Сб, 10/18/2014 - 20:49
Подруга Леши. Дерзкая, бесстрашная, может пустить в ход кулаки, если понадобится . Умеет постоять за себя и не особенно рассчитывает на чужую помощь. Внутри, как и многие дерзкие девочки, ранимая и сентиментальная. Но это Настя предпочитает скрывать ото всех — в том числе и от Леши. Ради которого, кажется, готова пойти на все.
АКТРИСА ВАЛЕРИЯ ДМИТРИЕВА
Ваша героиня — этакая девушка-колючка. С первых кадров кажется, что она может убить. Это ее суть или маска?
Моя героиня — это достаточно ярко выраженный подросток современного общества. Ребенок, воспитанный улицей, считающий себя самостоятельной, независимой и свободной. С определенной агрессией по отношению к внешнему миру. Ее поведение, манеры и внешний вид, если исходить из первого впечатления, могут оттолкнуть социально образованного человека. Но под маской этой девочки прячется милое, светлое, доброе и отзывчивое сердце.
Насколько образ, предложенный сценаристами, оказался близок вам лично? Что помогло в конечном воплощении?
Знаете, курсе на втором мой однокурсник спросил меня: «Лера, ты всегда улыбаешься, и у тебя всегда все хорошо. Как у тебя это получается?» И я действительно растеклась в улыбке и ничего не ответила. Но внутри этот вопрос настолько меня задел, что хотелось на весь щепкинский дворик закричать! Наверное, подходя к персонажу, перечитывая в тысячный раз сценарий, мы невольно находим что-то общее в себе и герое, те точки соприкосновения, которые тобой манипулируют и выводят на результат. Если позиция Станиславского — это идти от внутреннего к внешнему, то здесь, напротив, мне помог Михаил Чехов — от внешнего к внутреннему.
АКТЕР СЕРГЕЙ РОМАНОВИЧ
Вы как-то специально готовились к съемкам?
Прежде всего я раз двадцать перечитал весь сценарий. Я понимал, что мне нужно придумать что-то такое, что мне самому было бы интересно играть. У меня есть ориентир — актер Кристиан Бейл, и мне хотелось придумать кого-то вроде его героя в фильме «Боец». Там был такой изгой, наркоман, которого не принимала семья. Я попытался сделать такого же противоречивого персонажа. Оправдывал поступки Леши тем, что это персонаж с собственными бесами, о которых он не может рассказать другим. Он прячет собственных тараканов за маской крутого пацана, хотя на самом деле это проявление не силы, а слабости. Мой герой обижен жизнью и на жизнь. В нем большой запас злобы, но сам он при этом не злой человек. Я придумал для него биографию: придумал, что у него не было родителей, а воспитывался он дядей-зэком. И вот теперь Леша идет по стопам дяди. Я придумал для него мелкую моторику — вот, например, он все время крутит в руках зажигалку. Курить в кадре нельзя, но эта зажигалка как раз говорит о многом. И уже продумав биографию до мелочей, я начал воплощать образ.
Насколько этот образ близок вам самому?
В детстве я был очень маленького роста. И, видимо, из-за этого всегда хотел быть первым во всем, влезать во все ситуации. Однажды, когда мне было тринадцать лет, я подбил своего старшего брата на драку с одним парнишкой. Но потом, после этой драки, долго мучился, потому что мне стало дико стыдно и перед тем парнишкой, и перед братом, и перед самим собой. Это был такой период самоутверждения. И не всегда самым красивым образом. Но каждый раз, делая что-то такое, я понимал, что мне это чуждо и что избавиться от чувства стыда не получается. Я понимал, что сотворил какую-то жесть, что делать этого не следовало. Спрашивал сам себя: «Как ты мог так поступить?» Все это, конечно, помогло при создании персонажа.
Вы же там много шутите. Вам это легко давалось?
