Бойтесь ходячих мертвецов. Дневники героев

Основное внимание во вселенной ходячих мертвецов уделяется Рику и его команде. В спин-оффе начинает разворачиваться история в то время, когда Рик Граймс получает огнестрельное ранение при задержании подозреваемых. Но второстепенное видеошоу показывает развитие эпидемии в Лос-Анджелесе мимолётно: несколько инцидентов с мертвецами в первых сериях — и Национальная Гвардия пытается провести операцию «Кобальт».

В данной вселенной, которую многие полюбили благодаря комиксам, играм и сериалам, в современном моменте остаётся приблизительно 0,5% выживших из числа всего человечества — это по оптимистичным прогнозам. Если вы являетесь ярым фанатом и смотрите каждый сезон основного произведения и спин-оффов, то в результате небольшой аналитики поймёте, что лет через пять люди полностью исчезнут с лица нашего мира. Как рассказывает один из второстепенных мудрых персонажей, новые инфекции и заболевания добьют выживших, причины возникновения которых послужат «ходячие». Перед новыми угрозами в условиях отсутствия медицины устоять будет невозможно, и наша история завершится логически. Враг будет властвовать на земле.

Но почему поражение неизбежно? Ответ лежит на поверхности. Мы проиграли войну ещё до первых глобальных вспышек неизвестной эпидемии, но по счастливой случайности провели несколько успешных битв и отсрочили неизбежное.

Чтобы проследить момент поражения, предлагаю вернуться туда, где всё началось, — в 2010 год. Данный рассказ включает в себя 3 заметки, найденных у мёртвых сотрудников служб спасения из разных штатов Америки. В этих заметках полицейский, пожарный и медсестра делятся мыслями, наблюдениями. В конце концов они первыми столкнулись с чумой, а значит первыми узнали правду.

Рид Мосс, начальник четвёртой добровольческой пожарной станции Дейви, округ Брауард, штат Флорида.

В моём городе проживает 100 000 человек. Это не сравнится и близко с численностью населения Джэксонвилла, но пожары вспыхивают и у нас. Поэтому местные жители и власти финансируют добровольную пожарную охрану. Впрочем, деньги идут исключительно на оснащение и медицинскую страховку. Зарплату мы не получаем.

Большинство пожарных в нашей стране являются волонтёрами — это не секрет. Мы гордимся тем, что после работы или учёбы идём не на барбекю к друзьям, а на станцию, чтобы защитить родных от огня. Здесь я познакомился с Селеной. Она отвечает за диспетчерскую службу волонтёров, а зарабатывает на жизнь в маркетинговом агентстве.

Наш город постарался подготовить четвёртую станцию к суровым условиям боя. Усилия принесли плоды: каждый член команды — профессионал. Мужчины и женщины в форме выносят из разрушающихся зданий людей, вырывают их из лап огня и оказывают медицинскую помощь. Так было всегда. История США неразрывно связана с добровольческими формированиями среди пожарных и полицейских. Это долг каждого патриота.

Затем всё изменилось. Мы столкнулись с новой угрозой, которая смыла достижения нации в области экстренных служб. 2010 год, 15 апреля... кажется, это была среда. Обычный солнечный день. Моя жена утром проснулась с высокой температурой, головной болью и сказала, что остаётся дома. Я прибывал в невесёлом расположении духа, и известие о визите начальника пожарного управления округа Брауарда на станцию в мой кабинет окончательно угробило настроение.

— Разговор будет неприятным, Рид, — сказал начальник. Он провёл глазами по окну. Окна на втором этаже были высокими. От пола до потолка. Открывался вид на многолюдную улицу. У пруда отдыхали парни и девушки. Продавец мороженого попивал водичку, а во дворе станции пожарные показывали школьникам автомобили и что-то рассказывали. — С этой минуты ты получаешь новые указания, которые должны исполняться без лишних вопросов, строго. Я на тебя рассчитываю. Рассчитываю, потому что доверяю.

Мне не понравилось настроение собеседника. Что-то в его взгляде было тревожное.

— Записывай. Во-первых, пожарные с сертификатами парамедиков обязаны прекратить сердечно-лёгочную реанимацию пострадавшего после попыток на протяжении минуты вернуть его к жизни, — начальник округа сделал паузу, дав мне переварить информацию, которая противоречила медицинским инструкциям. — Во-вторых, каждую бригаду будет сопровождать полицейский патруль. Добровольцам запрещается реагировать на любые вызовы в одиночку. Подчёркиваю: любые! В-третьих, все действия полиции пожарные не имеют право обсуждать, как-то комментировать прессе, рассказывать родным или кому-либо ещё. Если полицейские сковывают наручниками запястья погибшему в ДТП человеку, значит, так надо, и вмешиваться со своими советами запрещено.

