани фола, шагом, машинально отмечая и обходя подозрительные места.
Сталкер пошёл след в след не отставая.
- Ты Крота знаешь? – Спросил у него Меченый на ходу.
- Да, он как раз там должен быть, - донеслось из-за спины.
- Ясно.
И Меченый ещё прибавил шагу, не слушая донёсшихся возражений.
Треск автоматных очередей и бухание охотничьего оружия раздались, когда до бетонного забора, огораживающего комплекс с подъездными железнодорожными путями, оставалось метров пятьдесят. И сразу же высоко над головой противно засвистело. Попутчик присел.
- Не какай раньше времени, - посоветовал Меченый с усмешкой. – Успеешь ещё.
Он пробрался к бетонному забору и вдоль него заскользил к КПП или будке сторожа, возле поваленного шлагбаума ограждающего некогда въезд на территорию. Быстро выглянул из-за угла, оценивая обстановку.
Огонь вёлся обеими сторонами разрозенно. Для сталкеров это конечно предсказуемо, но вот для военных что-то слишком уж по-дилетантски. Или в их задачу не входит полная зачистка территории, а лишь выдавливание, или, что вероятнее всего, чего-то выжидают. Ещё Меченый определил, что вышел в тыл сталкерам, что его весьма порадовало. Ибо геройствовать в тылу солдат ни соблазнов ни искушений не возникало.
Где-то неподалёку, но в стороне, продолжали стрекотать вертолёты. Тоже необъяснимо. Ясно, что десант в непосредственном огневом контакте с противником, но учитывая современные средства наведения, один заходик могли бы и сделать. Особенно если у десанта есть чем свои позиции пометить.
«Ты чего? – Оборвал сам себя Меченый. – Не сделали и ладно. Накаркаешь ещё».
Но тем не менее ему это не нравилось.
Их появление заметил седой сталкер в туристической куртке и с двустволкой ИЖ в руках. Высовываясь в окно полуразрушенной, некогда сложенной из бетонных плит будки он преиодически стрелял куда-то в сторону железнодорожных вагонов. Меченый определил, что патроны пулевые, значит седой не такой уж и тупой, как могло бы показаться. Туповат, конечно, но только в клиническом смысле. Не в биологическом.
- Ты Крот? – Спросил его Меченый вместо приветствия.
- Там, - неопределённо махнул рукой сталкер.
- Ну и что у вас тут? – Поинтересовался Меченый уже во вторую очередь, одновременно прикидывая, как бы пробраться к позициям сталкеров, где судя по жесту должен был находиться диггер.
- Не видишь что-ли? Солдатня жмёт.
- Вижу что жмёт, я в общем, тактической обстановкой интересуюсь.
- Да пошёл, ты, - ответил на это седой и бухнул дуплетом. – Гы, кажись попал.
- Кажись, - передразнил его Меченый тряся головой и стуча себя по заложенному уху. – В бочку ржавую ты попал, она и покатилась. Побереги лучше патроны, всё одно на таком расстоянии даже пулевым бронежилет не возьмёшь. Разве что ногу или руку оцарапаешь, так только разьяришь. А вот позицию свою светишь. Тебя-то им есть чем достать, не сомневайся.
Не дожидаясь ответа враз задумавшегося и вдруг погрустневшего седого и своего, скрючевшегося за столбом попутчика Меченый махом преодолел половину расстояния до кучи бетонных плит и свай, где перемещались и изредка постреливали в сторону солдат остальные сталкеры. На секунду прижался к опоре, успел подумать: «Не слишком ли много в Зоне разбросано этого самого железобетона?» и тут же второй бросок уже к сталкерам.
Зря старался. У снайперов, даже если они и были, видимо отгул. Никто не попытался его достать на перебежке. Ну, вот и хорошо, вот и славненько. Кстати: а может и не зря? Может у них или него, или вообще неё - не отгул, а просто он такой молниеносный?
Он занял позицию рядом со сталкером в кепке, вечнозелёном, но прожжённом в нескольких местах армейском бушлате и с укороченным Калашниковым в руках.
- Ты откуда? – Удивлённо спросил он.
- От Серого, - заявил Меченый. – Мне Крот нужен.
- Крот? – Переспросил Сталкер и мотнул головой в сторону возвышающегося в стороне четырёхэтажного здания. – Крот там отбивается. У них там тоже гоблины высадились.
- И чего им надо? – Поинтересовался Меченый.
- По звездюлям соскучились, - нагло заявил сталкер.
- Вы?
- …?!!
Меченый не стал дожидаться, пока сталкер придумает достойный ответ. Он заметил промелькнувшую между вагонами и кучей ржавых бочек тень. Чуть в стороне от бочек лежал на боку разбитый железнодорожный контейнер. Очень удобно лежал, будто нарочно положенный. Между бочками и контейнером Меченый и зацелил точку. И не ошибся. Через три или четыре секунды солдат, решивший занять позицию за контейнером, появился из-за бочек.
Задержать дыхание, взять упреждение и плавно на спуск.
Дважды сработал затвор, выплюнув пару гильз, затем ещё дважды. Солдат споткнулся, упал на землю и начал кататься и громко кричать. Тут же дружно ударили автоматы военных и Меченый нырнул за сваю. В технологическое отверстие он увидел, как под прикрытием мощного огня, два солдата подбежали к упавшему товарищу.
- Не стрелять, - заорал Меченый. – Пусть заберут.
Впрочем это лишнее. Под градом свинцовых пуль никто и головы поднять не смел. Инцидент ясно показал, кто есть кто в этой схватке и кое кто тут же взгрустнул.
Раненого утащили и пулепад прекратился вновь перейдя в режим тревожащего огня. Правда приблизиться военные больше не пытались.
- У них боезапас ограничен, - сказал Меченый сталкеру в армейском бушлате и присоединившемуся к нему молодому парню со шрамом через всё лицо и в комбинезоне «Заря». – И они явно чего-то выжидают. И это чего-то, лично мне, сильно свербит в одном месте. Не знаю, какие ощущения бывают при геморрое, но начинаю догадываться.
Не высовываясь, он поднял над головой своего Калашникова и дал в сторону солдат две коротких, на три и на пять патронов очереди.
- Чего ты предлагаешь? – Спросил парень со шрамом.
- Забирать Крота с людьми и валить в леса, партизанить. Этот Сталинград не удержать.
- Как это валить? – Не понял тот, что в бушлате. – Здесь наша стоянка, здесь…
Он осёкся.
- …Нычки, - закончил за него Меченый. – Да успокойся, не трудно догадаться. Ничего с твоими заначками не случится. Или ты думаешь, военные тут сразу казарму построят, столовую, штаб, гауптвахту, потом плац закатают и будут строем в туалет ходить, дружно голося: «Идёт солдат по городу…»?.
Сталкер в бушлате не нашёлся что ответить. А вот парень со шрамом покачал головой:
- Но ведь зачем-то им это место нужно?
- Зачем-то нужно, - согласился Меченый. – Но не навсегда. Сделают, что им надо и смоются. Или боевой рапорт напишут о трудной и нелёгкой победе дисциплины и субординации над анархией и бардаком и за медалями полетят. Вот после этого и вернётесь в свой лагерь к своим нычкам. А сейчас мы можем только гадать, зачем именно им сюда надо, до второго пришествия. Вертолётов. Может проще свалить сразу, не ввязываясь в заранее обречённое дело?
- Чего это обречённое? – Возразил вопросом тот, что в бушлате.
Меченый вновь поднял над головой автомат и стеганул одной очередью. Его примеру последовали двое других.
- Против АК-74, а то и «Абакана» с этими милицейскими трещотками и охотничьими ружьями? Это не считая вполне возможных подствольников и СВД. И уж совсем не учитывая рукотворных птичек. «Мимино» смотрел? Вот прилетят сейчас такие вот волшебники мимины и споют нам про «чито брито»…
- Говоришь много, - оборвал Меченого тот, что в бушлате. – Отобьёмся. Не сильно-то они и стремятся воевать.
- Потому что подставляться не хотят. А мы тут как бараны скучковались и пытаемся непогоду переждать. Чего ты такой упёртый, я понять не могу?
- Да я и сам не знаю, - пожал плечами сталкер в бушлате. – Вроде всё разумно, только голос мне какой-то нашёптывает: «Нельзя уходить, нужно сражаться». И голос этот подозрительно похож… э…
- На голос Олега Яворского? – Спросил Меченый выпуская ещё одну короткую очередь по бочкам.
Уж слишком громко они грохотали и с шумом разлетались, что на боевой дух солдат ну никак не могло отразиться положительно.
- Ну да. А ты откуда знаешь?
- Да здесь кто-нибудь да слышит этот голос. Кроме меня.
- Это Зона, брат. – Ответил парень со шрамом. – Всяк слышит что ему нужно в своё время.
Он достал из кармана ПДА:
- Слышь, Крот, тут такое дело…
"Добавлено через: ~130 минут"
Меченый ждал пакости от военных и дождался. Даже больше того, он, можно сказать приблизил развязку, тем что предложил отходить. Их план «сваливания в леса партизанить» был прост: дружно оставить позиции, быстрым маршем через двор выйти во фланг атакующих Крота «гоблинов», отогнать их и, соединившись, драпать до ближайшей лесополосы, фиксируя передвижение вертолётов. И первая часть этого плана удалась на ура. Семь человек, не считая Меченого, но учитывая его попутчика и седого с двустволкой, как говориться: испарились в мгновение ока, оставив военных в раздумьях. Но вот когда они огибали двор из угла образованного заборными плитами вдруг донеслось громкое:
- Стоять. Бросай оружие.
Меченый успел подумать, что видимо тотальная зачистка всё-таки не входит в планы военных, иначе они бы открыли огонь на поражение и изничтожили отряд до того, как кто-нибудь успел бы ответить. А ещё он подумал, что эти военные явно не из высаженного десанта. Скорее всего, подошли со стороны видневшегося в паре километров НИИ Агропрома, то есть как раз те, у кого Меченый должен был по заданию Сидоровича слямзить документы. Подошли и заняли ключевую позицию, выходя одновременно во фланг одним сталкерам и в тыл другим. И только их внезапная передислокация несколько нарушило дальнейшее развитие этой маленькой военной компании. Нарушила, но, как кажется, казалось военным – в их пользу. А ещё Меченый успел несколько продолжить свои размышления и сообразил, что их пытаются взять в большинстве своём живьём именно потому, что военные что-то ищут и им нужна информация. Нужны и этот железнодорожный узел и информация, которой возможно владеют сталкеры, что на свою беду организовали здесь стоянку. А это, в свою очередь означает, что плен будет неприятным, недолгим и с легко предсказуемым концом.
И последнее что он заметил, это аккуратно составленные неподалёку от военных бочки, ярко-красного цвета, судя по долетающему лёгкому запаху с чем-то горюче-смазочным. Вероятно их сюда завезли ученые или те же военные, для дизель-генератора, да так и оставили, а предприимчивые сталкеры не успели растащить.
- А казачок-то – засланный! – Вдруг выдал сталкер, тот что в кепке и бушлате, после чего направил на Меченого ствол своего автомата. – Ну что, гнида… попался!
- Дай гранату, - вместо оправданий или возмущения попросил Меченый и протянул левую руку.
- Чего-о-о?!! – Несколько удивлённо, а потому нараспев проголосил сталкер.
- Быстрее, придурок!
- На, - сказал сталкер со шрамом и протянул Меченому старую, добрую РГ-42.
- Бросай оружие! – Нетерпеливо повторил кто-то невидимый за всё теми же блоками и сваями.
- Да подавись! – Громко крикнул Меченый и, выдернув кольцо, швырнул гранату.
- Ба..., - успел выдохнуть кто-то и сталкеры дружно упали на землю.
Все, кроме Меченого. Тот просто присел, наблюдая за полётом «подарка». Летела граната в сторону от военных, да и выкуривать их оттуда одной гранатой дело было бессмысленное. А вот бочки, это да. Полыхнуло так, что раскалённый воздух домчался и до сталкеров. Меченый почувствовал как трещит молодая щетина на лице.
«Заодно и побреюсь» - с каким-то мрачным садо-мазохизмом подумал он.
После чего поднялся, вскинул автомат, дал, не считая патронов длинную очередь веером в сторону ошарашенных взрывом военных и заорал:
- Ура!!!
- Ааа! – Кто-то подхватил его крик
Сталкеры один за другим подскакивали и бросались в эту, со стороны казалось-бы бессмысленную атаку. Но она возымела тот оборот, на который и была рассчитана. Оглушённые и частично обожжённые солдаты, численностью в отделение, явно призывного возраста и статуса, словно по команде подорвались со своих мест и, отталкивая друг друга, бросились в прореху между заборными плитами. Воевать им сейчас явно не хотелось. Лишь один, постарше, видимо офицер, размахивая пистолетом пытался их остановить, но Меченый дал неприцельную короткую очередь в его сторону и тот оставил свои комиссарские замашки и заодно позицию. Лишь выбираясь через прореху, быстро оглянулся и выстрелил один раз, после чего исчез.
- Ай, - воскликнул кто-то и до Меченого донёсся шум падающего тела.
«Только не сейчас», - подумал он оглядываясь.
Упал Седой с двустволкой. Скорчился и застонал, держась за живот. Возле него тут же присел тот сталкер, коего Меченый встретил этим утром первого.
- Что там? – Спросил он, останавливаясь и меняя магазин.
- В живот, - обречённо вздохнул сталкер, - Отбегался, Палыч.
- Аптечку дай, - посоветовал Меченый.
- Поможет ему аптечка, как же.
Но Меченый не стал спорить, просто кинул одну из своих коробочек и, изменив направление, помчался в сторону затихшей в это время перестрелки в районе обитания Крота.
Через арку во двор он вырвался первым и, моментально оценив диспозицию, снова дал веерную очередь во фланг атакующим солдатам. Но те оказались покрепче и видимо поопытнее. Десант всё же. Один упал было, но тут же, своими силами, отполз чуть в сторону, уходя с линии огня. Зашевелились и другие, меняя позиции. И вот уже раздались выстрелы, встречая прибывающих сталкеров.
- Чёрт, - выругался Меченый, укрываясь за железным толстостенным и, видимо некогда мусорным ящиком.
Возле него пристроился сталкер со шрамом. Остальные рассыпались по двору ища позиции. Меченый с удовлетворением заметил и седого Палыча, бегающего, как ни в чём не бывало.
Но на этом удовольствия кончались. Расчёт на то, что «гоблины» уберутся, с приходом их подкрепления не оправдался. А это снова затяжной бой, но теперь уже не в совсем выгодной для сталкеров позиции.
- Сейчас те, от которых мы слиняли, перегруппируются и полезут с тыла, - сказал сталкеру со шрамом Меченый. – А там и те, что мы шуганули опомнятся. Блин, их всего-то в трёх отрядах не больше взвода, а сделать ничего нельзя.
- Ну кое что можно, - не согласился сталкер и снова достал ПДА. – Крот, мы здесь.
- Вижу, - донеслось до Меченого из динамика ПДА.
- Давай арподготовку.
- Чего?! – Не поверил своим ушам Меченый.
- Понял, - донеслось из ПДА.
- Какую ещё арт…
Закончить он не успел. Потому что из окон второго этажа, в сторону гоблинов, оставляя дымный след понеслась граната. Из гранатомёта само собой. Надёжного и актуального и поныне РПГ-7 А что, из него сомалийские нигры даже современные вертолёты сбивали, так что… Да что уж там говорить, при необходимости и мушкет времён короля Людовика вполне себе огнестрельное оружие. А уж руки, ноги и зубы, то есть оружие данное самой природой вообще всё время при себе.
Вслед за превой, вылетело ещё пара штук, а через некоторый промежуток времени залп повторился.
В рядах солдат возникло смятение и, судя по донёсшимся крикам, появились серьёзно раненые, а может и убитые.
- Вперёд! – Заорал сталкер со шрамом выскакивая из укрытия.
Двойной гранатометный залп решил исход короткого сражения в пользу сталкеров. Уже не заботясь о раненых, солдаты беспорядочно отступили. Сталкеры рассыпались было по двору, в целях мародёрства и добития своих извечных врагов, но высокий и широкоплечий молодец, появившийся из здания, криками заставил всех собраться. Резня, к удовольствию Меченого, прекратилась.
- Сейчас нас или вертушки проутюжат, - объявил собравшимся молодец, как догадался Меченый это и был Крот, - или пришлют кого-нибудь посерьёзнее срочников. Так что валим отсюда со всей нашей сталкерской самосознательностью.
И первым рванул куда-то вдоль здания. Остальные, не дожидаясь устремились за ним. Меченый догнал молодца и поравнявшись, на всякий случай уточнил.
- Ты, Крот?
- Ну-да, - ответил тот. – А ты стало быть Меченый? Меня Серый предупреждал, что тебя тайник Старого интересует.
- Точно.
- Ну, вот как раз в том направлении и бежим. Только предупреждаю сразу, местечко там аховое, только Старому и могло в голову прийти нычку там соорудить.
Дальнейшие вопросы Меченый оставил на потом.
Технический коммент с обложкой книги Д. Силлова "Счастье для всех"
Аннотация:
"Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженный!!!”
Эти слова сказал сталкер Рэдрик Шухарт на дне котлована, найдя Золотой Шар, исполняющий любые желания.
Так заканчивается знаменитый роман братьев Стругацких "Пикник на обочине”.
Но что было дальше?
Более сорока лет, с момента выхода культового романа, задают себе этот вопрос поклонники российской фантастики.
И вот, наконец, с личного разрешения Бориса Натановича Стругацкого, писатель Дмитрий Силлов написал роман, являющийся прямым продолжением истории Рэдрика Шухарта.
Что ждет знаменитого сталкера после того, как он вернется из Зоны в родной Хармонт? Как его высказанное желание повлияет на будущее далекой Чернобыльской Зоны отчуждения и на судьбу Снайпера, хорошо известного поклонникам серий S.T.A.L.K.E.R., "Кремль 2222″ и "Роза миров”?
Пепел, Ух ты. 
Не знал. будем почитать, обязательно. Если я не ошибаюсь в своих предчувствиях, это та самая Зона, которую я люблю....
- Это здесь, - сказал Крот показывая на открытый канализационный люк.
Меченый заглянул вниз и поёжился. Темно и видимо глубоко – дна не видать. Да и само местоположение коллектора уж слишком престранное – в лесополосе. Метрах в восьмистах в стороне от железнодорожного узла на который в этот момент как раз налетала пара вертолётов.
- Вовремя мы ушли, - прокомментировал налёт выглядывающий из ветвей сталкер со шрамом. – Вовремя.
Словно в ответ, сквозь шум моторов донёсся визжащий звук и даже досюда долетел звон разбиваемых стёкол, что ещё чудом сохранились до этого дня в заброшенном здании.
- Скорострелками шпарят, - сказал на это наблюдатель.
Меченый кивнул:
- Две секунды – двадцать дырок.
Сталкер со шрамом лишь хохотнул:
- А две сотни не хочешь?
Меченый покачал головой:
- Учитывай, что по крайней мере сто восемьдесят пуль из двухсот – клинические дуры. Вернее кинетические. Однако всё одно – работают хирургически. Снарядами и ракетами не пользуются. Значит место им нужно с минимальными разрушениями. И желательно – военнопленными. Так что я бы на вашем месте здесь особо не светился. Есть, конечно подозрение, что наблюдение у них просто бесподобное – полтора десятка бегущих людей не заметить…
- Знаешь, меня это почему-то совсем не расстраивает, - перебил его Крот.
- Это плохо, - снова покачал головой Меченый. – Что не расстраивает. Есть ещё вариант, что нам просто дали уйти. Временно. Сейчас займут узел и начнут охоту с вертолётов. Гнусное это дело, конечно, но за браконьерство им штраф никто не выпишет. Скорее даже наоборот.
Крот усмехнулся.