Да, в тех сценах, где присутствовал элемент комедии, мне было комфортнее всего. Большая часть юмора строится на тупости моего героя и его нелепых выходках. Комедия — это вообще моя стихия. Я с детства играл в КВН, любил пошутить. Фантастика мне тоже нравилась, но ведь мы-то ее толком не видели. Она появляется и проявляется позже, после создания графики. Ее видит зритель, а актеры — нет.
АКТЕР АНВАР ХАЛИЛУЛАЕВ
Ваш герой, пожалуй, наиболее архетипичен из всех. Ботан — это настолько проверенный и проработанный образ, что играть такого наверняка легко…
Напротив, воплощать моего героя было трудно. Определенные проблемы возникали от того, что я в жизни не такой. Люди, подобные Гоше, отрезаны от мира, от реальности, что в какой-то мере делает их особенными. Это и было основной сложностью: найти соль персонажа, его изюминку, при том что он очевидно незаурядный человек. Найти и определить, как бы повел себя человек, который постоянно сидит за компьютером, в обстоятельствах такого приключения, в экстремальных ситуациях.
Глядя на вашего Гошу, хочется плакать от жалости.
Сюжет построен так, что моего персонажа в любом случае будет жалко. Его беспомощность здесь все делает сама по себе. В компании героев он, грубо говоря, главный лох. Благодаря этому кажется, что от него ничего ждать не приходится и от него ничего не зависит. Однако к концу истории он меняется. Не будет конкретного момента слома, все это произойдет постепенно, под воздействием обстоятельств. А в этих обстоятельствах изменился бы любой человек: сколько они видели смертей, пережили погонь. К концу станет понятно, что Гоша, как и все герои, далеко не тот гик и слабак, каким является в первых сериях. Мой персонаж откроется зрителю с совершенно неожиданной стороны. Ситуация вытащит его из привычного ненастоящего компьютерного мира в сверхреальность, в концентрат событий.][/]
Красавец, смельчак и любимец девушек. На первый взгляд — лидер без единого изъяна. На самом деле Паша далеко не так прост. Его друзья — простые ребята с улиц. Он точно так же напивается до беспамятства и совершает ошибки, которые потом вынужден исправлять. Паша едет в Чернобыль, чтобы найти украденные из родительской квартиры деньги. Но в итоге это путешествие делает из него настоящего героя.
АКТЕР КОНСТАНТИН ДАВЫДОВ
Вам сразу понравилась роль Паши — он же такой очевидный лидер?
На самом деле, придумывая персонажа, я довольно быстро столкнулся с проблемой. Он был прописан очень положительно. А я хотел сделать живого человека. Чтобы он был узнаваем и понимаем. Чтобы зрители того же возраста узнавали в нем себя. Нужна была противоречивость. Это все-таки обычный парень, он в Москве живет. И хотелось все наблюдения, которые я накопил, вместить в этого персонажа. У Паши очень хорошее воспитание, привитые родителями высокие принципы. Но при этом в его окружении есть и другие люди. Например, его друг Леша — он из другой среды, куда менее благополучной. Так что отпечаток улицы на Паше тоже есть. И мне хотелось это побольше выделить. Паша в какие-то моменты может быть и агрессивным, и даже нечестным. Да, он ведет себя как лидер на протяжении всего сюжета, но ведь к этому его побудили экстренные обстоятельства — поездка в Чернобыль. И мне кажется, очень важно понимать, что в Чернобыль Паша едет не просто из-за денег, хотя это, конечно, весомая причина, — он едет туда из-за родителей. Они ему дали очень многое, а он из-за своей глупости их подставил. И чтобы исправить свою ошибку, он теперь готов на все.
Вы много знали об аварии на Чернобыльской АЭС и ее последствиях до того, как начали сниматься в этом сериале?
Я знал про аварию. Но, естественно, мне нужно было изучить все гораздо подробнее, потому что Пашу как персонажа все, что произошло в ту ночь, очень интересует. Так что я читал книги, фильмы смотрел, общался даже с одним из людей из спасательной бригады.
У вас было очень много тяжелых сцен — вы и на колесо обозрения залезали, и в бесконечных погонях и перестрелках участвовали. Физически было тяжело?