Они всё знали... Власти в США были в курсе появления вируса, который превращает людей в животных. Я уверен, что подобные распоряжения передавались экстренным службам на всей американской земле. Граждане ещё ни о чём не догадывались и вели привычную жизнь, а между тем правительство пыталось отсрочить то, что мир назовёт эпидемией «Лесного пожара».

Я решил молчать. Каково устоять перед перспективой перевестись на оплачиваемую должность? Сами посудите: вы в браке, скоро появится ребёнок, а ваша служба не приносит ни цента. Начальник пожарной службы округа пообещал зарплату за чёткое выполнение долга и неразглашение информации. Мне больше не придётся добывать хлеб через лесопилку, совмещая две работы.

Ночью над городом можно было увидеть дым. Чёрные волны выделялись даже в звёздном небе. Я склонен думать, что военные или копы к концу каждого дня вывозили тела из моргов, бросали их в огонь за городом, но подхваченный ветром дым закрывал небо над Дейви.

Сейчас даже странно об этом вспоминать... как, несмотря на все меры безопасности, мы проиграли? Отчасти вина легла на нас, на службы спасения. Мы молчали. Обычные люди находились в неведении и невольно становились переносчиками, контактируя с «ходячими». Человек мог умереть по естественным причинам: старость, инфаркт. Все покойники возвращались к жизни уже монстрами. Не обо всех инцидентах граждане своевременно сообщали в службу 9-1-1, и неделю спустя в интернете появились кадры, как в Деловом районе пешеход разорвал зубами и руками лицо женщины, оказал сопротивление полицейским, поцарапав двоих патрульных. В него выпустили минимум сорок пуль — это практически полный боезапас нескольких копов.

Поначалу всё шло по плану. Если происходило возгорание помещения, мы вытаскивали на улицу людей, а затем тушили огонь. Пострадавших без сознания пытались реанимировать очень быстро. Если не приходили в себя, офицеры надевали наручники, а лица связывали какими-то тряпками. Конечно, данная практика не оставалась без внимания посторонних. Отсутствия комментарий от местных властей заставляло местных жителей самостоятельно придумывать теории: «Полицейские и пожарные сошли с ума. Нам не дают увидеть тела наших родных. На кладбищах никого больше не хоронят. Такое чувство, что мэр хочет бунт. Они там все курят какую-то траву или начитались нелепые гавайские древние истории о чёрных магах и трупах».

Вашингтон молчал, потому что знал истину: никаких сил не хватит для сдерживания вируса. Он пытался лишь отсрочить неизбежное. В конце апреля интернет стал заполняться слухами об оживших мертвецах. Продажные полицейские и пожарные давали анонимно интервью журналистам.

Моя жена, кстати, поправилась быстро. Но подобные симптомы — тошнота, жар, головная боль — начали появляться у соседей. Многие умирали... Минздрав объявил о вспышке гриппа и рекомендовал носить маски.

Начальник пожарных округа при следующей нашей встрече был ещё мрачнее.

— Рид, я перевожу всю твою команду на оплачиваемую работу. Оплачивается каждый час, как у профессиональных пожарных. Твой штат расширят.

Он своё слово сдержал. Вот только... симптомы тошноты стали проявляться у местных чаще. Стало понятно, что вирус «Лесного пожара» передавался не только укусами инфицированных, но и воздушно-капельным путём. Мои коллеги болели. Зараза, наверное, мутирует, потому как утром 12 мая я сам почувствовал температуру. Сегодня не вышел на работу, не смог найти силы.

Моя жена вызвала врачей. Я её не подпускаю в свою комнату. Уже почти час парамедиков нет, а моё состояние ухудшается. Рисковать больше нельзя. Попросил Селену побыть пока в другой комнате и запер на всякий случай дверь на замок. Не хочу, чтобы я после смерти съел свою супругу, как это произошло с заместителем. Из последних сил пишу этот текст. Прости меня, Селена. Простите меня все те, от кого скрывал правду в угоду руководству и денег. Надеюсь, ты всё поймёшь и убежишь от вселившегося в меня беса, а копы, которые пустят в меня полсотни патрон, пусть будут знать: вы очистили этот мир от ещё одного монстра. Не нужно меня оплакивать.

Джон Харрисон, офицер паспортного контроля NYPD. Аэропорт имени Кеннеди, город Нью-Йорк одноимённого штата.

Первым о болезни заявили США. Сообщение в новостях появилось в мае. Но власти дали ложное объяснение: в стране произошла вспышка гриппа, ситуация под контролем, а слухи про вирус бешенства не соответствуют действительности.

Я думал, что именно французы запустили то, что превращает людей в животных. Подтверждение мыслям нашёл в июне, когда мир находился на пороге поражения. Правительство Франции взяло на себя ответственность за случившееся. Признало, что утечка произошла в одной из лаборатории под Парижем. Больше никакую информацию не предоставили.