- А вот это пусть только попробуют. Сейчас прекурим и дальше мотнёмся, на болото. Тут километрах в полутора. А там хоть залетайся, ничегошеньки не разглядишь. Ни глазами ни приборами. Да и вышки ЛЭП в себя статического электричества столько набрали, что и летать не захочется. Десант же спускать – заранее его списать.
- Не получилось, - сам себе сказал Меченый.
- Что не получилось? – Поинтересовался Крот.
- Да я думал вы со мной… туда, - не стал скрывать парень.
И он кивнул в сторону коллектора. Крот аж отступил на шаг.
- Ну нет. Я туда всего лишь раз спустился и у меня в голове сразу Полонез Огинского заиграл. «Прощание с Родиной» называется. А я интуиции привык доверять. Может был бы помоложе, да не в Зоне и рискнул бы. Но нет.
Меченый усмехнулся:
- Полонез Огинского говоришь? Жаль не Прощание Славянки. Воодушевляет.
- Прощание Славянки вон оно… летает. И что-то не воодушевляет совсем.
- А с чего ты вообще решил, что там тайник Старого? – Наконец озвучил Меченый свои сомнения.
Крот наклонил голову, сверху вниз внимательно оглядел парня, потом неожиданно пожал плечами:
- Да фиг его знает. Ну был с нами один сталкерок, Лёнька Бивень. Как мы это место нашли, так он сразу давай говорить, что там Старый нычку устроил, мол видел пару раз тут его с напарниками. Только я туда спустился, понял, что не вариант там побродить и другим о том сказал. А они мне привыкли верить, уж не раз лазили в разные подземелья вместе. Ну а через пару дней Бивень исчез. Никому не сказал, куда уходит. Подозреваю что там он.
И Крот показал на коллектор.
- Давно это было?
- Дней пять назад. Может неделю. Я тут как-то за временем не привык следить.
- Ясно. А Старого хорошо знаешь?
Крот пожал плечами.
- Лично не знаком. В лицо знаю, конечно, Старый сталкер легендарный, считай с первых дней здесь. На Баре видел его пару раз. Только он ведь того, элита. Как придёт, бармен сразу своего помощника за прилавок, а сам со Старым в подсобку, дела делать. В них меня конечно никто не посвящал.
- А людей его знаешь?
- Химика знаю, - Крот улыбнулся. – Он на моих глазах две поллитровки из горла засадил и хоть бы хны. На спор. Притом спорили – на водку. Целый ящик. Ну и окружающие гульнули, конечно, видимо Химик парень не жадный. Так он ещё и с нами сидел бухал. Крепкий на выпивку, что уж. Этого тоже видел, как его. Айкью. Он долгоря одного уговорил снаряжение поменять на плёвый артефакт, а потом ему же это снаряжение и продал, когда того командир повесить пообещал.
- А с Джагуром знаком? – Наконец задал главный вопрос Меченый.
Крот нахмурился. Потом с прищуром внимательно осмотрел Меченого, словно вспоминая, но вдруг расслабился и покачал головой.
- Не… не знаю. Вроде как вспоминается, что вертелся там какой-то, но… скорее всего из отмычек, их и не запоминаешь. Жизнь у них такая, отмычья, до первой серьёзной ходки. Зачем память забивать?
Меченый кивнул.
- Это правильно. Не зачем. Ну ладно. Пошёл я. Не поминайте лихом, мужики.
- Давай, - разноголосо ответили ему сталкеры.
- Удачи, - добавил Крот. – Только подумай ещё раз, может не стоит?
Но Меченый молча закинул автомат за спину, перекинул ногу через край коллектора и нащупал металлическую ступеньку.
Сознание возвращалось медленно. Нехотя. Мутило и тошнило, почему-то вспомнилось, что так и не позавтракал.
А ещё было холодно. И рядом что-то противно хлюпало и воняло. Едким чем-то воняло.
- Что я говорил, - донеслось до Меченого как будто из другого мира. – Нормальный богатенький буратино. А вы: бомж, бомж. И деньги и артефакты. Да и автомат неплохой, тоже в цене, как-никак.
- Да уж, повезло, - ответил другой голос. – Только это, Кваз, не пора ли нам отсюда сваливать? Чего-то здесь сильно неуютно стало, люди начали появляться из лаза. Ладно пока поодиночке. А Гондурас вон, голоса вчера в тоннелях слышал и вроде как команды, как бы не военные тут околачиваются. И чего-то мне не по себе, вроде как кто-то всё время на меня смотрит. Ну, пересидели немного, шухер утих, поди, давно. Да и сидели с пользой. С двоих вон, прибыток поимели, с этого так вообще, будто в ходку сходили.
- Заткнись, Палый. Это тебе с Гондурасом можно разгуливать, ваши морды стандартные. А мой своеобразный фоторобот поди у каждого в памяти записан. Вот, из-за вас всё…
- Чо из-за нас-то сразу? Ну извини, нервы не выдержали. Первый раз всё-таки.
- Первый, - передразнил Палого Кваз. – Я вам тысячу раз говорил, ждите, когда заснут. Вы же… раз уж начали стрелять, так всех разом убивать надо было.
- Кто ж знал, что часовой ноги сделает? – Вмешался третий голос, видимо Гондураса. – Я думал достану…
- Достал?
- Так темно было, он в темень и рванул…
- Рванул. И теперь вся Зона знает, что Квазимодо, Палый и Гондурас – выродки. Стервятники. Ренегаты.
- Так может тогда на Болота пробираться будем? – Предложил Гондурас.
- Ждут тебя там, как же. С чашкой кофе и тёплой пенной ванной. Нет, нужно думать как за один раз сорвать банк века и уйти из этой…
Он не договорил. А Меченый лежал не шевелясь и вспоминал события последних минут перед тем, как сильный удар по голове лишил его сознания. В лаз он спустился без приключений – металлические скобы, образующие лестницу были сделаны видимо на века. Подсвечивая себе фонариком, он без труда нашёл небольшую дверцу, открыв которую оказался в довольно таки просторном коридоре. Больше того, кое-где по стенам тускло светили лампы. Неизвестно, откуда бралась электроэнергия, но стоит ли забивать себе голову пытаясь решить нерешаемое из-за малого объёма исходной информации.
Вот. Он тогда ещё подумал, что его голова как-то странно начинает работать. Мысли какие-то сильно умные стали появляться. И пытаясь определить, хорошо это или плохо, он стал продвигаться вдоль коридора. В отдалении что-то едва слышно хлюпало и шипело, но он пока не придал этому значение. Дойдёт очередь, там посмотрим.
Коридор оказался коротким и заканчивался металлической лестницей уходящей вниз. А вот там уже было темно, хотя немного в отдалении виделся освещённый квадрат дверного проёма.
Полонез Огинского в голове у Меченого не заиграл. Прощание Славянки, к сожалению, тоже. Спускаться очень не хотелось, но было нужно. И пересилив себя, Меченый подсвечивая фонариком, ступил на лестницу. Сразу же металлически громыхнуло, видимо от времени, какие-то крепления ослабли и теперь основание било по стене.
- Этого ещё не хватало, - прошептал Меченый.
Дальше он спускался как можно осторожнее, однако не смотря на все старания, лестница нет-нет, да постукивала, и звук через некоторое время возвращался гулким, если можно так выразиться - могильным эхом, что естественно не внушало оптимизма.
Едва он, с некоторым облегчением сошёл с последней ступеньки, как чуть не наступил на тело. Мертвец лежал, вытянувшись на полу, босые, в луче фонаря непропорционально большие ступни были направлены в сторону маячившего в отдалении выхода. Меченый присел, пытаясь решить сразу две загадки – отчего умер, предположительно Лёнька Бивень и почему он при этом оказался босым.
И тут покойник засопел. Меченый отпрянул в сторону, а потом, внезапно, стало темно и больно. Очнулся он уже здесь, на холодном цементном полу, рядом с какой-то зловонной и едкой субстанцией, в компании непонятных личностей. Что же загадка разрешилась. Даже с одной дополнительной. Умер Лёнька Бивень не естественной, а самой что ни на есть насильственной смертью, это к гадалке не ходи. И разутым оказался по причине того, что его разули. Тоже понятно. А сопел вовсе не он, а тот, кто прятался под лестницей, дожидаясь, когда Меченый спустится и заинтересуется лежащим телом.
Всё гениальное – просто, но выпутаться из этого приключения будет видимо очень сложно. Если вообще возможно.
Тем временем Квазимодо, судя по звуку шагов, начал приближаться к нему, напевая под нос. Меченый даже не особо удивился услышав:
- Belle. C'est un mot qu'on dirait inventé pour. Elle quand elle danse et qu'elle met son corps à jour…
И машинально добавил:
- Tel un oiseau qui étend ses ailes pour s'envoler…
Квазимодо от неожиданности поперхнулся и закашлялся. Меченый же в данном случае сам себе удивился ничуть не меньше Квазимодо. А может даже и больше.
- Что это, Кваз? – Раздался голос Палого.
- У нас тут оказывается весьма образованная личность, - ответил сквозь кашель Квазимодо. – Может даже такая же образованная, как и я. По крайней мере «Belle» из самого ненавидимого мною мюзикла «Нотр дам де Пари», судя по всему, знает в оригинале, не говоря уже о безупречном французском произношении. Ну-ка, поднимите мне этого театрала.
Пара цепких рук схватили Меченого и поставили на ноги. При этом парень сообразил, что ноги – босые. На его практически развалившиеся сапоги охотников нашлось бы не много, так что разували пленников эти молодчики видимо не с целью грабежа.
Но кто эти люди? Меченый, подслеповато щурясь, от казавшегося ярким тусклого освещения, оглянулся по сторонам.
Держали его двое. Один в телогрейке, обычных джинсах и берцах. Его черные как смоль волосы завивались в причудливые кудри, быстрые и чёрные глаза блестели, как и золотая серьга в ухе, и вообще он всем своим видом напоминал цыгана или испанца. Скорее всего, это и был Гондурас.
Второй щуплый, в сталкерской «Заре», вороватыми глазками и ожогом на щеке. Ясно, что это Палый.
Меченый ещё успел подумать, что зря Квазимодо называл их лица стандартными, очень даже приметные. Но едва он взглянул на самого, как понял, что тот подразумевал.
Квазимодо пожалуй самое для него прозвище. Горбатый, с перекошенным лицом. Один глаз был выпучен и как бы вывернут, из за чего казалось что он смотрит куда-то вверх и в сторону. Другой же вполне живой, внимательный и, если можно так выразиться, излучающий изрядный ум. Причём Меченый догадался, что это уродство врождённое, а не результат действия Зоны.
- Что, страшно? – Спросил Квазимодо неожиданно приятным голосом. – Ну зато теперь ты понимаешь, почему я этот мюзикл ненавижу. И своих одноклассников, чтоб им в аду гореть.
- Неужели школота в театры ходит? – Отозвался на это Меченый.
- Во времена моей школьной юности, эта песня разве что из унитазов не звучала и то не уверен. Причём в самом скотском своём варианте. Ну уж доставали меня ей конкретно. Пока я одному доставальщику магнитофон о голову не разбил. Вместе с головой.
- Жёстко.
- Зато притихли. Ну да ладно, не люблю это вспоминать. Что ж с тобой-то делать?
И он замолчал, А Меченый снова оглянулся. Достаточно большое помещение было похоже на какой-то машинный зал, а возможно им и было. Для вентиляции, например, потому как присоединённые к мощным электромоторам установки весьма напоминали турбины.
«И это в лесополосе? – Промелькнуло у Меченого. – Что ж тут за НИИ такое, сельскохозяйственное?»
Нашёл он и что хлюпает и едко пахнет. Зеленоватая жижа, разлитая вдоль стен. Она всё время находилась в движении под влиянием каких-то протекающих в ней процессов. К тому же жижа фосфоресцировала и Меченый был уверен, что если бы здесь не горели подпотолочные лампы, то всё одно в зале было бы достаточно светло.
Недалеко, на полу, на расстеленной плащ-палатке лежали его вещи. Теперь уже очевидно бывшие его.
- Будь ты простым быдлом, - продолжил вдруг Квазимодо. – Вопросов нет. Человечество только спасибо скажет за эффективный искусственный отбор. Но ты видимо не из счастливого большинства, хотя по внешнему виду и не скажешь. В очередной раз убеждаюсь, что встречать по одёжке дело премного глупое, если не сказать просто идиотизм.
- Как же тогда встречать? – Поинтересовался Меченый.
- Как умного, хитрого и изощрённого человека, который возможно станет твоим врагом. И действовать соответственно.
- Убивать?
- По обстоятельствам. Для начала можно и посотрудничать. С оглядкой, конечно. Впрочем мы отвлеклись. Хотя… ты что заканчивал?
- В смысле? - Не понял Меченый.
- Иняз? Или может МГИМО? Произношение у тебя очень чистое, уж я в этом разбираюсь. А научить этому, за редким исключением, можно или в этих двух вузах, или в самом Париже. Только не говори что ты мигрант.
Меченый, насколько позволяли цепкие руки стражей, пожал плечами.
- Я не знаю. Не помню.
Квазимодо усмехнулся, от чего его лицо в тусклом свете сделалось почти дьявольским.
- Как это ты не помнишь? Вроде не так уж и сильно тебя Гондурас оглушил, чтобы память отшибло. Да и в себя ты быстро пришёл, для серьёзного сотрясения или ушиба.
Меченый качнул головой.
- Это ещё до того было. Очнулся я в Зоне и ни хрена не помню. Французский мой, вот только сегодня вырвался, и то машинально.
- Ага. А сюда ты в поисках памяти полез?
- Возможно.
- Расскажешь? – Спросил Квазимодо.
Но Меченый снова покачал головой.
- Пожалуй - нет.
Квазимодо снова усмехнулся и, как показалось парню, облегчённо вздохнул.
- Зря. Вот ты сам себе судьбу и решил. Я ведь изрядно любопытен, на твою беду и теперь моё любопытство разыгралось не на шутку. Мы всё равно тебя немножко порасспрашивать собирались, что в мире делается, например и на предмет разных хитрых тайничков, кои сталкеры так любят устраивать. Правда никогда эти беседы во мне особого интереса не возбуждали, чисто техническая процедура. Но вот теперь вечер обещает быть насыщенным.
И он взглянул на часы. Меченый успел заметить, что стрелки соединились где-то на уровне часа дня. Квазимодо же перехватил его взгляд.
- Вечер это метафора, - пояснил он. - Тут у нас постоянно вечер, к сожалению. А на поверхность мы выйти пока не можем. Как говорят бандиты и прочее быдло – накосячили слегонца и вполне возможно что весть о нашем косяке докатилась до широких сталкерских масс. Впрочем, может быть о том никто и не знает, но рисковать почему-то не хочется. Однако это, как говорят англичане: наша проблема. Мы же, с тобой, перейдём к технической стороне. Видишь эту слизь?
И он показал Меченому на зеленоватую жижу. Парень похолодел, Квазимодо усмехнулся.
- Эту аномалию сталкеры называют Холодец, я же предпочитаю классическое название: Ведьмин Студень. Все время перетекает с места на место и один бог знает, как она умудряется при этом ничего не расплавить и не растворить. Ведь собрать её практически невозможно. Помнишь старый как мир анекдот? Ах да, у тебя же что-то с памятью стало. Так вот, суть анекдота: Если этот растворитель растворяет абсолютно всё, то в чём же его хранят?
Он хохотнул. Меченому было не до смеха.
- Но интересно её уникальное воздействие на человека. Мы тебе обмакнём пятки и отпустим. Бегать ты уже всё равно не сможешь, разве что ползать. И будем ждать. Дело в том, что твое тело начёт медленно, но верно переходить в аморфное состояние. Изнутри. Сначала ничего, один из твоих предшественников говорил, что даже щекотно. Но зато потом начнётся боль. Адская боль, нестерпимая. И вот умоляя о пуле, ты и выложишь всё, что знаешь и не знаешь. Кстати, просто для информации, спасти попавшего в эту аномалию человека можно только быстрой ампутацией конечности. Если конечно он вляпался конечностью, а не всем телом. Если же этого не сделать, то после указанных мною адских мук, человек всё же скончается. А процесс закончится и тело останется таким как было. Внешне. А внутри… бррр… лучше этого не видеть. Ну как, появилось желание мирно побеседовать за рюмкой чая или желаешь вкусить Ведьминого Студня?
Меченый внимательно посмотрел в глаз Квазимодо. И неожиданно усмехнулся.
- Я бы согласился на рюмку чая, да только чувствую, что это бесполезно. Я ведь всё равно умру, хотя смерть, как я вижу, будет неприятная. Просто как раз техническая сторона, тебя возбуждает, несмотря на отрицание очевидного. Ведь я, даже после смерти всё равно останусь человеком, но не буду таким закомплексованным, по жизни чморимым, уродливым и трусливым ублюдком как ты.
Квазимодо отшатнулся. Его единственный глаз вспыхнул неприкрытой ненавистью.
- Ты…, - выдавил Квазимодо из себя, почему-то при этом булькая.
- Да я, - перебил его Меченый. – А ты – трусливая падаль. Вот ни за что не поверю, что ты кому-то там, на голове что-то разбил. Ты убегал и прятался и ревел там, жалея самого себя и ненавидя весь мир. Чистильщик от быдла, как же. Ты и в Зону-то полез, потому что там ничего не смог добиться и внешность тут совершенно ни при чём. Просто ты по жизни чмо…
Возможно Меченый ещё долго разглагольствовал бы, пытаясь оттянуть неизбежное, но сильный удар в печень оборвал его обличающую речь. Это Гондурас постарался, чтоб ему. Скривившись Меченый скрючился, но руки подручных Квазимодо удержали его на весу.
- Тащите сюда этого…, - начал было Квазимодо.
И тут. Прям как в кино. Deus ex machina то есть Бог из Машины. Вернее из-за машины, а ещё правильнее из-за одной из турбин. Хотя богом назвать это, не повернулся бы язык. Просто помещение огласилось вдруг высоким чуть визжащим рёвом и что-то с хрипом бросилось в их сторону. Что-то, потому что даже будь сознание Меченого и не помутнённым от резкой боли в боку, он всё равно увидел бы лишь то, что увидел и так.
Что-то бросилось, но понять это можно было только по слабому движению воздуха, потому как видно всё одно ничего не было.
- Я же говорил – смотрит, - визгливо вскрикнул Палый отпуская Меченого и сдёргивая с плеча трофейный, то есть Меченого же автомат.
Гондурас ограничился коротким:
- Кровосос.
И тоже отпустил Меченого, передвигая при этом со спины обрез и одновременно взводя курки.
Пленник всё же упал и очевидно очень вовремя, потому что невидимая тварь, набрав скорость, уже сбила с ног застывшего в ступоре Квазимодо и окажись Меченый в положении стоя, та же участь постигла бы и его. Расчёт мутанта, если он конечно способен рассчитывать, был прост – сбить с ног всех врагов разом и прикончить их. А так он запнулся о парня, отчего тот откатился к стене, едва не вляпавшись в Ведьмин Студень и сам повалился на пол. В этот момент бухнул выстрел из обреза – Гондурас всё же разглядел в движении воздуха противника и недолго думая, а в схватке с кровососом долго думать некогда, тут же пустил оружие в ход. И возможно попал бы, не упади кровосос. Но выстрел не пропал даром, если можно так выразиться. Просто на линии огня оказался Палый. Он уже поднял автомат и теперь напрасно дёргал затвор, пытаясь дослать патрон и при этом совершенно упустив из вида, что автомат на предохранителе.
Заряд картечи оторвал ему кисть руки и вмял левую сторону груди на комбинезоне. Как раз там где пластина бронежилета прикрывает сердце. Она-то выдержала, но вот рёбра Палого похоже нет. Он отлетел на несколько метров и упал на пол уже мёртвый. Видимо обломок ребра проткнул сердце.
Следом за ним на полу оказался остолбеневший от произошедшего Гондурас. Кровосос не поднимаясь ухватил его за ноги.