Физически я к этому тогда был готов. Мы в итоге даже почти не использовали дублеров. На колесо обозрения мне, например, самому пришлось лезть. Сначала полез каскадер, а потом ко мне подошел Андерс и сказал: «Костя, он лезет как-то не так, поворачивается все время. Придется тебе лезть». Ну, я высоты не очень боялся — и полез. И драки, и беготня — все это делал я сам. Было тяжело, но ничего в общем сверхъестественного. Мы, правда, как назло, все время попадали в противоположные погодные условия от тех, что были в сценарии — то мы ходим голые, а на улице холод, то мы в пуховиках, а на улице уже май и жара. Но мы как-то со всем справились.
АКТРИСА КРИСТИНА КАЗИНСКАЯ
Вам сразу была понятна ваша героиня?
Да, но не потому, что она была простой, а потому, что мне было понятно, что ей движет. Трагедия, которая произошла в ее семье, делает ее чуть обособленной от других героев. И, может быть, даже чуть более взрослой. Плюс она получает странную открытку, которая как будто бы пришла от ее сестры, пропавшей без вести много лет назад. И, конечно, она не понимает, что это значит, и ей страшно. Ей приходится все держать в себе, потому что она еще никого из ребят не знает. Не понимает, поверят ей или нет, можно ли здесь кому-то доверять или нет. Но при этом она полна решимости. Аня едет в Чернобыль не ради приключений. Для нее очень важно попытаться разобраться, что же произошло с ее семьей. И узнать правду для нее — самое главное.
У вас, с одной стороны, получилось молодежное кино — с влюбленностями, ссорами, отношениями, а с другой— большое жанровое кино. Сложно было это снимать?
Да, было довольно сложно. Хотелось, чтобы наши герои все время были похожи на реальных людей, а у тебя тяжелая смена, идет девятый час, ты адски замерз, устал, нужно снимать тяжелую погоню и при этом выглядеть в кадре так, как будто ты реально испуган. Не наиграть, потому что ты хочешь есть и спать, а сделать человека, которому реально страшно. У нас часто были сцены, где участвовали все пять человек, и важно было, чтобы мы все чувствовали друг друга, чтобы был общий градус страха или напряжения. Андерс нам часто говорил: «Ребята, нужно честнее это делать. А вы наигрываете просто, как скоты». Он нам сразу сказал, что это триллер, а значит, внутренний темп все время должен быть быстрым. И некоторые драматические сцены нам хотелось подольше поиграть, но Андерс говорил, что нужно держать напряжение. И вот это внутреннее напряжение держать — тоже очень сложно, потому что иногда ты просто чувствуешь, как ты разваливаешься.
У вас же было много физически сложных смен, когда приходилось снимать в болотах, ночью на холоде?
Периодически мы просто погибали от холода, текст сказать не могли, потому что аж челюсть сводило. Мы снимали сцену на колесе обозрения с Пашей, и нам было так холодно, что мы еле-еле держались вообще. У нас по сценарию первый поцелуй, романтика, а мы оба трясемся и боимся, что в губы друг другу не попадем.
С Андерсом было сложно работать?
С ним было офигенно работать. Он — европеец, очень деликатный, терпеливый, и он этим очень заряжал группу. И из-за того, что русский — не его родной язык, он не произносил кучу слов, чтобы объяснить тебе, что именно делать. А он подбирал очень точные слова. И поэтому всегда было понятно, что он хочет. У него нет такого — «Ты сделал хорошо, но...» или «Ты сделал плохо, но...» Он в этом смысле максималист — говорит либо это хорошо, либо плохо. И если это плохо, Андерс не будет указывать тебе на то, что именно плохо, а попытается подвести тебя к тому, чтобы ты сам это почувствовал. Чтобы не он простраивал твою роль, а ты сам ее понял и придумал. И это очень круто. Еще Андерс очень любит органику и борется с фальшью. У нас были очень сложные сцены, погони например. Все круто, никто не ошибся, мы дошли до конца, и вдруг Андерс говорит: «Последнее слово ты наиграл. Переснимаем все заново». И мы брали и переснимали гигантскую сцену. Это очень дисциплинирует и учит быть человечным в кадре, а не просто автоматически что-то играть.