Но в апреле Нью-Йорк жил относительно мирно. 15 числа личному составу провели инструктаж. Аэропорт усилили разные правоохранительные агентства: департамент шерифа, специальные силы транспортной безопасности, отдел по борьбе с бандитизмом. Нам рассказали про смертельную болезнь, но умолчали ограничили объяснение немногими подробностями.

Правительство обнаружило противника внутри страны. Однако оно плохо знало его, потому что, как показало ближайшее будущее, таких мер безопасности было недостаточно. Нью-Йорк первые недели не прерывал авиасообщения с Францией и другими странами: экономического коллапса боялись больше ходячих мертвецов. Либо мировые лидеры изначально смирились с победой «Лесного пожара» и просто пытались отсрочить глобальную панику, по-тихому пакуя чемоданы для райской жизни на отдалённых островах с семьями.

В мою задачу входила не только проверка документов. Пассажиров с симптомами вируса — дрожь в теле, жар, широкие зрачки — мы останавливали и в сопровождении вооружённого конвоя направляли в карантинную комнату, которую организовали прямо на территории аэродрома, в бывшем ремонтном ангаре. При этом копы не могли отличить настоящую болезнь от гриппа или других инфекций. Задерживали всех.

Вирусологи в спецкостюмах измеряли температуру пациентов, никого не выпускали. Стоит ли говорить о том, что адвокаты пассажиров подняли шум на весь Нью-Йорк? 16 апреля на смене моего напарника охранники ангара наблюдали, как люди в карантине поедают друг друга. Этих диких зверей чудом увели. Напарник рассказал, что трое психопатов искусали чуть ли не всех людей и всю смену, пока их не поместили в одиночные камеры.

Очень скоро адвокаты добились освобождения из карантина людей со слабо выраженными симптомами. Они рассказали журналистам о том, как полиция нарушала их права, как запирала всех в карантинной зоне.

Я разговаривал с другими полицейскими о том, что происходит. Мы делились мыслями. Ветеран патрульного дивизиона Боб сказал: «Официальный карантин объявить не смогут, потому что ЦКПЗ принадлежит олигархам, кошельки которых станут тоньше в случае закрытия границ. Нас уже бросили. Мы сами по себе». Он оказался прав. Боб посоветовал мне уезжать. Я отказался. Как бросить своих? Это позор в полицейском департаменте!

Среди офицеров в следующие недели стали появляться слухи о том, что в разных частях города, в основном в бедных районах, зафиксированы случаи каннибализма. Я проследил грань: чем больше прилетало людей с явными признаками эпидемии, тем чаще происходили в городе убийства. Вскоре мистические истории рассказывал каждый таксист.

Скорость распространения «Лесного пожара» отличалась от штата к штату, от горда к городу. Мегаполисы пострадали почти сразу. Впрочем, поначалу полиция успешно отражала нападения. Скажу больше. При грамотном руководстве мы бы могли защитить Нью-Йорк. Но верхушка сама была в растерянности. Да и строгий карантин мог вызвать беспорядки и ускорить распространение.

Когда восставших мертвецов стало слишком много, нам отдали приказ не предпринимать никаких попыток арестовать «ходячих». До этого момента офицеры NYPD стремились взять «живыми» — насколько уместно это слово в контексте — подозреваемых, используя дубинки и физическую силу. Шли на такой шаг, чтобы не вызвать панику среди населения. После арестов офицеры зачастую оказывались в госпитале. Вы спросите, куда мы девали ходячих мертвецов? Просто тихо сжигали по ночам. Наверное, также поступали и в других штатах.

В мае пришёл приказ стрелять на поражение. Стрелять прямо в голову — в остальные части тела можно было израсходовать весь боезапас, но эти твари продолжали ползти даже без ног и с кишками наружу. Проблема в том, что нас всю жизнь учили стрелять в корпус. В академии прививали использование ограниченной силы.

В аэропорту я пристрелил двоих «ходячих». Молодая пара. Девушка и парень ожидали рейс в Лос-Анджелес. Оба уснули в зале ожидания в один момент, как заметила служба безопасности по видеокамерам. А потом... полицейские не могли контролировать каждый уголок аэропорта, поэтому начальство мне сказало оставить пост в зоне паспортного контроля и срочно бежать в зал ожидания. Оттуда уже выбегали люди, словно ошпаренные. Слышался крик и плач. Перед моими глазами предстало кровавое месиво, мертвый ребёнок, какого парочка поедала. Я застрелил тварей. Не с первого раза, конечно. Руки тряслись. Страшно было даже не из-за мертвецов и паники вокруг. Меня пугало то, что твари без страха направлялись на дуло пистолета. Думаю, этот момент стал переломным для моей психики. На другой день я не вернулся на пост, как и многие мои коллеги. Решил остаться дома с любимой и защищать её.