За дальнейшим Меченый наблюдать не стал. Он буквально взвился с того места где лежал, высоко подпрыгнул и вцепился руками во вбитый в стену кронштейн, поддерживающий пару больших, обмотанных стекловолокном труб. После этого, даже не удосужившись подумать: умеет кровосос лазить или нет, перегнулся и закинул своё тело на трубы. А встав на них, снова подпрыгнул, вцепился руками уже в край подпотолочной балки, подтянулся и заполз на неё, то есть под самый верх и сжался между небольшой площадкой и потолком. Лишь растянувшись и убедившись, что лежит неподвижно, рискнул осторожно выглянуть.
Кровососа он не увидел, только слышал его шумное сопение. Но его местоположение определить было легко. Гондурас как бы висел над землей, извиваясь и пытаясь вырваться из невидимых объятий. Его обрез лежал на полу. При этом Гондурас громко вопил. Внезапно мародёр подлетел сразу на полметра, перевернулся в воздухе животом вниз, а потом его ноги и голова пришли в одновременное движение. Вверх. Раздался громкий хруст ломаемого позвоночника и пятки жертвы коснулись затылка. Вопль оборвался и перешёл в громкий стон.
Меченого мороз пробрал от этого зрелища. Но тут его внимание привлекло нечто, что заставило на секунду забыть даже о кровососе. А именно – Квазимодо. Горбатый уродец получил своё сполна. Он ещё был жив и шевелился в луже Ведьминого Студня, в которую угодил после сильного толчка мутанта. Живой глаз маньяка был широко раскрыт, по размером практически сравнявшись с другим. Рот раскрылся в беззвучном крике. Он барахтался словно муха попавшая в клей и вид этого был донельзя омерзителен. Правда жалости Меченый не испытывал, как говориться сам напросился. A la guerre cjmme a la guerre, а проще говоря не рой яму ближнему.
От созерцания печального конца очередного, обиженного жизнью и обществом интеллектуала его вывел громкий визжащий рёв. Кровосос теперь был виден и стоял как раз в том месте, где Меченый начал своё стремительное восхождение. Парень успел хорошо рассмотреть это исчадие ада.
Больше двух метров роста. Коричневатое голое тело, словно карикатурно срисованное с человеческого. Длинные ноги с широкими и длинными же, просто огромными ступнями. Большие, но чуть податые вперёд, отчего туловище казалось цилиндрическим плечи. И очень длинные, ниже колен руки с широкими и видимо цепкими ладонями, так что вопрос о том, умеет ли кровосос лазить, можно было считать закрытым. Видимо умеет и сейчас он это собирался продемонстрировать.
Но что особенно вызывало отвращение, аж до тошноты, если конечно последняя не была следствием полученного удара по голове и пережитого стресса, так это пучок щупалец болтающийся на подобии лица там, где полагалось быть носу и рту. Причём они были измазаны чем-то склизким, тянущимся, словно слюна у некоторых пород собак. Ну или сопли, чтобы было ещё понятнее. Меченый даже успел подумать и решить, что, пожалуй, щупальца осьминога больше никогда не войдут в его меню, если он выживет, конечно. А в последнем он что-то сильно засомневался. И начал оглядываться, пытаясь найти хотя бы какое-то подобие оружия. И тут кровосос снова издал свой препротивный визгливый рёв и вдруг начал с шумом удаляться, снова став невидимым движением воздуха.
С другой стороны зала раздалась автоматная очередь и тут же ещё одна. Кровосос завизжал и видимо заметался, потому как звук, казалось, раздавался то оттуда, то оттуда. Снова заговорили автоматы, теперь уже три.
Грохот выстрелов, визг рикошетов, вой мутанта, громкие голоса стреляющих - всё слилось в одну безумную какофонию.
Меченый сжался пытаясь выглядеть совсем незаметным. Почему-то неожиданная помощь неизвестно от кого, не внушила ему доверия.
- Давай Санёк, лупи, я перезаряжаюсь, - раздался молодой и как показалось Меченому весёлый голос.
- Мечется, зараза.
- Вали его, а то до дембеля не доживёшь.
- Да валю. В эту херню ни хера не понять.
- Ааа, есть.
- Не живой ещё, ползёт.
- Бей.
- Добиваю.
- В голову не попади.
- Готов.
- Вот мы молодцы, а. Требую отпуска.
- Ага. Пропишут тебе, как же. Отпуск гарнизонные сортиры драить.
Выстрелы смолкли. Голоса же стали приближаться. Меченый рискнул выглянуть из своего укрытия.
Трое солдат, о чём он уже догадался. С АК-74, в бронежилетах и с какими-то приборами, вроде прибора ночного видения на головах. Они медленно, с некоторой осторожностью, но без опаски приблизились к вытянувшемуся на полу телу мутанта. Видно сразу, что дело это для них не новое. Один остался на месте, постоянно держа тело на прицеле, другой начал обходить третий же всё время, не снимая прибора, шарил по залу стволом автомата.
- Вроде больше никого, - сказал он через некоторое время.
В это время второй пнул мутанта в бок, потом потыкал в него стволом и наконец наклонился.
- Готов.
- Фух. Уделали, заразу. Можно возвращаться.
- Ну ёж жеж твою мать, а, - вдруг воскликнул второй. – Говорил же, в голову не стреляйте.
- Что там? – Спросил третий, снимая прибор и укладывая его в футляр.
- Да всё сосало вдребезги.
- На фиг оно тебе? – Спросил первый поправляя ремень автомата.
- Много ты, Санёк, понимаешь. Третий месяц тебя учим, всё впустую. Сейчас бы мы сосало вырезали, у Пилюлькина нашего формалин выпросили и заспиртовали. А потом учёным за забором толкнули. За баксы или еврики. Только им неповреждённые сосала нужны.
- А на фига? – Спросил Санёк.
Он уже повесил автомат за спину и теперь держал в руках магазин, очевидно собираясь его набить.
- Сосательную машину изобретают, - ответил третий серьёзно. – Чтобы член увеличивать.
И оба, видимо старослужащих, разразились смехом.
- Дэн, ты меня уже достал своими подколками, - взвизгнул Санёк.
- Да ладно, Санёк. Не обижайся. Найдёшь ты себе Дюймовочку по размеру, - вступил второй.
- Мирон! – Воскликнул Санёк.
- Трёхдюймовочку, - добавил Дэн.
- А что он с ней делать будет? – Спросил Мирон, давясь от смеха. – Щекотать?
- Придурки, - обиделся окончательно Санёк и отошёл в сторону. – О, а этот живой ещё.
Он стоял возле Гондураса. Оба его сослуживца оборвали смех и подошли ближе.
- Точно, живой, - согласился Мирон. – Но не жилец. Спина сломана. Кровосос это любит делать, чтобы кровь напрасно не выпускать.
- Почему не жилец? – Возразил Санёк. – Сколько инвалидов в креслах каталках живут и ничего.
- Ты чего? – Спросил Дэн несколько удивлённо. – Тащить его собрался?
- А что делать?
- Снимать штаны и бегать, - в тон ответил заезженной присказкой Дэн. И добавил от себя. – Только вряд ли ты кого своей пипеткой напугаешь.
После чего и он и Мирон фыркнули, готовясь расхохотаться.
- Блин, вы уже…
- Отставить! – Раздался громкий, требовательный голос и в зале появился ещё один участник.
- Э… Товарищ лейтенант, - Начал Мирон вытягиваясь в струнку. – Разрешите доложить?
Дэн и Санёк последовали его примеру.
- Докладывай.
- Группа с поставленной задачей справилась. Тварь найдена и уничтожена. Потерь среди личного состава нет. Обнаружены трое нарушителей режима. Два двухсотых, один трёхсотый, тяжёлый.
Лейтенант подошёл ближе и равнодушно скользнул взглядом по трупу Палого и по плавающему в Ведьмином Студне телу Квазимодо. На лежащем с открытыми глазами Гондурасе взгляд задержал несколько дольше.
- Молодцы. Сегодня на построении будет объявлена благодарность. А сейчас соберите здесь всё оружие, медикаменты и продовольствие. Здесь и там, - он мотнул головой в ту сторону, откуда пришёл. – Где у этих лежбище было.
Он хмыкнул.
- Ну надо же. Несколько дней рядом с кровососом прожили и даже не почесались. Только гонор – сталкеры, а втроем одного молодого самца завалить не смогли. Сралкеры, млять.
Солдаты дипломатично хохотнули.
- А с этим что? – Спросил Мирон, указывая на Гондураса.
Лейтенант опустил руку и снова поднял уже с пистолетом. Треснул сухой выстрел. Гондурас дёрнулся и вытянулся.
- Спихните их в Холодец, - распорядился офицер. – И поторапливайтесь, обед скоро. После пойдёте с исследовательской группой для прикрытия. И в темпе, темпе. Не век же нам в этих развалинах сидеть, млять.
"Добавлено через: ~249 минут"
Теперь возможно Меченый не был бы таким уж щепетильным, в вопросах обуви. Но увы. Тела напавших на него мародёров плавали в Холодце. Там же плавала и плащ-палатка с вещами, которые солдаты сочли бесполезными. Кстати, сама она тоже могла бы пригодиться хотя бы для того, чтобы завернуть в неё босые ноги. Ведь его старые сапоги, Санёк, чтоб ему вовек посмешищем оставаться, причём у девчонок, перед уходом двумя пинками отправил вслед за телами и плащ-палаткой. Где-то должна была быть обувь Бивня, если конечно мародёры за ненадобностью не отправили её туда же, где сейчас, тихо пузырясь, растворялись его многострадальные сапоги.
Потерев ступню о ступню, Меченый вздохнул и прикинул свои шансы. Они показались ему весьма призрачными. Безоружный, босой, без копейки денег. Даже ПДА сволочи ему не оставили. В подземелье, с аномальным Холодцом, холодом, военными и другими тварями. Конечно, где-то тут тайник Старого, но в его существование Меченый теперь не верил. Да даже если он и был, где гарантия, что военные или эти, его уже не нашли? А даже если и не нашли, то где гарантия, что там окажется что-то полезное?
- Короче, полная и беспросветная жопа! – Тихо подытожил Меченый. – В которую, приятель, ты сам себя загнал.
Он вздохнул и стянул куртку.
- И сигареты забрали, козлы, - тихо процедил он. – Что, накурились, уроды?
Он попытался оторвать рукав, но не тут то было. Крепко пришит, не вьетнамский рынок. Заметил торчащий из стены уголок, осторожно переступая по замусоренному полу подобрался к нему и воспользовавшись его краем всё же оторвал один рукав. Натянул его на ногу. Результатом остался доволен.
- Не «Саломандра», конечно, и даже не китайский «Абибас», но хоть что-то.
Следом затрещал второй рукав. Проблема с обувью была временно решена. Зато теперь стали мёрзнуть руки. Но это уже терпимо, всё же свитер грел. Оглядевшись последний раз в поисках чего-нибудь полезного он заметил большую гайку. Пожал плечами, наклонился, подобрал, подкинул в ладони, взвешивая и сунул в карман. Пригодится.
Выход в другом конце зала оказался тёмным. Неосвещённым. Ещё одна проблема, фонарь-то – тю-тю. И он тихо цедя самые непарламентские выражения даже для парламента слаборазвитых стран снова беспомощно начал озираться.
Вернуться назад? А смысл? Тут хоть призрачная, но перспектива. А там ничего.
Идея пришла когда его взгляд на секунду задержался на куче растворяющегося в холодце тряпья. Он вернулся, подошёл к выручившему его с рукавами уголку и повис на нём всем телом. Тот слегка согнулся и вдруг отломился аккурат у стены, что вызвало шумное падение Меченого, сопровождаемое совсем уж непечатными, даже в бульварной прессе словами. Однако цель была достигнута, хотя пришлось пожертвовать подкладкой куртки. Накрутив на уголок некое подобие факела, Меченый обмакнул тряпку в сразу зашипевший Холодец и вынул уже источник хоть какого-то света. Пусть не такой уж яркий, да он и не нужен слишком яркий. Его вполне хватило, чтобы без приключений выбраться из машинного зала и пересечь темный коридор.
Впереди послышались голоса. Ах, да, он совсем упустил из вида, что сейчас солдаты обыскивают то, что офицер назвал лежбищем мародёров-грабителей. Кстати, видимо там находились три топчана, или кровати, или ещё чего-нибудь, что указывало на число живущих, потому как солдаты, увидев три тела, не стали особо обыскивать машинный зал. Меченый почему-то не сомневался, что в их прибор, его бы обнаружили без проблем, стоило только бросить один взгляд наверх. Он наверное реагировал на инфракрасное излучение, или ещё что-нибудь подобное, что позволяло видеть кровососа, даже когда тот невидим. И вероятнее всего человека тоже.
«Однако неплохая штука, - подумал он. – Как бы себе такую же заиметь?»
И тут со всей отчётливостью, даже ещё отчётливей, чем некоторое время назад, осознал, что всё его имущество, это куртка без рукавов и подкладки, рукава вместо обуви, старый свитер, большие брюки не по размеру и гайка в кармане. Ах да, ещё верёвочка вместо ремня. Даже уголок можно уже считать потерянным, потому как Ведьмин студень своё дело делал. Уголок, под влиянием происходящих химических реакций, то нагревался, что почти невозможно было держать, то напротив остывал так, что прилипала кожа. Вот-вот кончик раствориться и всё.
Появился соблазн сесть и захныкать от жалости к самому себе. И в этот момент Меченый решил твёрдо держать данное вчера обещание не поддаваться соблазнам и искушениям. Потому развернулся и побрёл в другую сторону, освещая себе дорогу постепенно гаснущим факелом. Студень бесшумно капал на пол и приходилось смотреть, чтобы ненароком не наступить в одну из капель.
А вскоре тёмный коридор закончился и появился ярко освещённый проём. В общем-то вовремя, но Меченый не очень-то и обрадовался. Наоборот сосредоточился и замер прислушиваясь.
Где свет – там враг! Не факт что это так, но каплей паранойи бадью оптимизма не испортишь. А вот наоборот – запросто.
Так что Меченый некоторое время слушал, но звуков, кроме уже привычных бульканий и шипения не было. Ну и там, откуда он пришёл, едва слышно доносились голоса и ржание солдат.
Засунув уголок за проходящие трубы, Меченый наконец рискнул выйти в освещённый коридор. Здесь тоже хватало Холодца, хотя его было значительно меньше, чем в машинном зале. Осторожно ступая Меченый начал пробираться вперёд, постоянно оглядываясь по сторонам и иногда замирал, прислушиваясь.
Здесь было значительно теплее, и настроение стало улучшаться. Даже показалось, что появился некоторый просвет в его положении. И надо же такому произойти. Вот даже нарочно не придумаешь. Именно в тот момент, когда Меченый подумал, что всё не так уж и плохо, случились сразу две вещи. Во-первых он услышал приближающиеся голоса. Причём с двух сторон сразу. Откуда он пришёл и куда направлялся. Откуда он пришёл понятно, солдаты закончили свою работу и теперь шли сюда. Кто шёл навстречу – неизвестно, но почему-то не верилось, что это отряд Ангелов-Хранителей в белых одеждах.
А, во-вторых, он заметил надпись на стене, сделанную красной краской и небольшой корявый рисунок. Вроде как модель атома. Это рисунок. Под ним же надпись начинающаяся словом на английском. В верхней строчке: «Chemist» во второй формула «CIQ». А в третьей «4 Дж». Заканчивалось всё это стрелкой вниз, туда, где темнела лужа от некогда бушевавшей аномалии.
Вот что подумает среднестатистический, слегка образованный человек, заметив эту надпись? А ничего. Решит что это метка некогда работавших здесь учёных. «Химия», дальше формула вещества и 4 каких-нибудь джоуля или ещё чего. Тем более что стрелка указывает.
Достаточно образованный же человек, возможно почешет репу, ведь Химия по-английски, это «Chemistry» или «Chemicals», а вот «Chemist» как раз таки человек занимающийся химией, то есть собственно химик. И формула какая-то неправильная, нет такого элемента IQ. Да и 4 джоуля, чего бы это ни было, для аномалии явно слабовато.
Ну и что? Почешет репу, да пойдёт дальше, особо не заморачиваясь. Мало ли на свете разных непонятных надписей.
И только человек ищущий тайник примет это за элементарную метку-шараду оставленную несомненно хитроумным и весёлым человеком. Химик, Старый, Айкью и четвёртый – Джагур. И раз стрелка указывает вниз, значит искать надо…
Подняв голову Меченый заметил едва приметное, хотя и большое круглое отверстие вентиляционный шахты в стене. Под самым потолком. Пожалуй, если специально не искать, то и не заметишь.
А голоса тем временем приближались с обеих сторон. Один он узнал, это лейтенант. Второй же был громким и властным, явно кто-то из вышестоящих. Н-да. Голоса всё ближе, а вот шахта на прежней высоте. И с ростом Меченего добраться до неё представлялось некоторой проблемой. Возможно в стрессовых ситуациях, человек действительно способен перепрыгивать через десятиметровые стены. Но с ним этого не произошло. Подпрыгнув он убедился, что не достаёт до соблазнительно торчащей под трубой скобы целых полруки.
Ну надо же. Быть так близко и пропасть. Ну не бывает так. Не должно быть. В отчаянии парень похлопал себя по карманам…
Гайка! Верёвка…
Быстро сдёрнув последнюю и едва не потеряв при этом штаны, Меченый быстро привязал гайку к кончику, покрутил верёвку и забросил её на скобу. Гайка сделала несколько оборотов и вполне надёжно закрепилась. Ну а дальше дело техники. Подтянуться, перебросить тело через край, в последний момент поймать слетевший с ноги рукав, размотать верёвку и едва не выпустить её от ужасного крика, раздавшегося со стороны приближающихся солдат.
- Мляяяя…
- Ты чего Санёк?!!
- Аааа, снимите его с меня…
- Да что слу… ох ты ж, еж жеж твою мать… снимай быстрее. Снимай... Дэн помоги… вали его.
- Да не прыгай ты.
- Ааааа….
- Стой, не вали. Тут тоже…
Голоса со стороны офицеров смолкли. Зато раздались быстро приближающиеся шаги. Меченый сжался в трубе, боясь стука собственного сердца. Он казался ему очень громким, даже уши закладывало.
- Что случилось?! – Раздался вопрос лейтенанта.
- В Холодец вляпался, товарищ лейтенант, - ответил Мирон. - Тут на полу набрызгано.
- Ааааа…
- Как это набрызгано?!
- Я почём знаю… набрызгано, - без всякой субординации отозвался Мирон. – Да тащи ты берц с него.
- Что случилось, лейтенант? – Грубый и хриплый голос.
- Рядовой попал в аномалию, товарищ полковник. Ну что успели?
- Аааа…
- Нет, кажется, - ответил Мирон.
- Кажется или нет?
- Нет, прожгло, товарищ лейтенант. Теперь только резать.
- Аааа, да сделайте что-нибууудь…
- Так, бегом в расположение его. Вертолёт… чёрт, они же сегодня… нет не успеют. Отдадите его фельдшеру, он знает что делать.
- Неет, - заорал Санёк. – Не хочу…
- Значит сдохнешь. Можете не спешить.
- Неет…
- Да заткните его, - вмешался полковник. – И выполняйте приказ. И бросьте это барахло. – Он подождал пару минут, пока солдаты не унесли всё ещё кричащего сослуживца. - Лейтенант, что всё это значит?
- Не могу знать, товарищ полковник. Четверть часа назад коридор был чист. Сам проходил.
- А теперь значит нечист? Ну-ну…
- Так точно. И эти брызги мне, честно говоря, очень не нравятся. Так не бывает, товарищ полковник, можете мне поверить.
- Поверить чему? Вы мне несколько минут назад доложили, что всё в порядке, а теперь оказывается, что вам что-то не нравится. Что-то сегодня всем всё не нравится. Одного, как шашлык бродяги поджарили с отделением, других те же бродяги едва ли не ракетами с тактическими боеголовками расстреляли. Третьи уже добрые два часа, этих самых бродяг ищут в чистом поле, или как я подозреваю, по ушам мне ездят. На громкой такой машине ездят, вроде ржавого Запорожца, на котором сегодня ещё один умник покататься решил. Вы издеваетесь?