Для вас что-то значила история Чернобыльской АЭС до того, как вы стали сниматься в этом сериале?
Я знала, что была авария на атомной станции. Слышала байки о том, что теперь там гуляют чудища и мутанты и растут гигантские грибы. Когда нас утвердили, мы с ребятами пересмотрели очень много материалов. Но вообще, у нас же не было задачи документально раскрыть тему Чернобыля, мы все равно рассказывали историю про молодых ребят. А Чернобыль — это скорее синоним какой-то экстренной ситуации, в которую может попасть абсолютно каждый. Мы обычные ребята, которые сталкиваются с трудностями. И мы не всегда поступаем правильно, мы даже не всегда хотим поступать правильно. Но зато мы все время сталкиваемся с ситуациями, где нужно совершать выбор. Естественно, мы ошибаемся. Нас пятеро, мы все разные, а значит, есть шанс, что подростки, которые будут смотреть наш сериал, в ком-то узнают себя.
Александр Дулерайн, генеральный продюсер ТНТ.
Пятеро плохо знакомых молодых людей прыгают в старую «Волгу» и отправляются на поиски вора, часом ранее укравшего из квартиры родителей главного героя восемь миллионов рублей. Грабитель — обычный московский айтишник, — вместо того чтобы залечь на дно, тут же записывает видеоотчет, в котором сообщает, что финальная точка его путешествия — Чернобыльская АЭС и город Припять. С каждым километром путешествие героев становится все опаснее и запутаннее. Что заставило их собраться вместе? Удастся ли им остаться в живых? На что можно пойти ради спасения чужой жизни? И правда ли, что прошлое — это то, чего уже не вернуть? Авторы умело играют с жанрами, превращая повествование из роуд-муви в мистический триллер, из боевика в фильм-катастрофу, оставляя до самого конца открытым вопрос — почему именно эти пять подростков во что бы то ни стало должны были оказаться в таинственной и полной загадок зоне вокруг Чернобыльской АЭС. Зона — не просто место действия, а ключевой герой сериала. Она может менять внешность и голоса, пугать или приходить на помощь. Но главное — у нее тоже есть план. И он известен только ей одной. При всей сложнейшей компьютерной графике, трюках и спецэффектах, «Чернобыль» — это прежде всего история про людей. Про простых московских ребят, которые всего лишь пытались исправить собственную ошибку, но вместо этого изменили прошлое, а вместе с ним — и ход истории целиком.
ВАЛЕРИЙ ФЕДОРОВИЧ, ПРОДЮСЕР
Сценарист и продюсер ТНТ («Сладкая жизнь», «Моими глазами», «Неzлоб» и др.). Отвечает за появление на канале линейки драматических киносериалов. В 2014 году компания «Fox Televisions Studio» купила права на американскую адаптацию сериала «Моими глазами», спродюсированного Федоровичем.
ЕВГЕНИЙ НИКИШОВ, ПРОДЮСЕР, АВТОР СЦЕНАРИЯ
Сценарист и продюсер большинства популярных комедийных сериалов канала ТНТ, обладатель премии за лучший сценарий на Международном Кинофестивале Fantasporto в Португалии в 2009 году за фильм «Исчезнувшая империя».
Как началась работа над сериалом «Чернобыль. Зона отчуждения»?
