Глава 1 «Бар»
В баре на Проспекте Мира было многолюдно. В уголке возле выхода праздновали своё возвращение из патруля солдаты Ганзы. На то метро и метро, чтобы праздновать своё возвращение домой в будничной жизни. А жизнь ли это? Каждодневные нападения даже на самые тихие станции, переполненные госпитали, скудная пища и ужасы туннелей. А была ли жизнью жизнь до войны? Думаю, нет. Вечная рутина, будни, бессмысленное существование. Хотя есть ли смысл в теперешней жизни? Вечная война и больше ничего. Хотя кто я, чтобы судить о той жизни?
Напротив ребят из Ганзы сидели сталкеры. Одного из них я знал – Фому Одноглазого. Хороший парень. Я вместе с ним пришёл в Ганзу, вместе с ним в первый раз увидел небо.
Это было два года назад. Наша первая вылазка. Пройдя вентиляцию на Рижской, мы оказались в переулке. Переулок был «выметен» и искать нам тут было нечего. Мы медленно двигались к месту к выходу на улицу. У выхода на улицу нас ждал неприятный сюрприз. Труп. Теплый. Было страшно. Я доселе мертвых не видел. Вот теперь увидел. И самое страшное – я его знал. Это был наш сосед по комнате Андрей. Пока Фома прикрывал, я нагнулся к Андрею и достал из его нагрудного кармана жетон.
Подняв жетон, мы двинулись дальше. Вышли на улицу. Крадёмся в тени домов вдоль бывшего газона. А ведь раньше в этих домах люди жили. В одном бы целая станция бы поместилась. Везло жителям тех домов. Комфортное и уютное жильё. Хотя, повезло ли многим жителям этих домов? Нет. Мы живы, в они – нет. А старики-то тоже жили в этих домах. Но они живые! Говорят, раньше считалось зазорным ездить в метро. А спаслись, те, кто часто в нём ездил. Получается, выжили не изнеженные богачи, а люди не особо богатые.
Вот и наша цель – серое здание типографии. Раньше здесь печатали учебники. Собственно за ними мы и шли. Книги в метро – редкость и относятся к ним особенно бережно. К тому же за них дают неплохую цену - от пятидесяти патронов за книгу. Цена нас и поманила. О типографии Фоме проболтался в баре пьяный сталкер. Фома пришёл ко мне в комнату и предложил быстро заработать. Заработать на Рижской трудно – мастерских нет. Есть только грибная плантация и небольшая свиноферма в одном из туннелей. Заработать! О чём можно ещё мечтать на Рижской? Заработать! Без разницы как, но заработать! Я согласился. Мы прошли в одно из служебных помещений и полезли в вентиляцию.
Мы вошли в вестибюль. А надо было идти дальше? Вот они ровными рядами лежат на стеллажах. Биология, География, Алгебра, Геометрия, Физика – вот они, бери! Я завидую тем, что раньше учились. Красивые учебники, по рассказам, большие здания школ, очень много знаний. Мы хватали и кидали учебники в вещмешки. Больше, больше, каждый патронов по тридцать, каждый! Тридцать патронов – месяц жизни за кольцом, две свиные отбивные с овощами в каком-нибудь ресторане за кольцом, это обойма к автомату, пять таких патронов – убитый, опасный, взрослый упырь, да это, в конце концов, тридцать человеческих жизней, а если обменять «золотые» патроны на обыкновенные то и весь взвод. Взвод!
Тяжелые вещмешки сильно тянули плечи, идти было трудно, но своя ноша не тянет, ведь в только в моём мешке книг пятнадцать, если каждая по тридцать патронов, то я нёс патронов триста. Хватило бы, вырезать или накормить целую станцию. Мы шли дальше по другой улице, рядом на парковке стояли машины, легковушки и джипы, интересно получается, люди, ездившие в этих машинах, не спаслись, а мы, ездившие в Метро, живы. Пока. Пока не до конца истощены фильтры для воды и воздуха, пока в округе станций не до конца обобраны магазины техники и электроники, пока не до конца мутанты овладели Метро, пока мы ещё цепляемся за жизнь…
Впереди показалась красная буква «М» в круге – знак Метро, нашего убежища в этом мире, в нашем мире. Почему теперь наш мир не принадлежит нам? Потому что мы сами его разрушили. А зачем? Нам было тесно? Так почему оставались малозаселённые материки? Мы голодали? Почему оставались земли, которые можно было засеять? Почему?!