- Никак нет, товарищ полковник.
- А мне кажется что надо мной тут все издеваются. Не подразделение, а бардак. Я представляю самого начальника генерального штаба, в успехе операции заинтересован сам главнокомандующий. И что я вижу? Абсурд и полную некомпетентность.
«А полковник-то идиот, - подумал Меченый. – Ради чувства собственной важности первому встречному докладывает кто он и кого представляет. На каждом углу докладывает и прям раздувается от гордости. Хотя, надо отдать должное, человек вроде смелый, не каждый в подземелье лично сунется. Однако хотелось бы узнать, в чём смысл этой самой операции, в коей заинтересован САМ».
Но полковник дальше распространяться не стал. Порассуждав ещё пару минут о некомпетентных военнослужащих, он прямо спросил лейтенанта что делать?
- Выход исследовательской группы в любом случае нужно задержать, товарищ полковник.
- Как это задержать? Лейтенант, вы в своём уме? Мы и так отстаём от графика утверждённого наверху.
- Но тогда безопасность группы я не гарантирую.
- Что значит… Не забывайтесь, лейтенант. Кто вы такой, чтобы отменять распоряжения отданные…
И тут, к вящему удовольствию Меченого, лейтенант не выдержал.
- Да. На верху всё знают. Вот пусть они свои жопы, млять, из кресел поднимут и сюда спустят.
- Что?!!
- Да ничего. Я ещё раз говорю, что такое проявление аномальной активности – нетипично. Даже мои ребята вляпались, а кое-кто из них может и форы дать контрактникам из спецгруппы. И ещё я знаю, что то, что проявилось в одном месте, способно появиться и в другом. Мои-то теперь будут осторожней. А вот технари из исследовательской группы даже элементарного не знают. Останутся, млять, без ног и приползут к этим самим, которых вы представляете, пенсии требовать. В общем, я сказал, ответственность за безопасность исследовательской группы я с себя снимаю, может выпускать их на свой страх и риск.
- А вы не много себе позволяете, лейтенант?
- Дальше Зоны не пошлют, - зло бросил офицер известную, хотя и переиначенную под обстоятельства фразу.
Пауза. Видимо полковник всё же не такой идиот. И голос его прозвучал хоть и хрипло, но вполне миролюбиво.
- Хорошо. Сколько времени вам нужно и что конкретно вы хотите?
- Сейчас я соберу отделение, и мы попытаемся определить, что вызвало появление этих самых брызг. Думаю, за вечер справимся. На ночь я тут не останусь и вообще никому не рекомендую, до конца подземелье мы так и не прочесали. Не говоря уж о затопленных уровнях, до которых без откачки вообще не добраться. Значит выход исследователей откладывается как минимум до утра, товарищ полковник.
Снова пауза. Меченый мог поставить всё что угодно, да хоть эту самую гайку, что полковник в этот момент внимательно разглядывает лицо подчинённого, пытаясь найти подвох. Такие всегда и во всём ищут подвох и подозревают, что все только и делают, что им врут. Наверное потому, что сами так делают сплошь и рядом. А чего ждать от людей, весь смысл существования которых гадить на головы нижестоящих и клевать в задницу выше сидящих.
- Хорошо, - наконец ответил полковник. – Проводите меня наверх и приступайте. И помните – утром я никаких возражений не приму. Группа должна начать работу.
- Есть, товарищ полковник.
Шаги офицеров смолкли, а Меченый всё лежал, поражённый внезапной догадкой. Подземелье имело второй выход и как раз на территории комплекса зданий НИИ Агропром.
С кривой усмешкой на лице Меченый обозревал инструментальный шкафчик. Вернее его содержимое. Зачерствевший до состояния стройматериала батон, покрытые толстым белым налётом растёкшиеся по фольге полплитки шоколада и непочатая пол-литровая бутылка минеральной воды. А ещё кружка, на дне которой заплесневела даже плесень.
- И это нычка? – Сам у себя спросил он и тихо, но нервно рассмеялся.
Нычкой Старого оказалась комната, примерно три на четыре. Именно в неё, с небольшим изгибом сначала вверх, затем снова вбок и вела вентиляционная шахта. Обстановка комнатки была очевидно занесена ещё при строительстве, потому как сомнительно, чтобы к примеру этот инструментальный шкафчик или скажем панцирную армейскую кровать без матраса можно было протащить сюда через не такой уж и широкий лаз. В общем, сначала эту комнату использовали строители, затем, скорее всего обслуживающий персонал. Тем более в нише стены напротив входа находились какие-то трубы и вентиля. Короче, в конечном итоге помещение облюбовал Старый. Но если легендарный сталкер здесь что-либо и хранил, то это что-либо уже давно сплыло.
Меченый повернулся и раздражённо пнул колченогий стул. Не сильно пнул, насколько позволила его обувь экстремального выживальщика.
А ботинки, кстати, в комнате были. Рабочая спецобувь. Они стояли аккурат у противоположной стены, под висящей на одном из четырёх крюков, старой телогрейкой и, как и она, находились тут ещё видимо со времён функционирования комплекса. По крайней мере это можно было предположить, по тому, как весело они развалились в труху при первом же прикосновении.
Меченый поднял ладони, зажал ими лицо, закрыв при этом глаза, досчитал до пяти, разжал руки и осмотрелся.
Нет, ничего не изменилась. По прежнему комната три на четыре, с выкрашенными в некогда до половины в зелёную краску стенами. С типовым инструментальным шкафчиком, валяющимся теперь на боку стулом и панцирной кроватью, с голой сеткой. Да, ещё книжной полкой с несколькими покрытыми толстым слоем пыли томами. Название одного из них можно было даже прочесть при свете свисающей с потолка, кстати, против всех норм техники безопасности, на шнуре с патроном лампочки – «Краткий курс Истории КПСС». Золотым тиснением по переплёту, пробивающимся даже сквозь серый налёт.
«Ну а чего ты ждал? – Сам у себя мысленно спросил Меченый. – Арсенал, гардероб со смокингом, минибар с холодильником и массажистку с бюстом пятого, хотя нет, лучше всё же третьего размера? Повёлся как последний лох. Нычка Старого, нычка Старого. Кто её хоть раз видел эту нычку? Только слухи и то из агенства: Роза Павловна, двоюродная сестра Маргариты Иосифовны, той самой, что замужем за Вениамином Альбертовичем, заместителем самого Аристарха Леопольдовича по секрету Зое Карловне сказала. В итоге по балансу ничего не приобрёл и всё потерял. До ажура как до еврейского Рождества».
Он наклонился, подобрал стул, но тот тут же развалился. Меченый выругался и, сделав несколько шагов, опустился на сетку кровати. Захотелось вдруг закурить, хотя раньше такого уж сильного желания никогда не возникало. Он оглянулся в поисках какого-нибудь окурка, хотя даже если бы таковой и нашёлся, то прикурить всё равно было нечем. Возле ножки кровати он заметил керосиновую лампу с пыльным стеклом. Наклонился, поднял её и потряс. Внутри забулькало. Меченый открутил пробку, понюхал и разочарованно скривился. Возможно, булькающая в бачке жидкость некогда и была керосином, но теперь им и не пахла в самом прямом смысле этого слова.
Даже несколько дней назад, сидя на бункере Сидоровича и не помышляя ни о каких прогулках по Зоне, он не был настолько голым и потерянным. А ещё безмерно уставшим. События последних трёх дней, включая два удара по голове, если считать тот, в Ангаре, во время схватки со здоровяком, тревожная прошлая ночь, а ещё голод и жажда надломили его окончательно.
Хотя нет, с жаждой можно побороться. И он открутил пробку с минералки. Раздавшееся шипение не вызвало в нём никаких эмоций, а это плохо. Вода оказалась холодной и резкой, заломило зубы. И изнутри начала нарастать мелкая, противная дрожь. Отставив бутылку на пол, Меченый как можно плотнее запахнул свою изуродованную куртку. Потом лёг на бок, скрестил руки на груди и подтянул колени к животу. И лежал трясясь от холода и глядя невидящими глазами на голую лампочку, свисающую на алюминиевом проводе в пластмассовой оболочке, том самом, что электрики называют лапшой.
Какое слово красивое – лапша. Горячая. Плавает в курином бульоне, вместе с куриной же ножкой. Мясо белое, рассыпчатое, выглядывает из чуть свернувшийся шершавой кожицы. К кожице прилипла звездочка варёной моркови. А ещё из бульона выглядывает черенок лаврового листа. И рядом с ним мечутся две чёрные горошины перца…
Пыльная лампочка начала расти, увеличиваться в размерах и вскоре заполнила собой всё пространство. А потом её тусклый свет стал ярче, теплее и вот он уже бьёт весенними солнечными лучами в открытые окна аудитории.
Начало мая. Отопительный сезон ещё не закончен, жарко, но в распахнутые окна, вместе с теплом, веет и весенней прохладой. Такое вот сочетание несочетаемого, но, наверное, из-за него, а может из-за разных грешных мыслей, что приходят в голову шестнадцатилетнему пацану, учиться совсем не хочется.
У доски белобрысый парень с указкой в руках. На нём почему-то военная форма, но Меченого это совсем не удивляет. Рубашка, брюки, ботинки. Галстук с заколкой. А погон нет.
Преподаватель же в штатском. Строгий чёрный костюм, галстук, белая рубашка и жилет. Сто лет уже никто жилеты не носит. Седые волосы зачёсаны назад, очки тёмные, почти чёрные. Правая рука в черной же перчатке.
- Ну, что же, месье Ярёма, - говорит он на чистейшем французском. – Предложенный вами план можно было бы счесть идеальным.
На доске нарисована какая-то схема и Меченый, отлично понимает, что означают эти квадраты, ромбики, кружочки и стрелочки. Если его вызовут к доске, он назовёт каждый из значков без запинки.
А ещё он видит ошибку, которую допустил Ярёма. Ну он всегда был немного туповат, вернее сказать – прямолинеен, а потому предсказуем.
- Да, идеальным, - повторил меж тем преподаватель. – Если бы не одно обстоятельство.
Он поднимается со своего места и подходит к доске.
- Вы совершенно не учитываете наличие у противника высококвалифицированного снайпера. Допустим, - он берёт в левую руку мел и рисует кружок. – Снайпер не очень способный, а потому устраивает свою позицию вот здесь, в совершенно предсказуемом и легко вычисляемом месте. И в момент начала операции он, до того как его деятельность успеют пресечь, делает один, или при достаточном навыке - два выстрела по вот этой группе штурмующих. Итого: фактор внезапности утерян, как следствие - жертвы среди штурмовиков и жертвы среди заложников. Но если снайпер с фантазией, то он выберет что-нибудь совершенно оригинальное, например вот здесь. И тогда в самый неподходящий для вас момент, он несколькими выстрелами полностью блокирует основную штурмующую группу. И это поставит всю ситуацию в положение, из которого только два выхода. Либо тотальный штурм с неизбежной мясорубкой, либо полное выполнение требований террористов, что по условиям является неприемлемым. Но проигрыш и в том и другом случае с гарантией на девяносто девять процентов.
Ярёма стоит у доски уткнувшись взглядом в листок бумаги. Даже губами едва заметно шевелит, читая написанное.
- Но в условиях ничего не говориться о наличии снайпера, тем более высококвалифицированного, - парирует он преподавателя, почему-то на английском.
- Сэр! – Отвечает на это преподаватель.
- Виноват, сэр. Так точно, сэр.
В данный момент Ярёма как-никогда похож на идиота. У него всегда такой вид, когда он пользуется английским.
- Вот так-то лучше, месье Ярёма. И чтобы вы окончательно это запомнили, по возвращению в жилой блок, доложите дежурному, что мечтаете немедленно что-нибудь помыть.
- Сэр, есть, сэр.
Раздались смешки.
- Отставить.
Класс затих.
- В условиях же, месье Ярёма, ничего не говориться по той причине, что высококвалифицированный снайпер есть всегда. Просто до поры до времени он себя никак не проявляет. И возможно даже не проявит, если не найдёт приемлемого для себя момента. Но уж если найдёт, то лично для вас, месье Ярёма, этот момент будет если не фатальным, то способным кардинально изменить всю ситуацию. Причём не в вашу пользу. Вам ясно?
Ярёма несколько секунд размышляет.
- Никак нет, сэр, - честно признаётся он.
- Печально, месье Ярёма. – Отвечает на это преподаватель. – Месье Джагур.
Тишина.
- Месье Джагур, - несколько громче говорит преподаватель.
- А… я… сорри… ой… сэр, виноват, герр инструктор.
Один из учеников взвивается с места.
- Повторите то, о чём я сейчас говорил, своими словами. И лаконично, месье Джагур, лаконично.
- Если ты не видишь снайпера, это не значит, что он не видит тебя, герр инструктор, - несколько нагловато и явно обращаясь на ты именно к преподавателю, на немецком, почти чисто, отвечает поднявшийся ученик.
Меченый видит перед собой только спину, обтянутую тканью армейской рубашки, шею с тщательной окантовкой и мочку уха. И ещё выбившуюся из-под воротника резинку галстука.
«Чуть-чуть бы ракурс сменить» - едва не стонет он.
И словно отвечая его пожеланиям, взгляд начинает медленно смещаться и теперь он видит плечо с тканевыми нашивками для крепления погона.
- Где вы находитесь, месье Джагур? – Спрашивает между тем преподаватель.
- В аудитории учебного корпуса, герр инструктор.
- А мне так не кажется. И потому, месье Джагур, вы подойдёте после занятий к дежурному по хозблоку, с аналогичной месье Ярёмы мечтой что-нибудь помыть, почистить, покрасить или подремонтировать. Только не как прошлый раз. Вам ясно, месье Джагур?
- Яволь, герр инструктор.
Взгляд почти фиксирует нижнюю часть лица Джагура и в этот момент яркая, образная и цветная, почти наполненная запахами и ощущениями картинка, рассыпается на части от приглушённого треска автоматной очереди.
Меченый открыл глаза. Он по-прежнему находился в помещении вентиляционной шахты, лежал, скрючившись, на голой сетке и дрожал. Прекрасный майский день и жаркая аудитория отложились в сознании милым ностальгическим воспоминанием.
Треск повторился. Неясный шум, приглушённое буханье. Меченый рывком, но очень аккуратно, так что ни одна пружина не скрипнула, слетел со своего места и, переступая по кошачьи, что впрочем, было не трудно, в его-то нарукавниках, отошёл к шкафу используя как прикрытие металлическую стенку. Прислушался.
Нет, то что происходило – происходило в коридоре. Не в трубе. Он вспомнил, что лейтенант решил вернуться сюда с отделением. Сейчас они видимо пытаются решить загадку появления брызг Холодца на полу коридора. Да уж, загадка. Ведь это Меченый накапал, пока стоял прислушиваясь. И если лейтенант обнаружит его импровизированный факел, оставшийся за трубами – то обнаружит и убежище. Настырный.
Меченый так же осторожно переступая прокрался к вентиляционной шахте. Было интересно, что за стрельба вдруг у них случилось. Но разговор происходил в отдалении, до него донеслось лишь:
- … креститься надо… млять…, - и ещё что-то неразборчивое и, наверное, непечатное.
Впрочем, даже этих слов хватило, для некоторого прояснения ситуации. Меченый успокоился. Никто пока с гранатой в руках по трубе не полз и ползти видимо не собирался.
Вот ведь странность. Ещё недавно всё казалось таким серым и бесперспективным, но стоило вздремнуть, как мир изменился. Хотя нет, мир не меняется, меняются люди. Да нет, всё же изменился. Стал реальнее, более осязаемым и кажется предсказуемым. И его, Меченного положение, ещё недавно вызывавшее слёзы, теперь казалось не таким уж и бедовым. Он пока жив, свободен, относительно конечно, в него никто не стреляет и за ним никто не охотится. А значит пока он в козырях.
Словно отголосок мыслей, весело заурчал живот.
- Да-да, - тихо прошептал Меченый, поглаживая его через куртку. – Же не манж па сис жур. Гебен зи мир, битте…
И тут он сообразил, что эти фразы, из бессмертного произведения Ильфа и Петрова, лично ему знакомы несколько больше, чем просто читателю. Ни английский, ни французский, ни немецкий языки особых трудностей в его голове не вызывали. Он мог прямо сейчас сесть и на любом из них, во всех красках и деталях, причём с использованием аналогов идиоматических и сленговых выражений, рассказать историю своего путешествия, что говорило о знании языков на уровне коренного жителя.
Это открытие Меченому понравилось даже больше, чем некогда сделанное открытие об умении хорошо стрелять. Хорошо стрелять можно научить любого новобранца. А вот попробуй научить его говорить на инглише, как уроженца Лондона. Ха… Хорошо быть умным.
Он решил размочить в минералке сухой батон и тронулся к шкафчику, одновременно бросая фразу, словно подытоживая открытие своего полиглотства:
- Вот даже не удивлюсь, если ещё и арабский знаю.
И тут же, не смотря на своё обещание не удивляться, сел на какой-то фанерный плакат, с потертыми, но всё ещё жуткими рисунками из жизни нарушителей техники безопасности. Плакат этот накрывал агрегат, стоящий у самого лаза. А сел, потому что в его памяти, причудливая арабская вязь, вдруг справа-налево сложилась во вполне вменяемую фразу:
«Нет Бога кроме Аллаха, поклоняйтесь Аллаху».
Это был уже перебор по всем параметрам.
- Вот те бабушка и Аллах Акбар, - задумчиво выдал он. – Да кто же я такой, чёрт возьми?
Связь с недавним сном прослеживалась явная, но яркие его краски уже поблекли, съёжились и медленно растворялись, оставляя лишь смутные очертания, словно на старой и пожелтевшей фотографии времён зари фотоискусства.
Сон растворялся, а вот окружающая действительность проявлялась всё чётче и разборчивей. Мир вообще и нычка Старого в частности. Меченый с интересом осмотрел знакомое помещение. По-новому знакомое. Словно понравившаяся когда-то в детстве и потому не раз прочитанная книга, неожиданно попавшая в руки.
- Вот истеричка, - непонятно почему сказал он.
Потом поднялся, сделал пару шагов, бесцеремонно отпихнул ногой развалившийся стул, наклонился, уцепился пальцами за железный лист накрывавший пол и поднял его, открывая тайник.
Наверху лежало нечто длинное, завёрнутое в промасленную бумагу. Разворачивая свёрток, он уже знал что там, но всё равно обрадовался, когда в руках оказался новенький, в заводской смазке АК-74. Пачкая ладони, он провёл рукой по ложу, вскинул оружие к плечу, прицелился в лампочку. И сразу же все страхи мира перестали существовать. Теперь он вооружён. Вооружён и очень опасен, так что лучше не стоять на дороге ни крово ни баблососам, ни военным, ни каким другим тварям.
Опустив оружие, Меченый похлопал его по прикладу, потом натянул рукав свитера на запястье и протёр то место, где полагалось быть заводскому номеру. Однако этот экземпляр такой привилегии не удостоился. Нет, он не был сбит, вытравлен либо сведён ещё каким-нибудь хитроумным способом. Его просто не было изначально, а значит данный автомат в природе не существовал. Им, автоматам, строго воспрещается существовать без номера. А у этого даже не было маркировки, указывающей на страну производитель.
Нет-нет. Этот АК-74, ясный пень, изделие славных тульских оружейников. Но формально, в руках какого-нибудь юриста или дипломата, такой автомат давал им полное право утверждать, что он вполне мог быть произведён не менее славными оружейниками Болгарии, Чехословакии, Китая, а то и специалистами из мастерских Лэнгли или Сикрет Интеллидженс Сервис. Даже анализ материалов, из которых сей Калашников был изготовлен, например металл, пусть даже высокого качества, дал бы какую-нибудь Южную Африку или вообще Австралию, но уж никак не Магнитку или КМК.