Никишов. Мы со сценаристом Ильей Куликовым придумали эту историю больше восьми лет назад. Изначально мы хотели снять мокьюментари вроде «Ведьмы из Блэр» о том, как пятеро подростков едут в Чернобыль. Друг Ильи дал нам 10 000 долларов, и мы даже сняли пилот. И ходили с ним по всем каналам. В то время мы не имели никакого отношения к ТНТ, но пилот на канал тоже заслали. На что нам сказали, что актеры, конечно, неплохие, но в целом все это выглядит ужасно. К тому же тогда это было вообще не формат ТНТ. Пришлось ждать много лет, пока на ТНТ не придет Валера Федорович. Он прочел сценарий, ему понравилось, и он взялся за него как креативный продюсер. Но они с Сашей Дулерайном, правда, заставили нас полностью переписать сценарий.
Принцип, когда каждая серия — это отдельный жанр, был придуман сразу? Или так получилось само собой?
Никишов. Мы писали сценарий не как обычно — когда сначала придумываешь всю арку из 16 серий, а потом уже садишься писать, — а поступательно. Сначала придумали первую серию — написали. Затем вторую. И когда мы дошли до конца, мы вдруг обнаружили жанровую эклектику: когда почти каждая серия — это отдельный жанр. И нам захотелось добавить общий знаменатель, чтобы это все-таки было цельное произведение. Тогда Валера активно включился в процесс, и мы связали все сюжеты единой мистической линией.
Федорович. Мы всех героев старались «завязать» на Чернобыле. Мы относились к зоне, которая появляется только в последних сериях, как к живому организму. Она чувствует, что может исчезнуть, и противится этому. И те люди, которые попадаются героям на пути, — это слабые попытки зоны их остановить.
Никишов. Мы с самого начала решили, что зона — живое существо. И что у нее — детская психология. Ребенок может совершать хорошие поступки или плохие. И не всегда отдает себе отчет в том, что он делает. Все образы шли отсюда.
Тема аварии на ЧАЭС долгое время была в моде: книги, игры, фильмы, зона, сталкеры и так далее. Не боитесь, что сейчас этот момент уже ушел?
Никишов. Даже когда мы это придумывали, я не играл в эти игры и не увлекался этой темой. Тогда мотивация была иной. Нам хотелось рассказать о катастрофе, которая многое изменила, в том числе в этой стране. Но рассказать в жанровой форме, потому что современный зритель в массе своей не станет смотреть документальный фильм про Чернобыль, как бы круто он ни был сделан. А историю, где есть экшн и при этом есть информационная составляющая, — смотреть будут. И для меня это очень символично.
Федорович. Сама история шире и больше, чем собственно приключение нескольких молодых людей. Одна из линий связана с тем, что сама эта катастрофа и последовавшие экономические последствия привели, помимо прочих факторов, к развалу Советского Союза. Мы пытаемся рассказать о том, что могло бы быть с этой страной, не случись той катастрофы. Кроме того, есть еще одна история. О том, что люди под воздействием внешних обстоятельств меняются. Есть пять подростков, пять типажей. В результате этой истории эгоист и гопник идет на жертвы ради друзей. Трус и гик совершает смелый поступок. А герой вынужден поступить не по-геройски. За счет этих изменений характеров общая история становится живой. А те истории, которые породила мода, просто присосались к теме: хабар, сталкеры и прочее. Мы же с этим пространством мифологическим принципиально не заигрываем.
Понятно, что ваш сериал далек от документального. И все же: вы подробно изучали фактуру?
Федорович. Женю до сих пор можно разбудить, и он расскажет, как пройти к четвертому блоку реактора с улицы Ясная в городе Припяти.
Никишов. Названия улиц в фильме реальные, хронология катастрофы и предшествующих событий — тоже реальные. Мы с Ильей Куликовым посмотрели тонны видео, посвященного чернобыльской катастрофе, и нашли там кучу всего, что в 86-м году в новости, естественно, не попало. Например, интервью с сотрудниками станции, атомщиками, которые с первых же минут понимали, насколько все серьезно. А люди в городе как раз привыкли к разным мелким авариям, и эту тоже не восприняли как что-то серьезное — вывалили на улицы смотреть на пожар. И вот есть кадры, где люди стоят на мосту, а на них падают тонны радиоактивного топлива.
В квартирах Припяти сейчас действительно можно найти вещи людей, которые там лежат с 86-го года, как ваша героиня находит тетрадь своей младшей сестры?