Мы спустились по лестнице вниз и начинали открывать гермозатворы. Ржавый винт раздирающе скрипел. Последние двадцать лет никто его не открывал, только недавно сталкеры начали пользоваться этим выходом из Метро. Отсюда недалеко до магазинов техники, недалеко до той типографии, где мы попаслись. Хорошо про неё никто не знает, там ещё можно неплохо набрать учебников, патронов на пятьсот и это только в вестибюле, а если в глубь залезть? Пара ходок и можно припеваючи жить в Полисе, в самом центре Метро, в самом просвещенном и культурном месте новой Москвы.
Станция «Марьина Роща» сейчас была заброшена. Её население, покинуло родную станцию недавно, как из недостроенных туннелей к северу начали приходить мутанты. Ближайшая цивилизованная станция – «Достоевская» на границе с кольцом.
Под ногами хрустели осколки стекла и головёшки костров. Мы спрыгнули с платформы, и пошли по туннелям на юг, ещё несколько километров и будем на цивилизованной станции, на границе с Ганзой, скинем наш товар и можно считать этот рейд завершённым.
Туннели тянулись, уже ныл живот, выпрашивая очередной подачки тушеных грибов. И вдруг в глаза ударил резкий свет.
- Спокойно, это люди, - раздался густой баритон, - проходите, до станции пятьсот метров.
Мы обошли заграждение, и пошли вперёд по рельсам. Вокруг были стеллажи с землёй, засаженной грибами. Ещё бы, это же Ганза! Содружество станций кольцевой линии! У него лишь одна проблема – перенаселение. Много людей живёт в Ганзе и все заняты делом – челночат, изготовляют оружие и патроны, выращивают грибы и гонят самогон. Это же Ганза! Паспорт жителя Ганзы – мечта всех челноков и жителей окраин Метро. И с деньгами этот паспорт для меня не проблема, ведь Ганза привечает всех кроме бандтитов.
Товар мы скинули на Достоевской. Вышло по пятьсот патронов на рыло. Я получил ганзейский паспорт и снарягу: калаш, прибор ночного видения, противогаз с большими стёклами. Мы с Фомой попрощались в переходе на недостроенную смежную станцию «Площадь Суворова». Он отправился на «Новослободскую», а я сюда, на «Проспект мира». Больше мы не встречались.
- Здравствуйте, я от товарища Москвина, - оборвал мои воспоминания человек в черной одежде, его я и ждал в баре, вестника от друга по одному из приключений в метро, вестника от одного из лидеров Красной линии, - он нуждается в вашей помощи.
- И что с Серёгой случилось?
- Он сам расскажет на Лубянке.
- Он в своём репертуаре, тянуть меня в логово Коммунистов, мне ж туда вход заказан! Я же... Я же…, он закрыл мне рукой рот, не самый приличный жест, но что ж, нельзя распространяться в Ганзе, о том кем я был во время войны с красными.
- Ладно, Лубянка, так Лубянка, как мы туда доберёмся, на своих двоих?
- Нет, на мотодрезине, с охраной – он кивнул на сталкеров, как всё интересно получается, значит Фома не сталкер, а так кто же он?
Я и посланник Москвина вышли из бара, вслед за нами вышли и сталкеры, держа расстояние. Значит, опять что-то красные затевают, интересно что? Нарушка, маскирующаяся под сталкеров, мотодрезина, я, в конце концов. Интрига против Ганзы, вряд ли, красные на это не пойдут. Всеметрополитенная революция, они же раскололись, теперь этим занимается Интернациональная Бригада Имени Эрнесто де Че Гевара, или как их там? Захват Полиса? Суицид и только. Что у них там опять? Война с скинхэдами четвёртого рейха? Скорее всего.
Мы пришли к путям, как раз этот самый караван красных. Пять дрезин. Впереди с пулемётом, сзади тоже, между три грузовые, две погружены. Посланник Москвина указал на место в свободной дрезине. Я сел, он рядом со мной. Напротив ещё один красный и один из нарушки, шедшей за нами.
- Ну что, как сказал Гагарин, поехали! Давайте ребята! - махнул рукой Фома ганзейским наёмникам и завёл двигатель.
Древний двигатель, издав облако голубого дизельного дыма, зафырчал. Фома занявший место в головной дрезине каравана потянул на себя ручку и их дрезина тронулась первой. Вслед за ней наша. За нами по очереди ещё три. Мерный стук колёс укачивал, страха туннелей не было, ведь тут три дрезины вооруженных мужиков, и я почувствовав себя в безопасности впервые за последнюю неделю, уснул.