Отголосок Холодной Войны. Хотя почему отголосок? В то, что Холодная Война закончилась, верят лишь те, кто до этого верил, что она действительно – Холодная. То есть все баталии разворачиваются на полях дипломатических, политических и экономических. А в Корее действительно летают славные, а главное чистокровные корейские лётчики Ли-Си-Цин и Си-Ни-Цин. И во Вьетнаме очередной самолёт сбили храбрые вьетнамские зенитчики. И в ущельях Афганистана есть носящие тюрбаны, соблюдающие намаз, больше того – спусти штаны, так даже обрезанные по всем канонам, моджахеды англо-саксонского происхождения, что ведут джихад против шурави, и у них нет счетов в уважаемых американских банках, куда некое госучреждение регулярно перечисляет жалование, включая стопроцентную надбавку за риск. Нет это не Дикие Гуси. Наёмники в таких играх, нечто вроде малоценного и быстроизнашивающегося инструмента. Попользовался и без сожаления выбросил. Или заменил. А это граждане своей страны, выполняющие смутные для их понимания задачи с ещё более смутными целями. Они имеют официальные воинские звания, но не носят форму, им, в зашторенных кабинетах вручают награды, дают подержать несколько минут, после чего забирают и прячут в сейф до лучших времён, которые может быть никогда и не наступят.
И что? Кто-то ещё верит, что эту, десятилетиями налаживаемую систему, работающую с точностью часового механизма можно вот так вот, в одну секунду, одним росчерком пера на договоре остановить? Наивные дети, наивного века. Ведь спецслужбы надёжно присосались к бюджету своего государства, но это не паразитизм. Это симбиоз, а потому государство заинтересовано в своих «военных советниках, специалистах и наблюдателях» ничуть не меньше, чем они в нём. Так что и поныне там, где звучат выстрелы и льётся кровь за очередные идеи очередного мошенника или очередной марионетки, есть люди, которые ничем, ни оружием, ни одежной, ни речью, татуировками, специфическим поведением или ещё чем-нибудь подобным не выдадут своего истинного происхождения. А если всё же выдадут, находясь хоть в здравом уме и твёрдой памяти, хоть под влиянием каких-либо химикатов или применением консервативных, но радикальных методов дознания, то любимое государство просто открестится от самого существования такого гражданина. Нет его и никогда не было. Как и этого автомата.
За нахлынувшими неожиданно рассуждениями Меченый и не замел, что уже успел разобрать автомат, снять смазку предусмотрительно уложенной в тайник ветошью, собрать обратно и уже набивал первый из четырёх магазинов обнаруженными там же патронами.
- Так кто же я такой, чёрт возьми? – Повторил он. – Прям «Идентификация Борна» какая-то.
Он помолчал.
- А кто такой Борн?
Но в обоих случаях память только показывала язык, не спеша открывать надёжно упрятанные секреты.
И Меченый продолжил ревизию тайника. Очень обрадовался обнаруженному там и полюбившемуся ему ПБ. Возникло такое чувство, будто тот, найденный в вагончике на Кордоне вернулся к нему неведомыми путями. ПБ тоже оказался без номеров, но они вообще-то в абсолютном большинстве такими и выпускались. Уж слишком специфический у них был круг задач, чтобы бить номера. Обрадовался штык-ножу. Нестандартному. Предназначенному скорее для ручного использования и хозяйственных нужд, чем для штыкового боя, но всё же с креплениями под автомат. Обнаружились и две гранаты с вывернутыми и лежащими отдельно запалами. Всё те же, сорок вторые. Видимо где-то в окрестностях находился законсервированный ещё до аварии в 86-ом склад мобрезерва, откуда эти гранаты и были экспроприированы, а проще говоря – слямзены.
«Ещё бы подствольник», - помечтал несколько обнаглевший Меченый и тут же сам себе ответил вслух:
- Ага. И таки массажистку с третьим номером.
Последней добычей стали флакончик ружейного масла и тактический фонарь. С чувством выполненной миссии Меченый вернул железный лист на место и снова окинул нычку придирчивым взглядом. Потом закрыл глаза, улыбнулся, открыл и повернулся в сторону шкафчика.
- Ну-с, уважаемый, - обратился он к нему. – Не соблаговолите ли вы немного подвинуться? Заранее благодарен.
Потом раздался негромкий скрежет передвигаемого шкафа и сказанное с неповторимыми, чисто французскими интонациями:
- О-ля-ля…
И не менее неповторимое урчание голодного желудка.
В скрываемой шкафчиком нише, сделанной не так давно путём изъятия из кладки кирпичей, находились продукты. Небольшая пирамидка плоских баночек, Меченый подозревал, что это ничто иное, как тушёнка. Три банки с такими милыми и до боли знакомыми синими этикетками – сгущённое молоко. Чай в пакетах, сухари, галеты. Три поллитровые бутылки минералки. Две пластиковых бутылки водки. И аптечка. Но не привычная уже коробочка, а в кожаном футляре. Настоящая. Он даже подавил на время желание наброситься на еду, открыл молнию и нахмурился.
Да, аптечка самая что ни на есть натуральная. С бинтами, тампонами, лейкопластырем, жгутом. Зелёнкой, куда ж без неё, любимой и йодом. Ну да. Анальгин, аспирин. Из необычного разве что противорадиационные препараты и два очень знакомых стандарта стянутых между собой резинкой для денег. Он достал таблетки, перевернул и прочёл, хотя уже заранее догадался, что это Фенамин. Лекарство против сна. Эффективнее любого энергетика, не говоря уже о весе.
- С тебя и начнём, - сказал он, выдавливая таблетку.
Короткий сон проблему не решил, а учитывая, что ему предстоит ещё и тяжёлая ночь, препарат будет в самый раз.
После этого он снял с себя изуродованную куртку, расстелил её на кровати, потом сгрёб всё продовольственное богатство в охапку и высыпал на неё.
Чего-то явно не хватало и он вернулся к нише. Точно. В глубине лежали незамеченный вначале блок сигарет, незнакомой марки, упаковка спичек в целлофане и зажигалка. Бензиновая. Огонёк радостно затрепетал, едва Меченый открыл её и повернул колёсико. В другом же углу находилась упаковка сухого горючего и сборный примус, для него и предназначенный.
Посуды, вроде котелка, увы не было, пришлось отмывать кружку. И пока минералка закипала, он достал штык-нож, несколько секунд разглядывал одинаковые банки с тушёнкой.
- Тушёнка, тушёнка. Я тебя съем, - сказал он, пытаясь скривить злобную и хищную гримасу.
Впрочем голодное выражение лица это кривляние не скрыло. Он поднял штык-нож и указывая поочерёдно на каждую из банок начал отстчёт:
- На золотом крыльце сидели…
Выбрав таким способом жертву, он воткнул в крышку штык-нож. Никогда ещё скрежет разрезаемой жести не вызывал у него такой прилив энтузиазма, хотя это могло быть результатом действия Фенамина. Велико было искушение немного потерпеть и разогреть содержимое вожделенной баночки. Но он поборол и даже не потому, что обещал. Просто отдушины у потолка и уходящий куда-то вверх вентиляционный тоннель ни о чём не говорили. С равной вероятности они могли вести наружу, а могли и выходить на другой уровень. И запах разогреваемой пищи, а равно и запах табака выдавали с головой если не его убежище, то, по крайней мере, просто присутствие.
А оно ему это надо?
Хорошо еще, что в нычке оказался чай, а не скажем молотый кофе, который тоже обладает привлекательным и необычным для этих катакомб запахом.
Не, ну кофе-то он варить бы и не рискнул.
Ни ложки, ни вилки не было. Однако в данных обстоятельствах ни один джентльмен, не нашёл бы ничего предосудительного в том, чтобы поесть с ножа. Чем Меченый и занялся.
Попивая чай и мечтая о сигарете, а заодно борясь с очередным соблазном, он продолжал оглядывать нычку. Дело-то было незавершённое. Ну да, он вооружился, поел, но, во-первых, так ничего и не узнал, ради чего сюда пришёл, а во-вторых, всю эту добычу нужно было ещё тащить. И желательно в нормальной, человеческой одежде и обуви.
Нет, ну просто не могло быть, чтобы столь предусмотрительный человек, сооружающий тайники не позаботился об этом.
Он отставил недопитый чай в сторону, поднялся и подошёл к вешалке. Брезгливо взялся было за фуфайку, но та сама сорвалась с гнилой петельки и свалилась на пол.
«Не, ну не должен же я ошибаться» - подумал Меченый, разглядывая стену.
Этот участок был оклеен старыми газетами. Ещё за 1984 год. Успешный, четвёртый полёт «Челленджера» (название было знакомым), индийский космонавт на Союзе, смерть Андропова (говорят хороший дядька был). Он оглянулся. Кипа старых газет лежала и возле отодвинутого шкафчика. Снова посмотрел на стену. А ведь слой пыли не такой толстый. И решительно ткнул пальцем в портрет почившего Генерального Секретаря.
Фанера. На то, чтобы сорвать газеты ушло не больше тридцати секунд. Чтобы снять фанерный лист ещё секунд десять.
- Не смокинг, конечно, - сказал он, обозревая очередную нишу, сделанную ещё строителями, - но тоже ничего.
Вторую кружку чая пил уже вполне цивилизованный человек. Тело приятно грели чай и новенькое термобельё. Камуфляж оказался не армейским – охотничьим. Но качественным, так что мало чем ему уступал, к тому же был непромокаемым. С мембраной. И всего на размер больше, что для этой одежды совсем даже не критично. Плечи ощущали приятную в данном случае тяжесть бронежилета скрытого ношения. Да не тяжёлый армейский, и не сталкерский. Но особо под пули он лезть и не собирался. Тем белее не собирался лазить по местам с высокой аномальной активностью. В общем – нормально.
А вот ботинки с высоким берцем были впору. Хозяйственный закладчик тайника позаботился даже о новых носках, за что Меченый мысленно сказал большое человеческое спасибо.
Пояс сдавливал широкий ремень – новая, пахнущая кожей портупея. Хотя верёвочку, а равно и гаечку, что так помогли ему сегодня, он в карман всё же уложил. Мало ли…
Рядом, на кровати, лежали два самых главных приобретения, если не считать обуви. Во-первых, это весьма продуманный, нетиповой разгрузочный жилет, решивший не только проблему всего его арсенала, но и продовольствия. Больше о рюкзаке Меченый не мечтал, жилет был значительно удобнее. А вот о другой вещи стоит сказать особо. Вообще-то это был спальный мешок. Однако путём нехитрого перевязывания шнуровки из него получался хороший маскхалат типа «Леший». Более своевременного подарка можно было и не просить, уже через пару-тройку часов он ему понадобится. Ведь лезть предстояло не куда-нибудь, а на место временной дислокации армейского подразделения, где в наличии имеются весьма грамотные офицеры и неплохие солдаты. К тому же, по результатам сегодняшнего дня ещё и злые. А это не то же самое, что в булочную сходить в голом виде. Так что спасибо тебе, друг, от всей души спасибо. Выручил как никогда.
Из вентиляционной шахты уже давно не доносилось звуков какой-либо деятельности и Меченый решил покурить. Правда делал это с опаской. Тут же разгонял дым, не давая ему клубиться. Даже если кто и учует, то сочтет за курение сослуживца. И куря подошёл к книжной полке. Протёр пальцем корешок «Краткого курса…».
- Учебник для вузов, - прочёл он и покачал головой. – Неужели в институтах такую муру преподавали?
Следующим оказался том Шолохова «Тихий Дон». Почитывал видимо кто-то из здешних работников. «Справочник электромонтёра», «Рассказы» Чехова. «Электротехника», учебник для техникумов. Брошюра: «Техника безопасности при проведении электромонтажных работ». Ещё одна брошюра, потолще… Л.И. Брежнев «Малая Земля». George Gordon Byron «Poetry», Рони Старший «Борьба за Огонь», Л.И. Брежнев «Возрождение», Погодин «Три пьесы о Лени...»
Стоп!
Палец Меченого вернулся назад, на томик Байрона, на английском языке.
- Он то как сюда попал?
И не веря в удачу потянул его с полки. Внутри книги в страницах, был вырезан аккуратный прямоугольник и в образовавшейся нише лежал «не убиваемый» ПДА. Меченый вытряхнул его на ладонь. Поставил обратно изуродованную книгу. Осмотрел находку. Точно – не убиваемый. Отщёлкнул крышку на корпусе и улыбнулся.
- Термопара. Подогрел зажигалкой и зарядил.
Впрочем заряд, в отключенном до этого дня ПДА, сохранялся. Вот только сигнала не было – подземелье. Но ничего, выберется наружу…
Хотя, стоп!
Он вернулся к шкафчику и нашёл лежащий на полу кусок медной проволоки. Его он уже осмотрел, соображая, может ли тот пригодиться. Тогда решил, что - нет. А сейчас вот пригодился.
Нашёл нужный разъём, воткнул её туда, а другой конец привязал к металлической трубе, проходящей в нише с вентилями.
- Хорошо быть умным, - похвалил сам себя Меченый.
Сигнал выдавал полную силу. Но на этом и всё. ПДА оказался бесхозным, то есть без параметров владельца. Жаль, конечно, хотя почему жаль. Меченый ввёл свои данные и ПДА стал его собственностью вместо того, сгинувшего в Холодце вместе с Квазимодо. Тут же пришло уже знакомое сообщение: «KILL JAGUR». А больше ничего. Сидорович молчал, любитель курятины, хоть бы информацию какую подкинул. Сводка за день оказалась типичной: Погиб тот, погиб этот, видели кабанов, видели бандитов, видели военных на НИИ Агропром, ну этим нас не удивишь, мы их тоже видели.
Зато хоть время стало известно: девятнадцать тридцать шесть. Через пару часов можно выдвигаться.
Он выдернул свою импровизированную антенну, к чему лишний раз светиться в сети? И вернулся на кровать, подумывая о третьей кружке чая и второй сигарете. А пока минералка закипала просматривал функции своей находки. И обнаружил в папке запись с диктофона, после чего едва не хлопнул себя ладонью по лбу.
- Клинический идиот. Ну конечно. Зачем ещё прятать ПДА если не для передачи информации?
И нажал воспроизведение:
«Кхм… кхм… раз… раз… пишет что ли? Вроде пишет. Кхм. (пауза) Айкью - сука. (пауза) Крыса позорная. Да ладно бы только крысятничал, не он первый, не он последний. Но я с недавних пор боюсь спиной к нему поворачиваться. Даже последнюю ходку отменил, слишком далеко и опасно, соблазнов у него много будет меня где-нибудь подтолкнуть слегка или подножку поставить. Или просто пристрелить, а то и зарезать. С его жадностью даже на пулю поскупится.
Ха… что удумал, козёл. Ха… самому царствовать и всем владети… Да мне-то по барабану, сколько у меня ребят было. Ну, чувствуешь ты, что набрался ума, ради бога, собирай свою группу и чеши на все четыре стороны. Так всегда в Зоне делалось и будет делаться. Но нет. Этот крысёнышь решил меня извести, чтобы мои местечки в одиночку эксплуатировать. Без конкурента. Придавить бы гниду. Повод найти как два пальца. На том же крысятничестве его поймать. Он ведь думает, что такой умный, а в толк не возьмёт, что ему дают крысить. Пока дают. Давали, пока не наглел.
Но нет. Для этой гниды у меня планчик имеется. Чтобы не сорвался. И чтобы наверняка. Притом сам залез по самые уши. Из-за жадности своей и крысиной натуры в капкан залез.
Химик? Его не жалко. Здоровый бугай, а ведомый. Не лидер - пёс. И что характерно, быстро нос повернул по ветру. Сообразил откуда дует и с Айкью спелся. Если что, они меня вдвоём бы ухайдокали. Без всякой совести. Так что об этой бочке со спиртом никто и не пожалеет. Даже наоборот, меньше водки изничтожит.
А вот Джагура жалко. Ошибся я видно с ним. Или всё же не ошибся? Выглядит сильно молодо, а ведь под тридцатник уже должно быть. Но похож, вылитый. И поведение очень похоже на… кх… кх… кх… .
От шайтан, холодно тут.
Кх… о чём-то бишь я? Да. Джагур. В общем или я ошибся и это просто прибившийся дурачок, или пока я тут сапоги стаптывал, что-то новое придумали. Но да ладно. Если что, то уж лучше умереть, чем жить дебилом. А если нет…
От Шайтан, я же для него собирался запись делать. Всё одно эти двое ни в жизнь не догадаются книгу посмотреть. Айкью, тот смотрит только на то, чтобы скрысить и продать подороже. В общем с чего доход поиметь можно. А Химик, тот кроме бутылок уже давно ничего не открывает.
Короче, Джаг, если ты это нашёл, с Айкью в центр не ходи. Лажа это, приманка. Я скоро вернусь и расскажу…».
(Обрыв записи).
Признаю... мне до тебя рости, как муравью до Солнца...
Тушкан остался один. Совсем один. Недавно к ним сюда, в подземелье пришли странные существа. Эти существа были высокими, почти как кровососы, но они были слабыми. Потому что не умели соединяться. Каждый из них был сам по себе, а значит стаи из них не получалось. А без стаи существо слабое. Только контролёр сильный. Но на то он и контролёр. У него знаний больше чем у всей их стаи и даже больше того, если собрать все стаи ютящиеся в подземелье, то знание контролёра больше чем у всех стай.
И они решили, что существа станут лёгкой добычей и напали. Так тушкан остался совсем один. Остальных эти существа, казавшиеся слабыми – убили. Убили непостижимым образом. Они не пускали в ход ни зубы, ни когти. Только раздавался гром и тушканы падали убитыми. И всё меньше оставалось тех, с кем можно соединяться. А потом не осталось никого, кроме него. Но теперь он был слабый. Потому что не с кем стало соединяться.
А ещё он нёс бремя знаний своей стаи. Только нёс его теперь совсем один. А один тушкан не может нести знание всей стаи. И знание постепенно пропадало. Когда оно пропадёт совсем – он умрёт. Потому что один. Потому что голоден, ему не с кем соединиться, чтобы найти себе пищу. Он умрёт и с ним умрёт знание его стаи.
Это его угнетало. Он брёл по коридору подземелья пытаясь уловить хоть кого-нибудь из тушканов, чтобы было с кем соединиться и отдать остаток знаний, чтобы знание перешло дальше и осталось. Особенно знание о странных слабых существах, которые не умеют соединяться, но убивают без зубов и когтей.
Но никого из тушканов не было. Наверное пришельцы убили всех тушканов, потому, что все тушканы посчитали их слабой и лёгкой добычей. Даже легче чем молодой кровосос, который уходит от своей семьи или глупый кабан, который тоже не умеет соединяться и бегает прямо.
Тушкан тихо заскулил. Бремя знания давило его. Плохо быть последним, кто несёт знание стаи.
На полу он учуял запах еды. Растительной еды. Он был голоден, потому его сейчас устроила бы и растительная еда. Но она пахла двуногими. Здесь теперь всё пахло двуногими существами, которые ростом почти как кровосос.
Это была плохая еда. Она пахла двуногим и огнём. Но тушкан был очень голоден. А потому подобрал еду и начал есть. Он уже почти доедал противную на вкус, но питательную еду двуногих, когда понял, что в коридоре он не один. Наверное потому что он был голоден и отвлёкся на еду, он не уловил приближение двуногого существа, которое само по себе, без стаи.
Тушкан оглянулся, чтобы определить насколько далеко двуногий, приближение, которого он чувствовал. Он оглянулся и замер, потому что этот двуногий не был похож на других двуногих. Во-первых, его пятнистая серо-зелёная шкура свисала клочьями, как будто её разодрала целая стая тушканов. Но существу не было больно. И крови не было. А ещё существо было уже совсем близко, но оно не гремело и не убивало тушкана. Оно вообще не хотело его убивать.
Готовый было сорваться тушкан замер. Ему показалось странным, это двуногое существо, которое было само по себе, но даже само по себе оно было не таким как те двуногие, что убили его стаю. Это существо было сильнее их. Намного сильнее. И оно тоже обладало знанием. Не таким как у контролёра, но большим чем у целой и большой стаи тушканов.