Никишов. История с тетрадкой — реальная. Мы на фотографиях увидели школьный класс, на полу которого были разбросаны старые школьные тетради. Вещи в квартирах, фотографии — все это осталось до сих пор. Потому что мародеров интересовали только батареи центрального отопления. Когда город опустел, они пришли и посрывали батареи изо всех квартир.
Федорович. Конечно, у нас много художественных допущений. Например, железо и мох — два главных источника радиации в Припяти. У нас есть сцена, где герои лазают по колесу обозрения. В реальности это было бы если не смертельно, то точно очень опасно. Вообще Припять снималась в пяти разных местах. Нам, например, нужно было показать подъезд дома Ани: в 86-м году — чистый, аккуратный, а теперь убитый. Как мы это делали? Находили нормальный подъезд, а потом художники его старили, а потом мы еще добавляли компьютерной графики: выбивали окна, проращивали деревья сквозь асфальт.
Для современных подростков СССР — это уже миф. Для них это так же далеко, как Первая мировая война.
Никишов. Да, но для нас это была очень личная история. Я родился в 79-м году, мое детство прошло в СССР. И я все это отлично помню — майские демонстрации, хлеб за 20 копеек, за которым меня мама посылала. А потом произошла трансформация — эта страна исчезла, и о ней остался только миф и разные истории. Кто-то, кто ее любит, хвалит ее, кто-то, кто не любит, рассказывает страшные истории. Мы хотели показать эту страну без всяких политических контекстов, просто как мир нашего детства. И нам казалось, что здесь есть очевидный конфликт того мира с его картинками, его идеологией и вот этого — нашего.
Чем работа над сериалом «Чернобыль» отличалась от остальных проектов?
Никишов. Говорят, когда ты что-то пишешь, ты пытаешься справиться с некоей детской травмой. Когда мне было семь лет, вокруг меня был прекрасный светлый мир. И вдруг случилось что-то непоправимое в стране, которая называлась Советский Союз. Я вдруг понял, что в моем прекрасном солнечном мире может произойти что-то, что не способны объяснить и предотвратить мои родители. С возрастом я стал узнавать об этой теме все больше, что-то читал, что-то слышал. Но самые яркие картинки телерепортажей в программе «Время», дымящийся реактор — все это засело в голове. Образ падающего вертолета я помнил всегда. И когда я вырос и стал сценаристом, желание рассказать историю ребят, которые взрослеют в условиях опасного приключения, наложилось на желание рассказать о чернобыльской трагедии.
Федорович. Мне никогда не попадалось материала, в котором я мог бы реализовать свои детские мечты: что-то разрушить, что-то перевернуть, сделать собаку-зомби. Это же круто! Мы же все равно в душе остаемся детьми. Просто теперь у нас есть чуть больше возможностей, чем у ребенка, строящего и рушащего дома из детских кубиков.
Этот проект выбивается из обычной линейки ТНТ. Почему вам было интересно его делать?
С самого начала сценарий мне показался необычным, очень увлекательным и ни на что не похожим. В «Чернобыле» есть и мистика, и фантастика, но, что самое важное, его герои — это очень реальные молодые люди с откровенно показанными конфликтами и отношениями. Фантастика и мистика не существуют в условном, не имеющем отношения к реальности мире. Все странные и удивительные события происходят в реальности, и это завораживает и заставляет смотреть. В этом сериале очень неожиданная развязка. И представить себе, куда идет история, в начале — просто невозможно. Для ТНТ это сериал экспериментальный, но на самом деле, по сути, эти эксперименты — наша попытка делать какие-то выдающиеся сериалы, которые бы жили долго-долго, которые бы люди пересматривали. Я сам фанат таких западных сериалов, и мне бы хотелось их и делать тоже.
А что это за сериалы, как вы их можете описать?