Хотя наши ребята стали массово превращаться в монстров ещё с 15 апреля из-за контактов с инфицированными, управление пополняло потери резервистами и добровольцами. А 7 мая людей перестало хватать. Офицеры, напуганные восставшими против них вчерашними друзьями в форме, дезертировали. Горстка энтузиастов самостоятельно начала эвакуацию населения.

Представляете?! Отряды спецназначения самостоятельно организовались и объявили об эвакуации. Ни одна крыса в рядах чиновников не сделала обращение к народу, если не считать объявление о гриппе в начале лета. Никаких распоряжений от верхушки. Мои ребята сами запрещали самолётам садиться, закрывали аэропорты, перекрывали острова. Я следил за новостями до тех пор, пока не прервалась связь. Почему остался в городе, а не уехал? У жены сердце остановилось в дороге. Когда мы пытались покинуть город на машине, увидели километровые автомобильные пробки. Машины сигналили, летали вертолёты служб спасения. Жена видела, как мертвецы вламывались в авто и доставали водителей. Когда толпа безумцев загрызла полицейского кинолога и немецкую овчарку на наших глазах, жена ахнула и замолчала навсегда.

Я не могу просто выстрелить ей в голову. Знаю, что должен. Она бы не хотела обратиться... ведь мне давно известно, что каждый после смерти становится монстром. Но и нельзя её просто так похоронить за нашим домом. Просто нельзя. Надеюсь, блокнот поможет всё осмыслить и принять верное решение.

Рита Визи, медсестра в госпитале ветеранов войны. Сакраменто, штат Калифорния.

Наш госпиталь обслуживает в основном военнослужащих в отставке, которые получили серьёзные ранения во время боевых действий в Ираке, Афганистане и Пакистане. Ветеранам полностью покрывает лечение страховка.

В апреле наступил кошмар. Медицинские учреждения оказались заполненными больными с неизвестной инфекцией. Пациентов стали доставлять и к нам. Не оставалось свободных коек.

Департамент шерифа сразу обозначил правила: в случае потери сознания любого пациента необходимо связывать его крепкими верёвками как потенциального буйного и не подходить. Шериф сказал, что уколы с мощнейшими транквилизаторами не помогут. Нужно связывать руки, ноги, держаться от него подальше и вызывать правоохранителей.

Относительно мирная жизнь проходила даже в конце апреля, спустя 15 дней после начала вируса, а у нас уже половина медсестёр к тому моменту были укушены. Кто держался рекомендациям? Мы поклялись спасать больных, а не отстраняться от них. Моя подруга, зная, что мужчина после дорожного происшествия может прийти в себя и напасть, даже не думала раньше времени прерывать искусственное дыхание. Так и получилось... он обратился, оторвал зубами женскую губу.

Все страны мира падали перед восставшими мертвецами — кто-то раньше, кто-то позже. На сайтах, которые я изредка могла посетить после тяжёлых смен, писали, что российские «омоновцы» ни в одном городе РФ не позволяли вспыхнуть угрозе. Но действовали они без разбора: расстреливали не только «ходячих», но и ещё живых недавно укушенных или поцарапанных людей. Никто не пытался лечить пострадавших, пока Вашингтон не ввёл санкции и не пригрозил дополнительными, ещё более серьёзными. Москва приняла наши советы, стала помещать пострадавших от укусов в больницы и через две недели полностью утратила контроль над страной, потому что мертвецы заполнили улицы.

Сейчас, оглядываясь назад, многие военные и обычные люди считают, что человечество могло победить, если бы действовало решительно. Но как быть, если у тебя есть сердце? Убивать всех бешеных? Но чем мы тогда будем отличаться от них?

Даже с глубокой раной на запястье я не покидаю больных, смотрю, как они пытаются порвать верёвки в палатках и смотрят на меня глазами зверей. Я уже не верю в лекарство. Но мы не имеем морального права убивать. Мне так больно смотреть на инфицированных. Что за чудища вселились в их души?

Сакраменто катится во тьму. За окном в сумерках вижу полицейских и солдат Национальной Гвардии. Они перекрыли главную улицу. В оцеплении стучат дубинками по щитам. В ребят в форме летят камни и палки от противников комендантского часа. Я вижу мертвецов в толпе — глаз у меня намётан. Но люди слепы, одержаны яростью и желают драться друг с другом.

Окна в многоэтажных домах сливаются со тьмой. Телефоны в приёмном покое госпиталя замолкают. Улицы покрывает мрак. Лампочки во всём помещении начинают моргать. Что творится на моей земле?

Простите, что почерк неразборчивый и часть бумаги порвана... слёзы льются градом.