И ещё тушкан понял, что существо могло бы соединяться.
Этого тушкан не выдержал, тихо пискнул и побежал. Принятая растительная пища придала ему силы и он бежал по коридорам, по комнатам, карабкался по трубам. Убегал подальше от странного существа с разодранной шкурой, которое не кровоточит и не чувствует боли и которое способно соединяться.
Остановился тушкан только увидев перед собой большие ступни болотного цвета. Увидел, поднял голову и описался. Это был контролёр. Молодой контролёр, но очень сильный контролёр. И тушкан почувствовал, как знание стаи переходит к контролёру. Почувствовал и испытал облегчение. На него больше не давило бремя знания. Теперь оно не пропадёт. Контролёр передаст его дальше.
«Значит теперь я могу спокойно умереть?»
«Да, теперь ты можешь умереть, я сохраню знание»
И бездыханный тушкан упал на пол. Контролёр наклонился и поднял тушку. Легко оторвал тушкану голову и присосался к шее, выпивая свежую кровь, громко причмокивая при этом губами.
В отличие от тушкана или кровососа, контролёр мог обходиться без пищи очень долгое время. Но естественно от неё не отказывался. И раздирая тельце, он начал перебирать хаотичные обрывки того, что передал ему тушкан перед смертью. Всё блеклое, тусклое. Хотя последние воспоминания тушкана были яркие и насыщенные. Конролёр наслаждался ими и свежим мясом и не мог определить, что приносит ему большее удовольствие. Он любил чужие воспоминания. Долгие часы контролёр проводил время за тем, что склеивал обрывки чужих воспоминаний в причудливые мысленные формы. И наслаждался этим.
Он мог долгое время обходиться без пищи. И это не приносило ему таких страданий, как отсутствие свежих воспоминаний. И вот теперь он видел свежие, яркие воспоминания тушкана.
Информация о странном двуногом существе с разодранной шкурой его заинтересовала. У такого существа должно быть много воспоминаний. А ещё у него много мяса. Не так много, как у кровососа и тем более кабана, но больше чем у тушкана. Получив это мясо можно надолго уйти в своё логово и наслаждаться свежими воспоминаниями.
Контролёр задействовал все данные ему от природы способности и отправился по следу тушкана на охоту за странным двуногим существом.
«Интересно, какую площадь занимает этот комплекс? - подумал Меченый, сворачивая в очередной коридор. – И откуда здесь, чёрт бы его побрал – электричество?»
Он заблудился. Где-то свернул не туда и теперь плутал по лабиринтам. Никаких опознавательных знаков, указателей или табличек. Глупо, конечно рассчитывать, что военные наставили бы здесь указателей, но ведь в прошлом, работники комплекса, должны были как-то ориентироваться в этих катакомбах?
В одном месте ему попались два скелета в полуистлевшем снаряжении. Оружия рядом с останками не было, а вот чёткий ржавый след от лежавшего некогда на полу пистолета – остался. И забрали его видимо совсем недавно.
Меченый ненадолго задумался. Кому был нужен ржавый пистолет? Только военным. Для чего? Ясно дело – для отчётности. Ржавый, не ржавый, а единица огнестрельного оружия. Армейский закон перехода количества, то есть изъятых и уничтоженных стволов, в качество – премии, очередные звания, повышения по службе.
Элементарно, Ватсон. А теперь оставим дедукцию в покое и задействуем элементарную криминалистику.
Он присел рассматривая цементный пол. Ох уж эта милая солдатская привычка – забивать себе в каблуки дюбеля. Для цоканья и искрения. А ещё одна милая привычка солдат старослужащих – шаркать ногами. У дедушек ножки от полутора лет строевой устали, не поднимаются.
Определить направление, по которому ушли солдаты, оказалось делом простым и Меченый, как хорошая ищейка пошёл по следу.
Минут через пятнадцать он вышел в большую круглую комнату, оказавшуюся на деле лестничной клеткой. Винтовая лестница уходящая вверх. А значит он на правильном пути.
И тут ему послышались голоса. Он отскочил в сторону, присел и прижался к стене. Его маскхалат больше подходил для улицы. Но он знал, что здесь, в полумраке, любой скользнёт равнодушным взглядом по лежащей у стены куче, похожей на мусор или сметённую опавшую листву и лишь через несколько секунд сознание зафиксирует видение. А несколько секунд это пропасть времени.
Но голоса не приближались и не удалялись. Не слышалось шагов, стука каблуков или других звуков выдающих движение. Просто кто-то бубнил на одной ноте, а когда заканчивал один, начинал бубнить другой. Как будто двое вели неспешней разговор.
Но что-то было не так. Слов, конечно, не разобрать, однако разговор не имел никакого эмоционального окраса. Тональность не менялась, никто не смеялся, не возмущался, громкость на одном уровне. Меченый извлёк из-за пазухи ПДА и посмотрел на часы.
Почти без пятнадцати одиннадцать. В путных подразделениях уже сорок пять минут как отбой. А ведь лейтенант чётко сказал, что никого в эти катакомбы на ночь не выпустит.
Или лестничный марш не считается катакомбами? А может то не солдаты, а офицеры?
Нет. Военные, которые не на плацу и не на совещании в штабе, говорят вот уже почти десять минут и ни разу не засмеялись и не повысили голос? Да нонсенс.
И Меченый решился. Мягко ступая он перебежал из своего укрытия к началу лестничного марша и замер. Бубнёж не изменился.
И тогда он стал подниматься. Медленно, аккуратно делая каждый очередной шаг и при этом постоянно водя стволом ПБ по сторонам, вверх, вниз и не отрывая от него взгляда, фиксируя любую мелочь, любой намёк на движение.
Голоса стали чуть громче, но слов всё ещё было не разобрать.
Контролёр легко выследил странного двуногого и интуитивно догадался, что тот будет идти туда, куда в основном стекались оставленные следы его сородичей. Не физические следы. Контролёр видел следы любого живого существа, которые оставались в недоступном для других созданий измерении. И там, где все эти следы соединялись в одну точку, он нашёл прекрасное место для засады. После чего, оставшись незамеченным для жертвы, стал ждать.
Вскоре существо появилось на нижнем уровне, там, где начиналась лестница. За то время, что контролёр провёл в засаде, он успел перебрать ворох чужих воспоминаний, пытаясь понять, как лучше охотиться на эту дичь. Но увы. Ни одно из живых существ, попавшихся ему в подземелье, ничего об этих существах не знало. Он слишком долго провёл в своём логове и пропустил появление новой дичи.
И лишь в самой глубине, почти стёртые, забытые, уже даже не восстановить, чьи именно воспоминания воспроизвели картинку. Он сидит в кресле, рядом со многими подобными существами, в полутёмном зале. А на возвышающемся помосте, ещё два таких же существа стоят и поочерёдно издают звуковые колебания. И все существа, что сидят в зале жадно вслушиваются в эти колебания и смотрят на этих двух существ, стараясь не пропустить ни одного жеста.
Ухватив и осознав картинку, контролёр начал действовать. Он не мог издавать эти бубнящие колебания звуком. Всё на что были способны его голосовые связки, это на дикий визгливый рёв, заставляющий некоторых существ замирать в ступоре. Но зато он мог бубнить в другом измерении, и существо всенепременно воспримет их как привычные колебания.
Ах, если бы он умел подчинять себе существ не видя их. Но увы. Этого ему природа не дала. Ему непременно нужен визуальный контакт. А значит, дичь надо подманить.
Вначале ему показалось, что его хитрость не удалась. Услышав в голове воспроизводимые контролёром колебания, существо внезапно двинулось в сторону и замерло. Неужели спугнул?
Но оно не убегало, и контролёр терпеливо продолжил посылать сигналы. Наверное, существо замерло, как и те, что сидели в полутёмном зале и жадно вслушивалось. Интересно, что они находят в этих колебаниях? Ведь никакого смысла. Но если он всё правильно понял, то вскоре существо захочет увидеть того, кто издаёт колебания, чтобы следить за его движениями.
И контролёр почувствовал радостное возбуждение, когда существо медленно, как будто уже попало под его контроль, начало приближаться…
Лёгкая дичь. Хорошая дичь.
Меченый продолжал подниматься. Следующий уровень. Тёмный коридор. Тянет затхлостью и сыростью. Свет с лестницы выхватывает непомерно захламлённый квадрат пола.
Да уж. Явно не дорога в НИИ. И он двинулся дальше.
Бубнёж не прекращался. Только делался громче. Но слов по-прежнему было не разобрать.
Радио? Да нет, какой бы диктор не был замороженный, всё одно тональность речи меняется. Да и современное радио жить не может, чтобы каждые несколько минут не использовать какую-нибудь тупую песенку. Он вдруг вспомнил, что кто-то рассказывал ему о временах, когда радио часами могло передавать речь какого-нибудь Генсека. Сам он, конечно, таких передач уже не слышал, но ясен пень, что их давно уже и нет. И в любом случае – будь это радио, он бы уже начал разбирать хотя бы отдельные слова.
Ещё один пролёт. И снова уходящий в глубину коридор. Этот освещён, но тоже захламлён. И опять же. Вряд ли выход на поверхность будет с более нижнего, чем самый высокий уровень. Меченый лишь постоял, пытаясь уловить в глубине коридора любое движение. Но никого.
А бубнёж продолжался. И это уже начало изрядно раздражать.
Аномалия? А что. Он ведь в Зоне, тут всякие чудачества бывают. Но если это аномалия, то следовало бы быть значительно осторожнее, чем даже при встрече с людьми. Люди предсказуемы, а вот аномалии – нет. Осталось только надеяться, что если это аномалия, то военные позаботились как-то её обозначить. Да просто обязаны были обозначить, раз целый полковник из генштаба рискнул сюда спуститься.
Меченый повеселел. Бубнёж продолжал настораживать, но уже не раздражал.
Ещё один уровень. Коридор. Освещённый и сырой. Даже лужи стоят. Только вода ли? Следов не видно, очевидно военные его избегали. Что же разумно, минуем его тоже.
И последний пролёт. Хотя. Нет, не последний. Лестница ведёт ещё выше. Однако следы ведут именно в этот коридор.
Почти тропинка протоптана, если можно так выразиться. А вот наверх только одинокая цепочка по пыльным ступенькам. Туда и обратно.
И Меченый, подумав несколько секунд просто для приличия, решительно шагнул в коридор, держа пистолет перед собой.
Бубнёж стал громким, и теперь он понимал, что это просто какой-то бессмысленный набор звуков, который он принял за голоса. Нет, модуляция или, что там, артикуляция, или и то и другое вместе, были похожи на связную речь. Только сама связная речь отсутствовала в принципе.
Он постоял немного вслушиваясь. Нет не в бубнёж. Просто пытаясь распознать на его фоне другие, более знакомые и, по крайней мере, идентифицируемые звуки человеческой деятельности. К счастью они отсутствовали. Меченый двинулся дальше.
Опасность он заметил поздно. Слишком поздно, несмотря на свою возможную подготовку и обострённые инстинкты. Просто не ожидал увидеть подобное, да и самоуверенно предполагал, что уж в этой части тоннелей никаких опасных тварей быть не может. А ещё видимо на него оказывало воздействие какая-то сторонняя и совсем не добрая сила.
Из-за колонны поддерживающей потолочный свод, метрах в двадцати от него выдвинулось существо. Но какое. Уродливое тело с серо-зелёной болотного цвета и с желтоватым оттенком кожей. Уродливая голова без шеи, но с мощными жилами. Лицо, несомненно, человеческое, но такое грубое, словно его вытёсывал топором пьяный плотник. Свисающий, опухший живот. Набухшие груди. Босые ступни с непомерно большими пальцами и закостеневшими ногтями. И одет, кто бы поверил, в лохмотья некогда черных штанов, до колен. Видимо существо не удосуживалось их снимать, в некоторые моменты своей жизнедеятельности. Так что запашок был ещё тот. Его можно было уловить ещё на выходе.
Но почему-то он не уловил. И никак не реагировал на появление мутанта. Просто стоял и тупо пялился на него, чувствуя как в голове, словно кто-то водит куриным пёрышком.
Но продолжалось всё это не больше пяти-семи секунд. Меченый тряхнул головой отгоняя наваждение. И существо громко и визгливо, как могло бы показаться обиженно или разочарованно взревело, причём звук этот переходя некий барьер, больно ударил по ушам. Появилось нестерпимое желание их заткнуть, упасть на колени и охватить голову руками. Но Меченый пересилил себя и повторно поднял пистолет, направляя в большую голову существа. И тогда мутант выставил перед собой левую руку, а правую сначала прижал к боку, а затем резко выбросил вперёд, одновременно прижимая левую к боку, словно производя какой-то колдовской пас или каратистское движение, правда, раскрытой ладонью.
Но это движение окончательно привело Меченого в себя, ибо было знакомым. Ну да именно каратистским, на которое нужно было реагировать. Не в рукопашную, естественно. Просто реагировать. И он нырнул за большой металлический короб, наполненный разным строительным мусором. Причём свеженаваленным, очевидно солдаты первоначально расчищали этот коридор. Нырнул успев заметить, что пространство между ним и мутантом словно сжимается, превращаясь в некую волну устремившуюся в его сторону. А сам мутант при этом будто приблизился на расстояние вытянутой руки.
Меченый был быстр, но не достаточно, чтобы полностью избежать этого воздействия. По голове, словно вновь ударил здоровяк. Боль, звон в ушах. В глазах потемнело и только возникшая мысль:
«А пистолет вообще поможет?»
Позволила сознанию остаться на плаву. Не только остаться в сознании, но и заставив тело действовать. Руки нырнули под маскхалат, к поясу, и вернулись обратно с обеими гранатами. Поочерёдно Меченый выдернул сначала одно кольцо, потом другое. И по одной бросил их за ящик.
Первый взрыв заставил мутанта вновь зареветь своим противным рёвом. Второй взрыв его оборвал. По ящику прошлись обе ударные волны, застучали осколки и камешки. Мелькнула мысль: «Выдержит ли потолок, или его завалит здесь вместе с этим уродцем?».
Потолок выдержал. Всё ещё не отойдя от шока и раскачиваясь из стороны в сторону, Меченый поднял ПБ, поднялся сам и, выписывая траекторию молодого моряка, только что вернувшегося из дальнего плавания и посетившего первым делом портовый кабачок, направился к поверженному мутанту.
Сегодня он разглядывал кровососа. И язык не повернулся назвать это карикатурное подобие человека – человекообразным. А этого мутанта язык тоже не поворачивался назвать человекообразным, потому как он несомненно был человеком.
Осмысленны живой взгляд. Наполненный мукой и страданием. Но почему-то чувствовалось, что страдания эти не физические, несмотря на то, что у мутанта, кроме множества других ран, оторвало взрывом обе ноги и теперь кровь, неожиданно ярко-красная, хлестала из обрубков, заливая пол. Нет, страдания душевные, хотя и непонятной природы. И, пожалуй, в этом случае их быстрое прекращение действительно будет благодеянием.
Меченый поднял ПБ и услышал над головой близкий, хотя и глухой вой сирены.
- Чума на оба ваших дома! – Буркнул он на языке Уильяма Нашего Шекспира.
Контролёр проиграл. Проиграл, потому что был молод и неопытен. Он самонадеянно посчитал существо лёгкой добычей, а вместо этого добычей стал сам.
Но он уже не осознавал себя контролёром. Из самых глубин памяти выплыли самые волнующие воспоминания. Его собственные.
Вот самое дорогое на свете существо в белом платье. И он в чёрном костюме с цветком в петлице. Кто-то в конверт, вместе с деньгами вложил два билета в театр. «Гамлет» в постановке местной, провинциальной труппы. Но даже эта версия оставила в его памяти глубокое, мощное по накалу ощущений и эмоций воспоминание.
Потом он же в майке и тренировочных штанах стоит на кухне и сжимает в руках окровавленный нож. А самое дорогое существо лежит на полу и по голубому шёлковому халату расплывается большое тёмное пятно.
А вот он в зарешечённом вагоне, с какими-то малоприятными личностями и от этих личностей никуда не деться.
Яркий свет операционной. Доктор в белом халате. Да, он согласен участвовать в медицинских исследованиях. Потом долгий, как сама вечность сон. Потом пробуждение и жизнь в этих катакомбах.
Нет, это плохие воспоминания. Снова туда. Где яркий солнечный свет и самое дорогое существо в белом…
Едва слышный, короткий, чуть свистящий звук.
Темнота. Вечность.
Меченый высунул голову из открытого люка и быстро огляделся по сторонам. Вроде никого, хотя пространство было наполнено звуками. Топот ног, бряцанье оружия, громкие команды. И несмолкаемый вой сирены.
Он перевалился через край и одним броском преодолел расстояние между коллектором и кустами, росшими у стены одного из длинных, одноэтажных зданий. Даже если кто-нибудь и наблюдал в это время за этим местом, то всё что он смог бы заметить при тусклом освещении, это призрачную тень, мелькнувшую вдруг в сгущающейся темноте. Потом наблюдатель несколько секунд продолжал бы напряжённо вглядываться, пытаясь уловить движение, потом возможно потёр бы глаза, потряс головой, снова некоторое время вглядывался и наконец, облегчённо вздохнул бы:
«Померещилось».
Это в идеале. Но реальная жизнь не такая. И, наверное, всё-таки за этим местом никто не наблюдал, всё внимание было сосредоточено на пятиэтажном здании, возле которого собирались военнослужащие. Выждав для верности с минуту, Меченый начал кустами, вдоль стены пробираться туда же, замирая от каждого подозрительного звука и даже шороха.
- …знать что там… – Донёсся до него знакомый голос лейтенанта. – Это… …бывает… возможно… оставленные прежними…
- Вы сегодня обещали, что решите все проблемы, - донёсся более громкий и раздражённый голос штабного полковника.
- Лейтенант прав, - голос мягкий, но хорошо слышный, потому что возня на площади постепенно затихала, умолкла сирена. – Никто не может сказать определённо, что именно там могли оставить прежние владельцы комплекса. Как официальные, так и самозахватчики. Тут одно время располагалась весьма мощная незаконная группировка. Хорошо вооружённая и имеющая специалистов по минно-взрывному делу. Сапёры в первый же день сняли в тоннелях больше двадцати единиц и последующие дни ещё столько же. Это там где предполагается вести работы. Часть коридоров на предмет минирования даже не проверяли.
«О-как, - подумал Меченый. – А я ведь там шарахался даже не думая. Плохо, однако».
- Полная, вопиющая некомпетентность, - продолжал громыхать полковник. – Будьте уверены, об этом будет доложено начальнику генерального штаба.
- Да и докладывай, - не выдержал даже обладатель мягкого голоса, очевидно полковник достал тут уже всех. – Петро Васильевич человек умный, понимает, что кабинетные расчёты с реальностью не сходятся. Дежурный!?
- Я!
- Усилить внутренние посты, пулемётный расчёт к входу в тоннели, один пост к коллектору. Остальным отбой. Офицерский состав через двадцать минут жду у себя.
- Есть.
На площади поднялась возня. Полковник ещё что-то говорил, но за голосами команд, бряцаньем оружия и шарканьем ног ничего было не разобрать.
Раздался дружный топот и внутри одноэтажного здания, возле стены которого прятался Меченый. Даже стены завибрировали.
«Ага, тут казарма, - понял он. – Это хорошо. Очень хорошо, что не в самом институте».
Оглядев пространство между одноэтажками и убедившись что никого нет, он бесшумно перебежал к стене другого здания. Замер на пару секунд, прислушался, оглянулся. Потом привстал и быстро заглянул в освещённое окно.
Несколько армейских кроватей, люди, на некоторых видны бинты.
«Лазарет, очевидно здесь же и пищеблок. Жратвой пахнет. И дымком от полевой кухни».
Он присел и так, гусиным шагом направился вдоль стены к площади. Добрался до угла дома, оглянулся. В его сторону, покачиваясь, направлялась чья-то темная, на фоне достаточно хорошо освещённой площади, фигура. Раздался звук шагов от корпуса института.