Это истории, которые не банальны. Которые сделаны не в каком-то сразу понятном и принятом формате, когда ты знаешь, что будет дальше. Те сериалы, про которые говорю я и на которые мне бы хотелось ориентироваться, не подчинены рамке. Ты всегда поражен тем, куда их выносит. И главное — в них кроме жанра всегда есть характеры. В двухчасовом жанровом кино практически невозможно и рассказать захватывающую историю, и раскрыть полностью людей. У тебя нет на это времени. А в сериале можно. И поэтому они могут соединить в себе и жанр, и людей. И в этом для меня и есть одно из главных достоинств этого сериала — это и молодежная история про любовь, про секс, про отношения. И, с другой стороны, большой серьезный жанр. И одно не противоречит другому. Мне кажется, рассчитывать, что твоя история будет интересна многим, можно, только если это будет история про людей.
То есть даже эта мистическая и жанровая история для вас — прежде всего про людей?
Ну да, про их отношения — не только друг с другом, но и с чем-то таинственным. Это история про общество, про мир вокруг. ТНТ — это же вообще про жизнь молодежи больших городов. И комедии, и сериал «Чернобыль» — все равно рассказывают об этом, только с разных сторон.
Это первый опыт работы ТНТ с цифровой графикой уровня CGI. В двух словах: почему это стоило потраченных денег?
В самом деле, я не помню еще российского сериала с таким количеством графики. Стоило ли это потраченных денег, мы поймем после премьеры. Но экономить на эффектах в таком сюжете невозможно — лучше тогда просто не снимать.
ТНТ не раз называли королем комедий. Но если драматический сериал ТНТ найдет своего зрителя (а он его находит, что видно на примере той же «Сладкой жизни»), как вы будете решать вопрос конкуренции между комедией и драмой в эфире канала?
ТНТ остается королем комедии, мы не собираемся изменять любимому жанру. И тут важно понимать, что ни «Чернобыль», ни «Сладкая жизнь», ни «Моими глазами», конечно, никакие не драмы. Скажем так, это не комедии. Да, мы начинали их производить как эксперимент, чтобы попробовать, можем ли мы снимать сериалы, не ограничивая себя ни жанром, ни форматом, с единственной рамкой — это должны быть истории о жизни молодежи больших городов. Сейчас, когда формат «Моими глазами» куплен компанией Fox, а «Сладкая жизнь» стала первым российским сериалом в прекрасной коллекции лучших мировых сериалов в коллекции «Амедиатеки», мы понимаем, что у нас пока все получается. Значит, мы будем продолжать снимать сериалы с надеждой сделать настоящий шедевр.
Вы собираетесь делать для таких сериалов отдельную линейку?
Да, мы сейчас как раз придумывает название. Самое спокойное и наиболее ясное сейчас — «киносериал». Но то, что мы собираемся сделать такую линейку, вовсе не значит, что мы будем показывать такие сериалы каждый день. Они будут появляться несколько раз в год, потому что это штучные истории — ручной работы.
ЦИТАТЫ:
Роман Кантор, сценарист:
«ТНТ выходит на новый уровень качества»
Василий Миловидов, кинокритик:
«По-настоящему захватывающий фантастический сериал, с каждой серией все увлекательней»
Георгий Биргер, главный редактор «Афиша-Волна»:
«Тут идеально соблюдено равновесие между сказкой и таким антуражем, чтобы в нее поверить»
Елена Ванина, журналист:
«Посмотрела, не отрываясь, как будто 8 серий длятся 8 минут. Развязку угадать невозможно! Такого в России еще не было»
Ким Белов, главный редактор GQ:
«Сериал, в котором есть и модная паранормальная тема, и драма, и детектив»
Борис Барабанов, обозреватель газеты «Коммерсант»:
«Захватывающее сочетание роуд-муви, квеста и мистики. Крайне перспективный молодежный продукт, обреченный на популярность».
Наш канал в телеграмме - Подписывайся!!! - t.me/stalkeruz_com
Наш чат в телеграмме - Велкам!!! - t.me/joinchat/AhAXYUa0wa1dXbp760kauA