- Грицук, - позвал обладатель мягкого голоса.
Меченый по манере того держаться с проверяющим полковником и по характеру отданных команд, предположил что он тут командует. Местный Батя, если можно так выразиться.
- Яа! – Несколько молодецки отозвалась фигура и остановилась.
Меченый стал дышать через раз.
Батя подошёл к Грицуку.
- Ты как себя чувствуешь?
- Н-нормально, т-товарищ п-подполковник.
«Э-э… А Грицук-то похоже изрядно нагрузился спиртосодержащими жидкостями».
Тут одна тёмная фигура сблизилась с другой, потом короткое движение к темному силуэту дерева и вот оба офицера оказываются на расстоянии нескольких метров от Меченего. И тут, позади него вспыхнул свет. Кто-то видно вошёл в угловую комнату хозблока и щёлкнул выключателем. Меченый не стал кидаться. Он просто медленно, внимательно следя за теперь освещёнными лицами офицеров начал опускаться на землю, чтобы слиться с весьма запущенным газоном и росшими на нём кустами.
Впрочем, офицеры по сторонам не смотрели. Подполковник, оказавшийся широкоплечим, с круглым, но жёстким лицом, совершенно не гармонирующим с мягким голосом, стоял, держа Грицука за китель на груди и прижимал его к стволу дерева. А Грицук…
«Ба… старый знакомый»
Его лицо Меченый видел сегодня мельком, но узнал. Это тот самый офицер, что пытался остановить бегство солдат после взрыва бочек. Ну, который седого Палыча ранил.
- Ты соображаешь?! – Говорил меж тем подполковник. – Этот хрен с горы сегодня уже один рапорт накатал. Хорошо ещё, что бравые десантники там тоже облажались. Но накатает и второй. С выводами.
- Плевать, - сказал вдруг Грицук. – Задрало всё.
Подполковник помолчал, потом отпустил подчинённого, поправил собравшуюся на груди ткань и даже похлопал ладонью.
- Ну да, ну да. – Снова помолчал. – Только из армии ведь, по-разному вылететь можно.
Грицук не нашёлся что ответить. Подполковник отступил на шаг:
- Иди проспись. Утром поговорим. И чтоб я тебя до утра не видел и не слышал.
Он повернулся и зашагал в сторону корпуса. Грицук же ещё постоял прислонившись к стволу дерева, потом поднял руки, поправил китель, застегнул верхнюю пуговицу.
- Да пошёл он…, - неизвестно кому сказал Грицук.
Потом вытащил откуда-то бутылку. Раздался характерный треск, свинчивающийся пробки и бульканье. Совершенно не таясь, офицер пил прямо из горлышка.
- Фух, - выдохнул он через некоторое время, спрятал бутылку, качнулся и, выписывая ногами, замысловатые планиметрические фигуры пошагал в том же направлении что и ушедший подполковник.
- А Кукарача, а кукарача… праздник Новый год пришёл к нам в каждый дом…
«Однако, какая креативная личность», - усмехнулся про себя Меченый.
После рывком поднялся и бесшумно преодолел сразу пару десятков метров, до угла площади, не попадая при этом в круг света образованный установленным на крыше НИИ прожектором. И опустился на заросший бурьяном цветник, потому что услышал разговор за углом корпуса. Вернее даже не за углом, а за каким-то транспарантом. Вроде «Передовики производства».
- Ну, тут мы с Коляном входим, Озёрские сразу, короче, вдоль стены построились. Они знают, что со мной разговор короткий. Ну я и спрашиваю: «Чо быкуете? Ща я…». Йоп…
Последнее было реакцией на характерный электрический треск и громкий хлопок. Пространство на мгновение осветилось отражённым синим цветом. Послышался звук падающего тело и смех.
- Ты чего, Серый? – Спросил один из смеющихся. – Это же в боксах, эта, как её…
- Электра разрядилась, - подсказал третий голос.
- Ну её на фиг. - «Строивший Озёрских» Серый был смущён. – Привыкнуть никак не могу.
- Да ладно, привыкнуть. Писькнул поди разок?
- Заткнись, а.
- Точно, ссыкнул, - поддержал третий. Раздался звук, как будто кто-то принюхивается. – Или даже какнул. Фу-у-у…
- Отвалите оба…
Вспыхнул свет откуда-то с угла территории. Меченый оставался в тени, а вот стоящие за транспарантом военные оказались в лучах прожектора как на ладони. Для того кто светил. Но Меченому видны были только три пары ног в берцах.
- Вот урод, а, - отреагировал на это Серый. – Морду за такие дела надо бить.
- Точно, - вроде как согласился третий. – Там на вышке сегодня Глобус, он сменится, я скажу, что ты ему морду хотел набить. Бу-га-га…
- Гы-гы-гы, - поддержал второй. – Заодно на сортир его бросишь. Во цирк будет.
- Ладно, вам, - голос Серого совсем поскучнел. – Пошли в обход.
Возле ног почти одновременно упали три дымящихся окурка. Солдаты пришли в движение и направились в сторону главного входа в корпус. Прожектор погас.
«Внутренний патруль, - сообразил Меченый. – Однако всё ещё хуже, чем я думал. Вышки с прожекторами, внутренние патрули, взаимоконтроль. Плюс из-за этого мутанта – усиление. Не удивлюсь, если посты есть и внутри корпуса. А документы находятся где-то приблизительно в двух парсеках от Кассиопеи. Заманчиво, чёрт возьми».
Отблесков света на темнеющих окнах первого этажа главного корпуса он не видел. А значит девяносто девять против одного, что стёкол там нет.
«Ну, не идти же через дверь, если для этого есть окно?»
Темным призраком он скользнул за транспарант, успев отметить его название: «У астн ки Соц оревно ани ». Часть букв вывалилась, но оставались следы, повторяющие их контуры. А вот от висевших некогда фотографий не осталось и следа, только тёмные квадраты.
«Интересно, в чём учёные могли соревноваться друг с другом? Кто больше часов за столом просидит и не уснёт? Или кто раньше инопланетянина поймает? Хотя институт вроде сельскохозяйственный. Ха, кто больше коров оплодотворит, тому шоколадку. А всё таки, на кой чёрт агрономам и зоотехникам такие катакомбы? Или это убежище на случай ядерной войны? А что, резонно, после неё такие специалисты в цене будут. Жрать-то не фиг станет».
Размышляя таким образом Меченый добрался до окна. Стёкол, как он и предполагал – не было. Приподнявшись заглянул во внутрь.
Вестибюль оказался пустым и вообще не освещённым. Только где-то в стороне главного входа виднелся свет, очевидно падающий с лестницы. Меченый присел, соображая. Вспомнились вдруг основы ПГС, в смысле промышленного и гражданского строительства. Просто вспомнились, как несколько часов назад вспомнились иностранные языки, которыми он владел.
«Лестница, судя по всему – один пролёт центральный широкий, второй состоит из двух узких у стен. Строительный шаблон тех времён. И можно поставить всё ту же гаечку, что на площадке между первым и вторым этажами стоит часовой. Или дежурный. Или пулемётный расчёт. Или робот, шутка. В любом случае - не вариант. Однако такие здания положено строить с дополнительным лестничным маршем, в целях пожарной безопасности и вообще. А учитывая предназначение здания – НИИ, таких лестниц просто обязаны были спроектировать две. По одной в каждом крыле. Получается правая ближе всего. Какой я молодец».
Он уже собирался перемахнуть через подоконник, но тут его разобрали сомнения.
«При хорошо развитой паранойе местного Бати, тот вполне мог распорядиться завалить ненужный лестничный марш каким-нибудь хламом. Но тогда она теперь непроходная».
И тут же возразил сам себе:
«А при хорошо развитом тактическом чутье и предвидении, наоборот – расчистить».
И едва сдержал желание хлопнуть себя по лбу.
«Ну да, конечно. Сидеть у пустого оконного проёма первого этажа, не заложенного кирпичами или мешками с песком, да даже не забитого какой-нибудь фанерой, найденной по армейскому принципу – ищи где хочешь и пытаться определить степень паранойи или качественный показатель тактической подготовки подполковника. Ага».
И Меченый смело перемахнул через подоконник, перекатился по полу, замер прислушиваясь. И тут же услышал громкие и весьма характерные звуки оттуда, где должна была находиться нужная ему лестница.
«Похоже, кто-то выкушал водки несколько больше ватерлинии», - весело подумал Меченый и полусогнувшись, по диагонали начал пробираться в направлении звуков. Старался не шуметь, хотя рыганья и откашливание надёжно скрадывали любой малейший шорох, который он мог издать.
Он не ошибся. Знакомый уже Грицук, хорошо освещённый светом со второго этажа, падающим через пространство образованное двумя лестничными маршами согнулся, уцепившись в перила, и прочищал желудок. На плечах его, кстати, были погоны старшего лейтенанта. Сам он стоял на второй или третьей ступеньке. Не мудрствуя лукаво, Меченый, ещё до того, как его появление зафиксировал осоловелый взгляд нетрезвого офицера, развернул ПБ в ладони и опустил рукоять на кепи, прикрывающем голову. Звук удара получился глухим, но громким. Хотя не особо выделяющимся на общем фоне. Старлей перегнулся через перила и упал в лужу, которую наделал.
«Ну вот и хорошо. Даже если очнётся, всё одно – пьяная скотина, но уж никак не жертва нападения диверсанта».
И он всё той же плавно скользящей тенью быстро преодолел сразу два марша, присел у простенка, отделяющего коридор второго этажа от лестницы, быстро выглянул, спрятался и, как говориться – проявил увиденное.
Длинный коридор, похоже через всё здание. Двери. Не так уж много, по крайней мере в этом крыле. Некоторые из них отсутствуют вовсе. И фигура в камуфляже стоящая спиной к двери. Меченый выглянул снова. Да, всё так. Посреди коридора стоял высокий, но щуплый солдат с длинной худой шеей выглядывающей из воротника. Какой-то старой и лысой щёткой он мёл изрядно изгвазданный, давно забывший что такое краска, с провалами прогнивших досок, пол. На левом рукаве солдата виднелась красная повязка.
«Армия, это – абсурд, возведённый в куб, вписанный в проходящую через его вершины сферу. Похоже здесь помещения для жилья офицеров. То-то Грицук сюда шёл и не дошёл».
Щуплый солдат, очевидно, обладал повышенной чувствительностью, потому что вдруг замер и оглянулся. Но ничего не увидел, пожал плечами и продолжил свою бессмысленную с точки зрения гражданских лиц деятельность.
А Меченый уже сидел на площадке между вторым и третьим этажами. Тут следовало проявить осторожность, ибо одно, хоть и необязательное, но часто действующее правило гласит: в пятиэтажном здании начальство следует искать на третьем этаже.
Так оно и получилось. Коридор был пуст, но из одной двери до него доносились голоса спорящих людей. Выделялся голос полковника. Слов было не разобрать.
«Генерала ему пообещали что-ли? Хотя почему нет? Вполне возможно».
Перед Меченым встал выбор. С одной стороны хотелось послушать, о чём совещаются офицеры. Да и документы, вероятнее всего находятся где-то здесь. Но с другой - здесь сейчас сосредоточены почти все обитатели корпуса, так что остальные помещения можно считать относительно безопасными и пока они тут спорят, без помех обыскать два верхних этажа. И в любом случае найти себе временное укрытие. Ведь всё сходится к тому, что придётся брать языка. Причём желательно из высших офицеров, может быть даже самого полковника или Батю. Он решил остановиться на втором варианте и, проскочив через площадку, поднялся выше. На четвёртом этаже он только бегло осмотрел тёмный коридор, на наличие движения или характерных звуков выдающих жизнедеятельность. Но ничего. Кажется этот этаж вообще не использовали. Так что если что, он знал, где укроется.
Остался пятый. И чердак, но искать документы там такая же нелепица, как искать их в солдатской казарме.
Пятый этаж неожиданно оказался достаточно ухоженным. Он меньше других пострадал от вандализма и времени, был ярко освещён. Даже ярче, чем третий. Это наводило на некоторые размышления и он решительно прошмыгнул в коридор.
Двери в два ближайших помещения были распахнуты, но они были тёмными и через пробивающийся свет виделся хаос сваленной в груды мебели. А потом неожиданно началась остеклённая стена. И через стекло он увидел спину склонившегося над столом человека. На нём был нехарактерный камуфляж. Честно говоря, Меченый даже не ожидал увидеть здесь подобную расцветку. Она скорее подошла бы для какой-нибудь пустыни, но здесь была явно не в тему.
Он прошёл немного дальше выглянул осмотрел помещение несколько дольше. Стеллажи с какой-то аппаратурой. Старой, кое, где ржавой с торчащими оборванными проводами. Ряд столов, не письменных, скорее лабораторных. И за одним из них сидел молодой человек лет под тридцать. Через специальную стойку с увеличительным стеклом, которым пользуются часовщики и радиомонтажники, молодой человек рассматривал какую-то плату. Чуть дальше светил монитором ноутбук.
Меченый прислушался. Нет, кажется на этаже, кроме них двоих, больше никого не было. И он проскользнув ещё на пару метров взялся за ручку стеклянной двери.
Молодой человек почувствовал чужое присутствие, когда до него оставалось не больше трёх шагов. Он вздрогнул, распрямился, оглянулся и заметил фигуру в маскхалате, в разводах сажи (её Меченый добыл после того, как сжёг несколько газет) лицо и руки, но самое главное - направленный прямо между глаз цилиндрический ствол пистолета. Он резко вскочил, качнулся в сторону, замер и медленно поднял руки. Кричать у него желание вроде как не возникало, но Меченый, для профилактики, поднёс к губам указательный палец левой руки. Молодой человек кивнул, что понял.
- Чудесный вечер сегодня, не правда ли? – Начал Меченый. – Мутанты, взрывы, дождик собирается. Впрочем в здешних местах он часто идёт.
- What? – Не понял пленник.
- А я смотрю, знакомое что-то, - легко перешёл Меченый на язык Байрона и Шекспира. – Камуфляж используемый в армиях стран северо-атлантического альянса, хотя и без знаков различия. Ranger? US NAVY?
- Я не военный, - быстро и видимо с облегчением, что его понимают начал молодой человек. – Техник-специалист по электронным системам.
- Верю, - ободрил его Меченый и боком придвинулся к столу продолжая целиться в переносицу пленника. – Где оружие?
Пленник кивком головы показал на стол.
- На два шага отойди, - приказал Меченый.
После того как молодой человек послушно отодвинулся, быстро взглянул на стол. Пистолет в кобуре лежал рядом с ноутбуком. Меченый вновь повернул голову к пленнику. Тот и не делал никаких попыток бежать или нападать. Не глядя Меченый взял пистолет пленника и отбросил его в угол лаборатории. Потом ногой отодвинул стул от стола.
- Тебя как зовут, техник-специалист по электронным системам?
- Джонни, - ответил он и уточнил. - Джонни Смайлз.
- Ну присаживайся, техник-специалист по электронным системам Джонни Джонни Смайлз, смелый ковбой из Техаса.
- Аляска, - поправил его Джонни, садясь на предложенный стул. – Я с Аляски, не из Техаса.
- Вот как? – Меченый чуть склонил голову. – Кадьяк?
- Анкоридж, - брови Джонни чуть выгнулись в удивлении.
- Жаль, - ответил Меченый. – Очень жаль, Джонни Джонни Смайлз, техник-специалист по электронным системам, храбрый ковбой из Анкориджа штат Аляска. Я разочарован.
Американец хотел что-то спросить, даже открыл для этого рот, но не решился. Заметив это Меченый взял инициативу на себя?
- Ты хотел спросить почему я разочарован, техник-специалист по электронным системам Джонни Джонни Смайлз?
Он кивнул.
- Был бы ты из города Кадьяк, я бы обрадовался, что встретил американского русского. Всё-таки первая столица Русской Америки. Не повезло.
Он не стал уточнять кому именно не повезло. Американец молчал, видимо ему уточнять не хотелось тем более.
Однако он ещё только начал дозревать. И Меченый продолжил обработку.
- Ты куришь, Джонни Джонни Смайлз? – Американец покачал головой, но Меченый сам начал отвечать на свой вопрос ещё до этого. – Ах, да. От этого зубы желтеют, а услуги стоматолога дорогие. Ты наверное регулярно посещаешь стоматолога в Анкоридже, Джонни Джонни Смайлз, техник-специалист по электронным системам?
Американец кивнул. Меченый же достал левой рукой сигарету, потом зажигалку, прикурил, спрятал зажигалку, затянулся и выпусти дым в сторону американца. Тот поморщился.
- Что же мне с тобой делать, Джонни Джонни Смайлз с Аляски, не военный техник-специалист по электронным системам, одетый в камуфляж используемый в армиях стран НАТО? Хм…
Он выдержал театральную паузу. Кадык американца дёрнулся.
- Посмотри на меня внимательно, техник-специалист по электронным системам Джонни Джонни Смайлз, - предложил Меченый.
В общем-то американец и так не спускал с него глаз.
- А теперь оглянись вокруг, Джонни Джонни Смайлз.
Он послушно огляделся.
- Мы с тобой находимся на пятом этаже тщательно охраняемого объекта, Джонни Джонни Смайлз, техник-специалист по электронным системам. Согласен?
Он кивнул.
- Тщательно охраняемого, - повторил Меченый. – И тем не менее я здесь, рядом с тобой. Сирена при этом не воет, по зданию не бегают вооружённые люди, не гремят выстрелы, не мечутся лучи прожекторов. Мы с тобой сидим тут, курим и мирно беседуем. Не так ли, Джонни Джонни Смайлз?
Американец снова кивнул.
- Какой вывод из этого можно сделать, техник-специалист по электронным системам Джонни Джонни Смайлз?
Он покачал головой:
- Я не понимаю.
Меченый скривился и разочарованно сказал:
- Из этого, друг мой Джонни, следует, что ты сейчас общаешься с профессионалом, который привык добиваться своего. Разве такой вывод не приходит тебе в голову, Джонни Джонни Смайлз, техник-специалист по электронным системам с Аляски?
Американец встрепенулся.
- Да-да, конечно. Я не подумал.
Меченый расслабился и улыбнулся:
- Это хорошо. Хорошо, что между нами возникло взаимопонимание, - он затянулся, посмотрел на американца и на этот раз выпустил дым в сторону, даже махнул левой рукой, отгоняя его от пленника. И спокойно добавил. – Причём для взаимопонимания, Джонни, мне даже не пришлось, как это часто бывает, отстрелить тебе один палец.
Американец побледнел, глаза его расширились. Он облизнул губы и громко проглотил стоящий в горле комок. А Меченый, как ни в чём не бывало, как будто отстреливать людям пальцы ему приходится по несколько раз на день, чуть сдвинул в сторону приклад висящего за спиной АК, присел на краешек стола и даже положил пистолет на столешницу. Словно уже полностью доверял пленнику, а потому использовать оружие не собирался.
- Значит так Джонни. Собственно что мне нужно. Не спрашивай, откуда, но мне точно известно, что некоторое время назад, здесь были обнаружены, не принадлежащие, ни тебе, ни военным, старые документы. Ты же знаешь о старых документах, Джонни?
Он кивнул и его голова начала поворачиваться куда-то влево. Меченый прищурился, взял пистолет и тоже повернул голову, соответственно вправо. На стоящем метрах в пяти, перпендикулярно к столу стеллаже, на третьей полке снизу, среди двух старых приборов лежал блестящий, металлический кейс. Лежал на виду, но, чёрт возьми, если бы не взгляд пленника, то Меченый вряд ли даже обратил внимание на этот чемоданчик. А если бы и обратил, то ни за что не догадался, что там находится искомое. А в том, что документы были именно там, он уже не сомневался.
- Это что они? – Спросил Меченый, выплёвывая недокуренную сигарету на пол и вновь нацеливая пистолет в переносицу американца.
Тот часто закивал головой.
- Вот всегда говорил, что главное в нашем деле – взаимопонимание, - сказал Меченый. – А со мной спорят. Пришёл, взял и ушёл. И никто не пострадал. Ты же согласен со мной Джонни, что это самый лучший вариант?
Говоря это, он боком придвинулся к стеллажу и взял кейс за ручку. Однако вес килограмм на пять потянет. Вряд ли это только документы. Или он несгораемый?
Он вернулся к столу, снова присел и, бросая частые и быстрые взгляды на пленника, осмотрел добычу. Кейс как кейс. С шифр замком под ручкой.
- Никто не пострадал, - повторил Меченый и ещё раз, внимательнее осмотрел кейс.
У Крота, когда тот спустился в подземелье, в голове заиграл Полонез Огинского. Если бы сейчас что-то заиграло в голове у Меченого, то, скорее всего, это была бы основная тема «Призрака Оперы» Эндрю Ллойда Вебера. В общем, проснувшаяся интуиция чувствительно отдавала холодком в животе.
Среди разложенных на столе вещей, Меченый заметил эмпэтришник. Просто маленькая колонка размером с детский кубик. Он вновь положил пистолет, взял колонку, включил её и вовремя нажал на стоп, так что музыка оборвалась не успев начаться. А затем провёл коробочкой перед кейсом и услышал из динамика характерный звук выдающий наличие электроники, причём работающей в режиме постоянной связи. Плюс нехарактерный для такого кейса с документами вес.
Меченый взглянул в глаза американцу:
- Скажи честно, Джонни Джонни Смайлз, техник-специалист по электронным системам с Аляски. Ты хочешь вернуться в родной Анкоридж своими ногами, или в ящике под звёздно-полосатым флагом?
«Надеюсь, ты знаешь, что делаешь?», - подумал сам о себе Меченый, привязывая верёвочку к ручке кейса.
Электра, поселившаяся в гараже, угрожающе потрескивала и даже здесь волосы непроизвольно поднимались дыбом. Хотя край Меченый определил на глаз, но надеялся, что не ошибся.
Метрах в двадцати от него снова заскрипела вышка под ногами часового. Меченый прикинул угол. Нет, не должен заметить. Но лучше всё же лечь. И кстати для задуманного будет безопаснее.
Наконец он решился. Лежа размахнулся, и бросил кейс к краю аномалии.
«Только бы не детонировала»
Треск, хлопок разряда, синий цвет и запах озона.
«Не детонировала. А электронике звиздец».
Тут же загорелся прожектор на вышке и его цепкий луч начал ощупывать пространство перед гаражом. Меченый вжался в землю, хотя добежав до распахнутой створки ворот, луч оставил его лежать в тени. Потом прожектор повернулся на бетонный забор, пробежал по его краю, осветил крышу гаража, вернулся на первоначальное место, покачался туда-сюда, метнулся к главному корпусу и, наконец, погас.
Меченый потянул за верёвочку, моля всех богов, чтобы Электра не отреагировала повторно, иначе такой бдительный часовой, несомненно, обратит внимание на изменившийся характер поведения аномалии. Не отреагировала, ещё одно везение.
Отвязав верёвочку Меченый поднялся и нырнул в темноту, уходя подальше от вышки. Дело было сделано. Теперь ни проследить за перемещениями кейса, ни подорвать его на расстоянии никто не сможет. Ну а что касается механического взрывателя, сопряжённого с шифр замком, пусть о том голова болит у дятла, которому эти документы нужны.
Спрятавшись в тени кустарника, Меченый расправил куртку от натовского камуфляжа и завернул кейс в неё. Не будет отсвечивать своими металлическими стенками.
Схемы ему сдал Джонни. Безропотно указал необходимый файл на ноутбуке. Перспектива стать героем американца почему-то не привлекла. За это Меченый поблагодарил его ударом рукояти ПБ по голове, связал его же ремнём и засунул в рот в качестве кляпа его же футболку. Куртку прихватил с собой. Ничего, баг-маками да хот-догами откормлен, не замёрзнет. Это в наказание, за то, что шифр от замка не знает.
Да и сомневался Меченый что тому придётся до утра лежать. Так не бывает. А значит нужно делать ноги, пока…
Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Взвыла сирена. Разом включились и заметались по территории прожектора сразу пяти вышек. Меченый подпрыгнул и уцепился одной рукой за край забора. Другой рукой он прижимал свою добычу. Качнулся, перекинул тело и распластался на ребре плиты. Оставалось только спрыгнуть вниз, и тут в глаза ударил яркий свет.
Вниз он слетел буквально за мгновение до того, как с вышки ударила пулемётная очередь. Тут же очередью отреагировала вторая угловая вышка. И обнаруживший его прожектор, печально тренькнув разбитым стеклом, погас. Послышались громкие маты, перекрывающие даже вой сирены.
«А вы что хотели? – подумал Меченый, катясь по крутому склону оврага. – Рикошет».
Он больно ударился обо что-то металлическое, мельком подумал о возможных аномалиях и начал останавливать свой смертельный слалом.
Оба пулемёта попеременно, но наугад обрабатывали противоположный склон оврага. Иногда по нему пробегал луч прожектора, однако расстояния уже не хватало для эффективного освещения местности. Это было ему на руку. Но вот попасть под шальную очередь не улыбалось. Пока он в мёртвой зоне. Однако с минуты на минуту следовало ждать погони.
Выбираться Меченый решил по дну. Конечно, рано или поздно он выйдет из мёртвой зоны, но вряд ли пулемётчик сможет вести эффективный прицельный огонь, даже если его увидит, а это было сомнительно. И чтобы снизить риск до минимума, выбираться он решил в сторону дороги. Погоня несомненно воспользуется ей, продвигаясь к оврагу, так что они возможно встретятся. Но, во-первых, погоне ещё нужно сюда добраться, а во-вторых, в эту сторону он будет идти как раз от прожектора, который разбит.
Выбрался из оврага Меченый без приключений. В полукилометре от него, по направлению к комплексу НИИ Агропром, метались лучи ручных фонарей. Это была погоня. Однако ночь, да и своё внимание в первую очередь они обратят на овраг, так что уходить можно спокойно. И держась в тени, вдоль обочины, Меченый начал пробираться по направлению на восток. К Свалке.
ПДА показывал, что шёл уже второй час нового дня.
По трубе распространялся аппетитный запах разогретой тушёнки. В кружке чуть более половины водки. За решёткой дождь и слякоть. А он живой. Чего ещё желать для счастья в этом безумном мире?
Правильно - дружеского общения.
Завибрировал ПДА. Меченый отставил поднятую было кружку в сторону и достал незаменимый в Зоне девайс.
- Я так понимаю документы у тебя? – Вместо приветствия послышался из динамика голос Сидоровича.
- У тебя что, глаза на небе? – Спросил Меченый.
- Ага, - согласился хитрец. Но не выдержал и признался. – Я военных с самой ночи слушаю. Матерятся очень сильно. Вертолёты обещали выслать, как дождь кончится. Так что смотри, не попадись на глаза. Уж очень они злые, какие-то. Так что неси добычу к Бармену и не тормози.
- Это всё? – Спросил Меченый.
- Да ладно тебе, - примирительно сказал старый хитрец. – У нас тут скукотища. Может расскажешь, как тебе это провернуть удалось? Я ведь честно говоря и не верил, что получится. Ха-ха-ха…
Меченый взглянул на остывающую тушёнку, греющуюся водку и сказал:
- О, кстати, дело есть.
- Какое? – Отозвался Сидорович с ленцой.
- Капни мне на электронный кошелёк денюжки, а то я поиздержался.
Вместо ответа послышались короткие гудки.
- Вот так-то, - сказал Меченый, спрятал ПДА и взял кружку. – Ну, будем живы, однако…
Перебирая локтями, Меченый пробрался ещё на полметра вперёд и снова замер. Дальше ползти было рискованно, звук приближающихся шагов раздавался уже совсем рядом.
Бандит в куртке-аляске и шапочке-петушке, держа стволом на плече «вертикалку» обошёл мокрый куст. Где-то в отдалении залаяли дерущиеся за добычу псы.
- Собака лаяла, на дядю фраера, - пропел он тут же хрипло, сделал ещё несколько шагов и остановился.
Его взгляд пробежал по холму над железнодорожным тоннелем, по которому могли пробираться хитросделанные сталкеры, владеющие хорошим снаряжением. Но мокрый от моросящего дождя склон был пуст, если не считать белеющих костей какого-то большого представителя местной фауны. Впрочем, кости здесь лежали уже давно и успели примелькаться. Тогда он повернул голову в сторону дороги на НИИ Агропром. Шоссе тоже было безлюдным, никто не шёл, вернее «не катил колёса» с хабаром к ним в руки.
Тогда бандит развернулся на сто восемьдесят градусов и посмотрел на Ангар – не идут ли сталкеры в атаку. Хотя там был пост, но депо теперь стало слишком опасным для них и обитатели этого места вполне могли расправиться с часовыми втихую. Несмотря на все самонадеянные заверения Султана, выбить Серого из Ангара так и не удалось. Как раз в то время, когда он принимал у себя Меченого, в депо подошла группа сразу из четырёх сталкеров. Все люди опытные, в деле бывавшие. Когда прозвучал призыв о помощи, они находились далековато и думали что подойдут уже к шапочному разбору. Шли чисто для успокоения совести. Но застав Ангар всё ещё сталкерским остались, потому как уже тут решили сделать ходку на НИИ Агропром. А вечером, это когда Меченый ужинал в трубе, в Ангар с Кордона подошла ещё одна группа, аж из пяти человек, тоже направляющаяся на Агропром. Трое в ней правда были новички, но из тех что могли за себя постоять. А двое других, вообще опытные, неплохо вооружённые ветераны. Узнав о сложившейся вокруг Ангара ситуации, подошедшие ветераны тут же связались с какими-то своими корешами на Баре, с коими были связаны союзническими отношениями. Таких отношений, среди вольных сталкеров было великое множество и ни один дипломат, будь у него даже красный диплом МГИМО, не рискнул бы разобраться, кто, кому, чего и как. В общем, рано утром в Ангар подошло ещё трое, а поскольку они имели доступ на Бар, то соответственно их оружие и снаряжение представляло уже серьёзную боевую мощь. Султан, ничего не знающий об изменении в соотношении сил, сунулся, как и обещал, но сразу потерял троих убитыми и двоих ранеными, после чего «зайчатки» его стратегического мышления подсказали единственный верный выход – смыться. Трупы бандитов сталкеры повешали на железнодорожных воротах, так до сих пор они там и болтались. Даже отсюда видно.
И Султан пребывал в мрачных раздумьях. Ясно дело, что теперь сталкеры, накопив достаточно сил, отсюда, из лагеря в трубах большого диаметра его постараются выбить, чтобы разблокировать дорогу на Агропром. Даже выбили бы уже, ещё вчера, но пока сталкеры собирались, пришло известие о странных движениях военных на железнодорожном узле, так что пока с ходками обе группы решили повременить. О шухере узнал и Султан, но это не принесло ему облегчения. Напротив даже усугубило положение. Ведь если военные там так надавили, то сталкеры, что обитают на Агропроме, скорее всего, решат перебраться в места поспокойнее, то есть опять же на Свалку. При наличии бесперебойной связи по сталкерской сети, те вполне могут договориться с теми, кто засел в Депо и тогда надавят с двух сторон сразу. Причём если Ангаровские выйдут, то одновременно они перекроют и единственный путь к отступлению, к корешам, что стоят недалеко от стоянки брошенной техники или в Тёмную Долину, к Кабану. И туда и туда дорога начинается в этом месте.
Вот такая сложилась ситуация. Правда стоит отметить, что подобные изменения происходили постоянно, выигрышное положение попеременно получали то одна, то другая сторона. Так что Султан, с присущим восточным людям терпением, пока решил выжидать. Быть на всякий случай готовым отойти, если прижмёт, в остальном положиться на то, что карта ляжет в его пользу.
А патрулирующий территорию вокруг лагеря в трубах рядовой бандит, зябко поёжился, представляя как сейчас, наверное, сухо в Ангаре, вздохнул, повернулся и пошёл обратно. Наблюдения видимо затронули какие-то поэтические струнки в его очерствевшей душе, потому что шагая он стал напевать нечто из того же репертуара, но более лирическое:
- Зона, зона, без озона всесезонно, зона, зона без резона канитель…
А пока он стоял, на лежавшую почти у самых ног кучу непонятно чего обратил внимания не больше, чем на каркающих над головой ворон. И Меченый продолжил осторожное, неторопливое движение.
К посту бандитов, следящих за Ангаром, он дополз минут через сорок и затем с четверть часа неподвижно наблюдал. Расположились они под небольшим навесом – плащ-палатка натянутая на четыре палки. Горел небольшой костерок, в армейском котелке что-то всё время грелось. Меченый мог поставить гаечку, что это чифирь. Двоих бандитов он видел впервые, это точно, ибо таких колоритных личностей он бы запомнил. Либо они подошли уже после его расставания с Султаном, либо в тот день были где-нибудь на постах. А вот третьего узнал без труда. Это был дезертир. Впрочем, логично, кого ещё ставить на такую важную позицию, как не бывшего солдата?
Правда, видимо двое других, не только не признавали авторитета бывшего военнослужащего, но даже не держали его за равного. Едва он попытался присесть к костерку, как один из бандитов, с тёмным, словно прокопчённым лицом, грубо его вытолкал из-под навеса под дождь.
- Давай-давай, вертухай, служи, фас, - донеслось до Меченого.
АКСу, примеченый у Дезертира при первой встрече, теперь висел за спиной у Копчёного, как мысленно окрестил бандита Меченый. Причём висел, а это чувствовалось, как на корове седло. Ну не образовывал он той гармонии, что сразу отличает вооружённого человека от просто человека с оружием. Дезертир же, держал в руках обрез, причём приклад его был обрезан по-дилетантски. И теперь с рук, не опасаясь вывернуть кисть, не выстрелить, и за одежду будет цепляться, к гадалке не ходи. В общем, перераспределение арсенала, сделанное скорее всего без ведома Сулатана, снижало огневую мощь поста на две третьих. Даже больше потому как у третьего бандита, хоть и был МП-5, зато не было правого глаза. И левшой, судя по всему, он не был. По крайней мере кружку у Копчёного он взял рукой правой.
- Ладно, тебе. Пусть погреется, - отхлебнув несколько глотков, неожиданно заступился за Дезертира Одноглазый, передавая кружку обратно Копчёному.
- Чо?! Я ещё с вертухаями не чифирил, - возмутился Копчёный, принимая напиток.
- Вертухай, не вертухай, а с нами. Помнишь что Султан сказал?
- Да кто такой Султан? – Возразил Копчёный. – Он под Кабаном ходит, а я с Кабаном на киче на одной шконке парился.
- Чего тогда тут мокнешь, а не в Долине лаве стрижёшь, раз с Кабаном ручкался?
- А это не твоё дело, - буркнул Копчёный.
- Во-во. Много вас таких, громких.
- Чо сказал? Ты предъявляешь, чо?
- Да тебе и предъявлять не надо, а будешь возбухать, на ответку нарвёшься.
Копчёный что-то буркнул под нос, но не ответил.
- Слышь, парень, - позвал Одноглазый. – Садись, взбодримся. Да подвинься ты.
Последнее относилось к Копчёному. Что-то шлёпая про себя губами тот, тем не менее, сдвинулся в сторону. Дезертир обошёл костерок и стал устраиваться между Одноглазым и Копчёным, спиной к Меченому. Лучшего момента было не найти и он прицелился ему в затылок. Дезертира он выбрал первым, потому что из троих он всё равно представлял наибольшую опасность, даже вооружённый таким непутёвым обрезом.
Тьюи.
Дезертир резко подался вперёд и упал в костёр, опрокинув при этом котелок.
- От ты…, - вскрикнул выливший на себя чифирь Копчёный, вскочил, отряхиваясь и разразился отборной бранью, которую, вообще-то, от авторитетного сидельца никогда не услышишь.
Одноглазый видимо сразу сообразил, что происходит, но он ещё только начал тянуть руку к лежащему на коленях автомату, как лишился второго глаза и жизни. Так и не закончив движения, он повалился на спину.
Копчёный оборвал свой нецензурный монолог и зачем-то потянулся за спину, хотя ремень сползшего с плеча автомата, висел у него на локте и даже бил по колену.
Тьюи.
Красная дырка во лбу казалась малозаметной, на его смуглой коже. Прокрутившись винтом, он упал на Дезертира.
Секунд десять Меченый осматривался и прислушивался. Никто не стрелял, не кричал, не бежал на помощь вырезанному пикету. Тогда он приподнялся и, полусогнувшись, преодолел отделявшее его от навеса расстояние.
Там он, передвигаясь на корточках, первым делом оттащил тела Копчёного и Дезертира из костра. Не хватало вони на всю округу. Да и неприятно это было, особенно по отношению к Дезертиру. Ну не сложилось у парня, кто знает, что его на эту дорожку понесло? Потом осмотрел нехитрые вещи бандитов. Ничего ценного, разве что три банки консервов, две пачки листового чая, одна из которых уже наполовину израсходована, да литра три воды в пятилитровой бутыли. Будь он не так близко от Ангара, то возможно не стал бы брать ни её, ни оружие. Но в данных обстоятельствах оставлять такие ценные вещи было глупо.
Обрез он разрядил и откинул подальше. Пусть ржавеет, всё одно пользы от него немного. Потом, неприятная конечно процедура, но похлопал бандитов по карманам. Прибытком стали тысячи три рублей, в разных купюрах, пачка печенья, да блокнот с ручкой. Последние оказались во внутреннем кармане у Копчёного. Ради интереса он пролистнул несколько страниц. Рисунки. Церковь с выделенными куполами, змея обвивающаяся вокруг ножа или меча, длинноволосая русалка, с оголённой грудью, крест, звёзды. Это были рисунки татуировок. Попался и текст написанный каллиграфическим почерком. Не без удивления Меченый прочёл:
«Ты жива ещё моя старушка
Жив и я, привет, тебе, привет...»
Но тут же вспомнил, что любовь к Есенину для них нечто вроде криминального гламура. Хотя как знать, может действительно – нравился.
Меченый оглянулся в сторону лагеря бандитов, но отсюда его было не разглядеть. И у него мелькнула шальная мысль. Он нашёл в блокноте чистый листок и, чиркая ручкой, написал:
«Султан : Малой»
И ниже:
0 : 3
И ещё ниже:
«Уже не по нулям»
Не стоило наверное злить бандита и наживать себе врага. Хотя почему наживать? Они и так враги. А врага нужно что? Правильно – подвергать постоянному психологическому прессингу.
Подхватив трофеи и поправив под маскхалатом висящий на перевязи кейс, он заскользил, а иного слова для его бесшумного и малозаметного движения не подобрать, в сторону железнодорожных ворот, предваряющих вход в Ангар.
"Бандит в куртке-аляске и шапочке-петушке".Вот про петушка там неуместно. 
Читаю всегда с удовольствием!!! супер!
S.O.M, Ну почему же неуместно? 
В наше время их так и называли и до сих пор называют иногда. Если в Кремлёвском Дворце Съезда проводят Фестивали Блатной Музыки, это на совести руководителей паханов государства, а нормальные люди, как-то, подстраиваться под криминальные понятия не хотят. Не получается всю страну в одну большую малину превратить.
Хранитель_ спасибо, 
будем стараться.
Джагур, поделись секретом) откуда черпаешь вдохновение? 
Джагур, ну раз ты криминальный мир вписываешь в рассказ,значит не к месту.
Я вот всё думаю,что думали иностранцы при виде целующихся в парт.бюро мужиков и
"Голубой Огонёк".Вообще,про СССР?
Ну да ладно,то всё присказка по-ходу пьесы!
А так ни чё.Малёха жести и цинизма добавить и ваще.
Через два года после последнего комммента, этот пост выглядит немножко странно, такое чувство,что Света знает что-то, чего не знаем мы все... х)
Наш канал в телеграмме - Подписывайся!!! - t.me/stalkeruz_com
Наш чат в телеграмме - Велкам!!! - t.me/joinchat/AhAXYUa0wa1dXbp760kauA